Томас возненавидел людей, оторвавших несчастного, ни в чем не повинного ребенка от семьи. Он возненавидел их такой лютой ненавистью, на которую, казалось, человек и вовсе не способен. Юноша желал им не просто смерти, а смерти страшной и мучительной. Ему пронзительно хотелось, чтобы Чак вновь обрел счастье.
Но их всех лишили счастья. И их всех лишили любви.
– Послушай меня, Чак. – Томас замолчал, пытаясь успокоиться и не выдать дрожащим голосом бушевавших в нем эмоций. – Я уверен, что у тебя есть родители. Я это знаю. Звучит ужасно, но ручаюсь, что мама как раз сейчас сидит в твоей комнате, сжимает подушку и смотрит в окно на мир, который тебя у нее отнял. И я ручаюсь, что она плачет. Плачет навзрыд, по-настоящему, сморкаясь и промокая платком опухшие от слез глаза.
Чак не ответил, но до слуха Томаса донеслись едва различимые всхлипывания.
– Не раскисай, Чак. Мы решим загадку Лабиринта и уберемся отсюда. Я теперь бегун, и, клянусь жизнью, верну тебя домой, и твоя мама перестанет плакать.
Томас искренне верил в то, что говорил. Дав клятву, он словно выжег ее в своем сердце.
– Надеюсь, ты прав, – отозвался Чак срывающимся голосом.
И показав через решетку большой палец, он ушел.
Пылая ненавистью и полный решимости сдержать обещание, Томас принялся ходить взад-вперед по маленькой тюремной камере.
– Клянусь, Чак, – прошептал он в пространство, – клянусь, что верну тебя домой.
Глава тридцать первая
К огромному изумлению Томаса, вскоре после того, как по Глэйду прокатился грохот, свидетельствующий о закрытии Ворот на ночь, пришел Алби, чтобы выпустить его на свободу. Раздалось клацанье ключа в замке: дверь Кутузки распахнулась.
– Ну как ты, шанк, держишься? – спросил Алби.
Томас глядел на него, раскрыв рот, – вожак глэйдеров разительно отличался от того человека, которого он видел только вчера. Кожа вновь обрела здоровый цвет, а от кровавокрасной сетки капилляров в глазах не осталось и следа. Складывалось впечатление, что за двадцать четыре часа Алби набрал целых пятнадцать фунтов весу.
Алби не оставил без внимания взгляд Томаса.
– Чувак, ты чего так уставился, на хрен?
Томас, словно в трансе, лишь слегка мотнул головой, пытаясь угадать, помнит ли Алби что-нибудь из вчерашнего разговора и рассказал ли о нем другим глэйдерам.
– Что? А-а… да ничего. Просто невероятно, что ты смог так быстро восстановиться. Как самочувствие?
Алби отвел в сторону руку и напряг бицепс.
– Никогда не чувствовал себя лучше. Давай на выход.
Томас вышел наружу, стараясь не бегать глазами по сторонам, чтобы не выдать беспокойства.
Алби закрыл дверь Кутузки, запер засов на замок и повернулся к Томасу.
– По правде говоря, это все брехня. Чувствую себя хуже, чем кусок гриверского кланка.
– Вчера ты так и выглядел. – Алби хмуро посмотрел на него, но Томас не понял, притворяется тот или нет, поэтому поспешил внести ясность: – Но сегодня ты выглядишь на все сто. Серьезно говорю.
Алби сунул ключи в карман и прислонился к двери.
– Жаль, не удалось нам вчера поболтать подольше…
Сердце у Томаса подпрыгнуло. Теперь он мог ожидать от Алби чего угодно.
– Гм… Ну да…
– Я видел то, что видел, Шнурок. Правда, теперь все немного затуманилось, но я все равно никогда этого не забуду. Попытался рассказать, но что-то начало меня душить. А теперь, если картинки всплывают перед глазами, то мгновенно исчезают, как будто кто-то не хочет, чтобы я все вспомнил.
Перед глазами у Томаса возникла душераздирающая сцена предыдущего дня: Алби извивается в постели и пытается себя задушить. Юноша в жизни бы не поверил, что такое возможно, если бы не увидел все собственными глазами.
– А со мной что? Ты говорил, что видел меня. Чем я занимался в прошлом? – спросил он, несмотря на то, что страшился услышать ответ.
Алби задумчиво уставился куда-то вдаль, помолчал, затем ответил:
– Ты был с Создателями. Помогал им. Но это не самое страшное из того, что я вспомнил.
Томаса словно стукнули кулаком под дых. Помогал им? Он хотел было уточнить, как именно помогал, но слова застряли у него в глотке.
Тем временем Алби продолжал:
– Надеюсь, Метаморфоза не возвращает настоящие воспоминания, а подсовывает липовые. Некоторые подозревают, что так оно и есть. Хочется верить, что они правы. Если мир действительно такой, каким я его увидел… – Он замолчал.
Воцарилась гнетущая тишина.
– Может, расскажешь подробнее, что ты про меня видел? – Томас решил выудить еще какую-нибудь информацию.
Алби замотал головой.
– Ни за что, шанк. Не хватало мне еще раз попытаться себя придушить. Подозреваю, они что-то внедряют людям в мозги, чтобы управлять ими. Сумели же они стереть нам память.
– Гм… Если я враг, может, стоит оставить меня под арестом? – полушутя, полусерьезно сказал Томас.
– Шнурок, ты не враг. Возможно, ты конченый кланкоголовый придурок, но никак не враг. – На обычно суровом лице Алби проявилось некое подобие улыбки. – По-моему, то, что ты сделал – рискуя собственной задницей, спас меня и Минхо, – совсем не вражеский поступок. Нет, что-то тут неладно. Есть какая-то загадка в Метаморфозе и противогриверной сыворотке. И надеюсь, все это затеяли исключительно ради нашего блага.
Томас так обрадовался тому, что Алби не считает его воплощением зла, что не воспринял и половины сказанного.
– А все-таки – что ты вспомнил? Неужто все так хреново?
– Вспомнил кое-что из детства: каким был, где жил и все в таком роде. И знаешь, если бы сейчас ко мне снизошел сам Бог и сообщил, что меня отправляют домой… – Алби потупил взгляд и снова покачал головой. – Если все, что я видел, – реально, Шнурок, клянусь, я бы добровольно отправился к гриверам, лишь бы только не возвращаться обратно.
Его слова о том, что дела обстоят хуже некуда, лишь раззадорили любопытство Томаса. Захотелось узнать какие-нибудь подробности, упросить Алби хоть что-нибудь описать. Впрочем, Томас понимал, что история с удушением еще не стерлась из памяти вожака глэйдеров, поэтому разговорить его будет крайне трудно.
– Как знать, Алби. Может, воспоминания и правда фальшивые, а сыворотка – всего лишь наркотик, вызывающий галлюцинации.
Алби с минуту о чем-то думал.
– Наркотики… Галлюцинации… – Он покачал головой. – Сомневаюсь.
– Мы все равно должны выбраться отсюда, – предпринял Томас последнюю попытку уговорить его.
– Вот спасибо тебе, Шнурок, – ответил Алби саркастически. – Прямо и не знаю, как бы мы жили без твоих советов.