Орден геноцида - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Ким cтр.№ 38

Почему?

А потому что полиция, мать её так, не прибыла!

Причём от слова совсем. Мы прождали, наверное, с полчаса, но даже ни единого полицейского свистка не услышали. И это после стрельбы, считай, что в центре города! Безобразие. Совсем надзиратель Кот мышей не ловит…

Каламбур? Ну, пусть будет каламбур… А раз гора упорно не шла к пророку, нами было решено выдвигаться самостоятельно. За это время Семёныч собрал пяток дюжих парней, которые выволокли тела налётчиков из лавки и запаковали их в дерюгу. Но предварительно мы этих голубчиков обыскали — с полным на то основанием, между прочим. Никогда не отличавшаяся брезгливостью Вилли занялась тем покойником, которого подстрелила из карабина; Хильде достался бандит с двумя моими пулями в туше. Блондинка недовольно ворчала, но карманы обыскала, хотя и таким она заниматься и не любила.

Обвинений в мародёрстве мы не опасались — что в бою взято, то законный трофей. А мы не какие-то там проходимцы с большака, а на княжеской службе вообще-то — даже Мина числится форестером при дяде, даже несмотря на то, что ей всего четырнадцать. Это замуж ей по традициям ещё рано, а вот боевое оружие в военных кланах принято вручать уже лет в двенадцать — обычно кинжал или стилет…

Нам хиршфангеры дарили на восьмилетие. А в двенадцать лет — винтовки.

— Кто такие? — спросил городовой.

— Новенький, что ли? — спросил я. — Обер-форестер Винтер, к надзирателю Коту — грабителей поймали.

Я вытянул из-под кителя висящую на шее Печать — серебряный цербер в чёрном круге — и продемонстрировал полицейскому.

— Вашбродь, — немедленно взял козырёк городовой. — Следуйте за мной.

Вошли внутрь управы.

Чердынь — городок маленький, всего четыре тыщи душ по крайней переписи — аккурат на околоток и набирается. Но место не сказать, чтобы самое спокойное, даже несмотря на маленькое население — речной порт же, а в порту завсегда какие-нибудь мутные личности ошиваются.

При этом полиции, как обычно, было мало — девять человек вместе с околоточным надзирателем на весь город. Конечно, ни с кем задиристым мы не граничим, но Ожог — это вряд ли лучше каких-нибудь горских княжеств под боком. Так что полиция — это так, по остаточному принципу, а больше внимания князь уделяет порубежной страже и личной дружине.

Хотя, надо признать, сегодня управа была и вовсе феноменально пуста… Даже странно. Где все? Куда подевались?

Дверь в кабинет надзирателя была распахнута настежь.

— Вашбродь, к вам, — доложил городовой.

— Дмитрий Петрович, — приветственно кивнул я. — Доброго дня.

— Свободен, Игнат.

Что-то писавший за столом Кот, отложил перо в сторону, снял и убрал небольшие круглые очки и поднялся на ноги.

— Конрад Вольфович. Чем обязан?

Околоточному надзирателю было где-то под полтинник и в противовес своей фамилии он скорее походил на гончую или борзую — высокий, сухопарый, не потерявший военной выправки даже после отставки из княжеской стражи.

Чёрный мундир, красные погоны с серебряным просветом, пара аксельбантов, полдюжины медалей — в основном за выслугу. И тем ярче выделяется белый эмалевый крестик «георгия», который одинаково высоко ценится в большинстве княжеств Конфедерации — такой при княжеском дворе не выслужить. Другие ордена — пожалуйста, но «георгия» трогать не решаются и спустя два века после учреждения.

«Ни высокое происхождение, ни колдовской ранг не дают право быть пожалованным сим орденом. Даётся оный лишь тем, кои не только должность свою исправляли во всем по присяге, чести и долгу своему, но сверх того отличили еще себя особливым каким мужественным поступком. Сей орден никогда не снимать, ибо заслугами оный приобретается».

Все статуты не помню — это скорее к Вилли, это она у нас кладезь знаний, но вот описание Георгиевского креста помню.

Ну и последний такой штришок к портрету господина околоточного надзирателя — нашивка на груди. Белая снежинка на чёрном поле и небольшая римская «Х» чуть ниже — стихийник, десятый ранг. Маг.

— Мы там шесть грабителей поймали, — сообщил я, проходя внутрь кабинета. — Троих мёртвыми, ещё троих живыми… И за двоих из них награда полагается, судя по розыскному листу. Мы ваших ждали, Дмитрий Петрович, да только никто не подошёл… Чего это так, а?

— Присаживайся, Конрад Вольфович, — со вздохом произнёс надзиратель, опускаясь обратно в кресло. — Чаю? Морса? Или чего покрепче?

— Знаете же, что чего покрепче мне нельзя, — усмехнулся, садясь на стул напротив. — А вот от морса не откажусь.

Кот налил в стакан с подстаканником морса из графина, и я с удовольствием глотнул прохладного напитка.

— Ну-с, а теперь рассказывайте.

— А что там рассказывать? — пожал я плечами. — Дядюшка на охоту отправился, а мы с сёстрами в город наведались — за покупками. Ну и как водится — заглянули к Василь Семёнычу, а тут сразу шестеро налетели. Все при оружии, действовали слажено, грамотно. Нас — на прицел, по залу рассредоточились…

— А как вы их тогда повязали? — полюбопытствовал надзиратель.

— Не восприняли нескольких детишек, как угрозу, — криво усмехнулся я.

— Какой досадный промах, — Кот усмехнулся в ответ.

— Троих обезвредили прямо в лавке — двоих насмерть, ещё одного просто вырубили. Затем — погнались за остальными…

— А чего погнались-то? К чему такой риск?

— Ну знаете, Дмитрий Петрович… — поморщился я. — Сразу было видно — головорезы опытные, таким человека прихлопнуть — что комара… И отпускать таких по городу свободно бродить? Нам тут ещё жить, знаете ли, и в глаза простому люду потом смотреть.

В общем-то, говоря это, душой я особо не кривил. Ну да, первой в погоню бросилась Вилли, а я просто за ней последовал на всякий случай, чтобы чего не вышло, но в целом я убеждения кузины разделял…

Хорошая тварь — мёртвая тварь.

— Тоже верно, — вздохнул полицейский.

— Одного из нападавших сестра опознала — Егорка Меченый. Бандюк знатный, в великом розыске.

— Помню, — поморщился Кот. — Живым взяли?

— Ага.

— Ну, это живой он ненадолго…

— Двести рублей золотом были обещаны и за него мёртвого, — многозначительно произнёс я.

— Квитанцию сейчас выпишу, не извольте беспокоиться, — кивнул надзиратель. — Ещё кто из «звонких»?

— Двое неизвестных, ещё двое — братья Бирюковы, Сёмка и Прошка. По полста рублей за голову, живыми или мёртвыми. Ещё одного не опознали — ему из обреза башку снесло начисто.

Триста рублей только за эту троицу! И это, не считая трёх рублей, нашаренных в карманах и зашитых в подкладке одежды этой неудачливой шестёрки — что-что, а несмотря на аристократическое происхождение, шмонать мы научились. Это сейчас дядя вполне себе благопристойный охотник, а вот в нашем возрасте вёл достаточно… бурный образ жизни.