Сумасшедший по фамилии Пустота - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пелевин cтр.№ 91

— Я понимаю, — сказал Юань Мэн.

— В действительности оба они — это один дух, который бесконечно играет и сражается сам с собой, потому что, если бы он этого не делал, его бы просто не было. Ты понял, как играть на варгане, Юань Мэн?

— Да, — сказал Юань Мэн, — я все понял.

— Чего это ты бормочешь? — поглядывая на часы, спросил прапорщик. — Что ты там понял?

— Все, — бормотал во сне Юань Мэн, — все понял… Не надо мне искать никакого духа Полярной Звезды. Я и есть дух Полярной Звезды и сам себе главный шаман. И вообще все духи, люди и вещи, которые только могут быть, — это и есть я сам. Поэтому играть надо не на инструментах, а на себе, только на себе. Какие законы или ноты могут тогда что-то значить? Нет никаких созвучий, это Жень Ци врет… Каждый сам себе музыка… Слушай, поворачивай. Мне в Китай надо, а не в консерваторию…

— Поворачиваю, — сказал прапорщик и опять поглядел на часы.

— Подожди. Сейчас я тебе сыграю, ты все поймешь… Подберу… Как там было… Just trying to make his way home…

Когда Юань Мэн проснулся, над ним почему-то было небо. Оно было желтоватого цвета, но это не удивило императора. В Поднебесной за последние сто лет было несколько восстаний за установление эры Желтого Неба. Могло ведь такое восстание победить в нижней тундре, подумал Юань Мэн.

Странным было другое — на небе были трещины и желтые разводы, как будто оно дало небольшую течь, когда в верхней тундре началась весна. Похоже, весна начиналась и здесь — по небу медленно ползло несколько возвращавшихся с юга тараканов. Юань Мэн захотел пошевелиться и не смог — кто-то привязал его к сиденью грузовика.

Вдруг он понял, что это не сиденье. Его руки были примотаны грязными бинтами за запястья к какой-то железной раме, а из вены в районе локтевого сгиба торчала тонкая пластмассовая трубка. Юань Мэн проследил за ней взглядом — она поднималась к потолку, который он принял за небо, и кончалась большой перевернутой бутылкой, в которой была какая-то жидкость. Юань Мэн опустил глаза — оказалось, что он совершенно голый и лежит на клеенке, а другая пластмассовая трубка выходит из его причинного места и тянется к бутылке от кока-колы, привязанной к ножке кровати. От тяжкого убожества всего увиденного Юань Мэн помрачнел.

Вокруг ходили люди в несвежих зеленых халатах. Юань Мэн попробовал позвать кого-нибудь из них, но оказалось, что его горло совершенно высохло и он не в силах произнести ни звука. Люди не обращали на него никакого внимания. Тогда Юань Мэн разозлился и захотел порвать бинты, которыми был привязан к раме кровати, но не смог.

Вскоре к нему подошел человек в зеленом халате. В руках у человека были коробка с надписью «Кофеин» и шприц.

— Где я? — еле слышно спросил Юань Мэн.

— В реанимационном отделении института Склифосовского, — сказал человек в халате, отламывая шейку ампулы и наполняя шприц.

— А это что? — спросил Юань Мэн, кивая на шприц.

— Это ваш утренний кофе, — самодовольно ответил человек, втыкая шприц в то место, где нога Юань Мэна плавно переходила в спину.

Через пару часов Юань Мэн пришел в себя, и, когда ему принесли его шелковый халат со следами ярко-желтой грязи, какой в нормальных городах не бывает, он совсем не удивился. Не удивило его и то, что пропала подаренная гуннским ханом шуба.

— Как я здесь оказался? — спросил он.

— А ты вчера бухал с кем-то в ресторане «Северное Сияние» на улице Рылеева. Это у Курского вокзала. Наверно, бабки засветил. Вот тебе клофелина в водку и налили.

«Ну, Жень Ци, — подумал Юань Мэн, — в этот раз точно отрублю тебе голову».

— Клофелин — это глазные капли, — продолжал врач. — Если их налить в водку, то очень резко падает давление, и человек отрубается. Это обычно бляди делают. Выключают клиента часа на два. Но тебе уж очень много налили. Новички, наверно. Вот ты на шестнадцать часов в кому и попал. А вообще частый случай. У Курского вокзала бригада клофелинщиков работает.

Юань Мэн закрыл глаза и вдруг вспомнил странную картинку — он, кажется, видел ее в журнале, который листал в кабине грузовика, перед тем как заснуть. Там был нарисован человек в военном мундире, небритый, со свирепым взглядом. Юань Мэн даже вспомнил подпись:

«Декабрист Рылеев-Пушков в ответ на слова, что тайные общества наши были подобием немецкого Тугенд-бунда, отвечал: «Не к Тугенд-бунду, но к бунту я принадлежал». Император долго хохотал и отправил его в ссылку А в сущности, вполне мог повесить — иные повисли и за меньшее».

— Жень Ци, Жень Ци… — пробормотал Юань Мэн. — Голову, может, и не отрублю, но в ссылку точно отправлю.

— Чего? — спросил врач. — У вас были какие-то галлюцинации в коме?

— Не в коме просто, но в Коми я был, — тихо сказал Юань Мэн.

— Как? — спросил врач.

— Так, — сказал Юань Мэн. — И вы сами, в сущности, тоже в Коми. А в ссылке тут мы все.

Врач посерьезнел и внимательно посмотрел на Юань Мэна.

— Придется тебе, братишка, у нас маленько зависнуть, — сказал он и отошел от кровати.

Два дня подряд Юань Мэн отдыхал, глядя на ползавших по потолку и стенам тараканов. Они были большие и умные и могли планировать со стен на пол. Сосед по палате рассказал, что раньше таких тараканов не было и этот вид называется «новый прусский» — от свободы и радиации их развелось видимо-невидимо. Он даже читал стихи поэта Гумилева про какую-то болотную тварь, у которой мучительно прорезались крылья, но Юань Мэн не особо слушал.

Иногда к нему подходили врачи и задавали идиотские вопросы. Юань Мэн на вопросы не отвечал, а прятался под одеялом и думал. А на третий день рано утром он встал, надел свой грязный халат и пошел к выходу.

По дороге он украл со стола старый скальпель. Его пытались остановить врачи, но он сказал им, что, если они это сделают, их замучает совесть, отчего врачи побледнели от страха и расступились. Юань Мэн нашел их уважение к моральному закону достойным восхищения. Он не знал, что перед ним в палате лежал долгопрудненский авторитет по кличке Вася Совесть, который остался очень недоволен едой и тараканами и обещал разобраться.

Выйдя в тундру, в которой повсюду стояли уродливые каменные дома, Юань Мэн поймал голубя, вымазал ему одно перо из хвоста желтой грязью с обочины, привязал его за длинную веревку к своему пальцу и остановил такси. Поскольку он уже знал, как ведут себя шоферы в нижней тундре, он не стал тратить времени на разговоры, а приставил таксисту к горлу скальпель и велел ехать в ту сторону, куда полетит голубь. Шофер не стал спорить.

По дороге он затормозил только один раз — когда Юань Мэн захотел рассмотреть памятник Мейерхольду, о котором ему рассказывал старый шаман. Это был высокий бетонный обелиск, к которому была приделана вечно падающая трапеция с парящими вокруг голыми боярами из бронзы. Таксист сказал, что скульптор Церетели сначала хотел продать эту композицию как памятник героям парашютно-десантных войск, но потом, когда десантные войска расформировали, переосмыслил уже отлитые статуи.