Последняя надежда Антрумы - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Смородинский cтр.№ 90

Абберат блокирует наложенный на Вас негативный эффект.

Вы получаете иммунитет ко всем негативным эффектам сроком на 30 секунд.

29… 28…27…

Шон… Мой пес… Наконец-то заговорил…

Уйдя из захвата кольцом, я приземлился на обе ноги и, сделав обратный кувырок, разбил на поясе склянку. Всего лишь отсрочка, но теперь, твари, мы сыграем по моим правилам!

Шон рвал шею чудовища зубами и лапами, но выглядело это скорее актом отчаяния, поскольку все его усилия сняли владыке чуть больше двух процентов ХП… Ни один бог в Арконе не пережил бы такой атаки, но когда за спиной врага маячит Система, победить, увы, невозможно.

Впрочем, мой пёс своё предназначение выполнил, и дальше дело за мной. Тридцать секунд иммунитета… Ничего, мне этого хватит с лихвой.

– Быстро уходи! – заорал я в канал, но мой крик запоздал.

Дан-У, придя в себя после первой атаки, взревел, как раненый кит. Обвив фамильяра щупальцами, владыка сорвал его со своей шеи и отшвырнул к краю площадки.

Отвратительно хрустнули кости, с ужасным треском крючья рванули плоть… Умирающий Шон пролетел по дуге, разбрызгивая кровавые капли, упал на камни и затих. Иконка фамильяра сменила цвет…

– Тва-а-арь! – в бессилии заорал я и, разбив на поясе мензурку Повелителя Тьмы, шагнул вперёд, поудобнее перехватив меч. Да, это будет всего лишь жест, и моя атака не снимет даже процента, но умирать надо, стиснув зубы на шее убийцы. Так всегда учил меня дед…

Расправившись с Шоном, владыка издал торжествующий рёв и, бросившись вперёд, попытался ухватить меня лапой.

– А вот хрен тебе!

Легко уйдя с линии атаки, я Порывом запрыгнул на предплечье вытянутой руки и, пробежав вперёд, со всей ненавистью воткнул меч в горящий глаз твари.

Не встретив сопротивления, Жнец вошёл по самую рукоять, плеснул наружу кровавый ихор, и оглушительный рёв раненого чудовища прозвучал для меня эпическими аккордами.

– Это тебе за нас, урод, – прошептал я и, закрывшись Щитом богини, спрыгнул на трясущуюся площадку.

Всего три процента… Два снял Шон, и один – я… Айша была права – ведь это те самые три процента Удачи…

С презрением оглядев ревущую тварь, я перевёл взгляд на гигантского элементаля и, усмехнувшись, показал ему средний палец левой руки. Затем вывел перед глазами панель и, мысленно попрощавшись с Арконом, нажал кнопку Слияния с Первостихией…

Боли не было. Горизонт затянуло чернотой, молнии погасли, время остановилось, и я увидел перед собой её силуэт… Черная женщина в легком простеньком платье появилась в метре напротив и, гордо приподняв подбородок, вытянула в мою сторону руку.

– Мама… – севшим голосом с улыбкой прошептал я. – Спасибо тебе и… прощай…

Тьма кивнула, положила ладонь мне на плечо, и мир погрузился в непроглядную черноту…

* * *

Ноздрей коснулся сивушный запах водки… Я поморщился, открыл глаза и непонимающе оглядел помещение, в котором вдруг оказался. Старая кухня в той квартире, где прошло мое детство. Протертая синяя скатерть на столе со знакомыми отметинами от ножа, дедова бронзовая пепельница, солонка в виде девочки с лукошком и цветастый заварной чайник…

На мне парадная форма с наградами и аксельбантом. Берет лежит на столе слева, около тарелки с горбушкой бородинского хлеба и двумя кусками докторской колбасы. Передо мной стакан и початая бутылка «Столичной», у пустого стула напротив ещё один стакан с водкой, накрытый куском чёрного хлеба.

Дед не любил бородинский, и по дороге с кладбища я купил обычный ржаной.

М-да… Тот самый поганый день моего дембеля, и почему-то после смерти меня закинуло именно сюда… Странное какое-то посмертие… Хотя…

Я осторожно провёл рукой по краю стола и хмыкнул, почувствовав ладонью скользкую скатерть. Интересно… На часах – без пятнадцати восемь, я только что зашёл в квартиру, успел выпить один стакан… В холодильнике ещё два пузыря водки и сковородка с заплесневелой картошкой, которую жарил дед. Я не выкидывал ее больше месяца… Сходил с ума, но…

Зачем я здесь?! В наказание? Но я ведь уже не больной псих!

Не знаю, но, может быть, мне пытаются втереть, что все приснилось? И Аркон, и та площадка, и одноглазая тварь? Ну, раз хотят, нужно вести себя хоть немного похоже… Я усмехнулся, плеснул себе полстакана, вернул бутылку на стол и тут услышал в прихожей шаги.

В следующую секунду дверь распахнулась, и в кухню вошёл дед Семён… Черт…

В своём любимом спортивном костюме и знакомой сиреневой футболке «Horizon», которую я подарил ему на юбилей. Как всегда подтянут и гладко выбрит. Внешне он выглядел даже моложе, чем в день моих проводов в армию, но… как?!!

Заметив меня, дед приветливо махнул рукой, сел за стол, знакомым движением скрестил пальцы в замок, и все сомнения тут же пропали. К горлу подкатил горький комок, в глазах защипало…

Столько лет я вспоминал… Говорил с его фотографией, и вот…

– Ты повзрослел, внук, – дед задержал взгляд на моем ордене, улыбнулся и посмотрел в глаза. – Прости, что я тебя не дождался…

– Но ты же… – я сглотнул комок в горле и, обведя взглядом кухню, поморщился. – Этот дом снесли в двадцать седьмом. Где мы?

– Не знаю, – пожал плечами дед, – но здесь можно поговорить.

– Поговорить?

– Да… – дед взял со стола стакан, выпил и, занюхав куском хлеба, поднял на меня взгляд. – Мы ведь должны были поговорить еще тогда, на этой вот кухне, но…

– Что-то важное? – нахмурился я.

– Да, – покивал дед и опустил взгляд. – Твоя мать, Олег, не употребляла наркотики. Маша не была наркоманкой. Я не говорил тебе… Не хотел, чтобы ты жалел себя, боялся, что вырастешь тряпкой…

В первые мгновения я не мог даже осознать произнесенные дедом слова. Это было настолько неправильно, что переворачивало все с ног на голову… Ведь если так…

– У нее никого не было. Маша, как и ты, всегда избегала людей, – хмуро глядя на стол, продолжил говорить дед. – Когда узнала, что скоро умрет, пошла с тобой к нашему ОВД и по дороге вколола себе наркотик. Медсестре несложно было его достать… У нее просто не было времени оформлять тебя в детский дом. Слишком много бумаг… Я сам узнал об этом, когда откинулся. Прочитал письмо… Думал, отдам, когда вернешься из армии, но…

Дед плеснул себе водки, выпил и замолчал.

Черт… Эта кухня, наверное, какое-то преддверие ада… Какой-то выверт затухающего сознания. Я всю жизнь придумывал ей оправдания и не верил в них, а сейчас оно придумалось так просто. После смерти, да… И не мне судить своего деда, я вообще не уверен уже, что это он, но так ведь действительно могло произойти. Мать умерла через четыре дня после того, как нас разлучили, и дед никогда со мной о ней не разговаривал. Я все домысливал сам… Я видел справку из больницы, видел решение суда, но они никак не противоречат услышанному…