Американская империя. Прогноз 2020–2030 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Фридман cтр.№ 37

Как ни странно, данное ухудшение произошло на фоне одного из самых резких скачков в американской истории. ВВП начал расти быстрее, чем средний доход домохозяйства, в начале 1990-х годов, и на протяжении всего остального цикла Рейгана разрыв увеличивался (рис. 17).

^{Рис. 17. Разрыв увеличивается. ВВП растет быстрее, чем средний доход домохозяйства}

Примерно с 1993 года рост ВВП превысил 35 %. Средний доход домохозяйства за это время увеличился чуть более чем на 5 %, но в реальном выражении он снижался начиная с 1998 года. Важным было не неравенство – американцы всегда терпимо к нему относились. Важна была потеря того уровня жизни, который позволял среднему классу получать удовольствие от того, что они считали нужным. Дом в собственности, два автомобиля и ежегодный отпуск – вот определение среднего класса и американской мечты. В 1950-х и 1960-х средний класс, включая и нижнюю его прослойку, мог достичь подобного уровня. К 2015 году это уже едва было доступно американцу со средним доходом и совершенно недоступно представителям нижней прослойки среднего класса. С некоторой долей обобщения можно сказать, что в целом данный сегмент являет собой остатки белокожих американцев, представляющих рабочий класс.

Общее богатство увеличилось, но оно перетекло от рабочих к тем, кто работал в сфере финансов, технологий и в других областях и кто теперь составлял верхний средний класс. Однако, в отличие от того, что было ранее, среди представителей среднего класса теперь не было плавного перехода от нижней прослойки через среднюю к верхней. Между сегментами имелись разрывы – разрывы в доходах между прежним средним классом и новым.

Цикл Рейгана оказался настолько успешным, что образовался огромный избыток капитала. Процентные ставки, которые были чрезвычайно высокими в начале цикла, позже снизились на фоне масштабного инвестиционного бума, который принес существенную прибыль. Учитывая налоговые ставки, эта прибыль скопилась в руках инвесторов. Подобная концентрация, вместе со снижением инвестиционных возможностей, выразилась в падении цены денег. К сожалению, для малого бизнеса деньги доступными не стали. Финансовый кризис 2008 года привел к тому, что при любой процентной ставке инвесторы все равно проявляют осторожность. Таким образом, по мере того как эра микросхем близится к своей высшей точке, мы видим сочетание ограниченного денежного объема у малого бизнеса и избыточного – у инвесторов, не спешащих расставаться с деньгами.

Процентные ставки сейчас – на историческом минимуме. В начале эпохи были получены огромные суммы денег, и большая их часть находится в руках инвестиционных фондов и индивидуальных инвесторов, которых можно определить как людей, у которых больше денег, чем им нужно для жизни. В то же самое время, на фоне замедления инноваций, замедлился и бизнес. Возможностей для инвестирования стало меньше, и те, кто инвестируют в давно существующие на рынке компании, сталкиваются с проблемой растущих рисков, обычно присущих концу эпохи.

Имеется большое количество денег, которые ищут и не находят инвестиционных возможностей. Денежные средства вложены в очень надежные активы, что резко снижает процентные ставки. Даже пенсионеры, тщательно распланировавшие собственные вклады, не ожидали, что не получат практически никаких дивидендов. Утрата рабочими своего былого положения, в сочетании с ущербом, который осторожные вкладчики понесли от низких процентных ставок, стали причиной экономического кризиса. За ним неизбежно последует и социальный кризис.

Новый экономический кризис вытекает прямиком из успеха цикла Рейгана, ведь во время этого цикла скопились огромные объемы богатства, которое было в конечном счете распределено, как и в начале, с прицелом на увеличение средств для инвестиций. Однако, как и в случае со всеми циклами, проблема, решенная в текущем цикле, порождает проблему, которую надо будет решать в следующем. Социальная проблема, проистекающая из этого экономического кризиса, заключается в напряженности между слабеющим классом – рабочими, занятыми на промышленных производствах, – и коалицией, получившей некоторую выгоду от становления группы, которую можно назвать технологическим классом: предпринимателями и инвесторами. А на пару с социальным возникает и культурный кризис. Он во многих смыслах является краеугольным камнем других кризисов, потому что, когда непрерывно сталкиваются друг с другом слабеющий и набирающий силу классы, возникает экономическая коллизия, движущей силой которой являются именно ценностные различия.

Окидывая взглядом все пять циклов, можно заметить, как в экономике взаимосвязаны социальные и культурные изменения. К примеру, возросший контроль, осуществляемый технократами за американской жизнью стал возможным на фоне обильного потребительского кредитования после Второй мировой и возникновения нового социального класса – жителей пригорода. Их потребности подстегнули развитие промышленной, управленческой, образовательной, медицинской и всех остальных сфер. Развитием этих сфер руководили технократы. Послевоенное поколение могло позволить себе купить дом, мебель для дома, автомобиль, побаловать себя путешествием, а платить за это – из своего будущего дохода. С точки зрения предыдущей эпохи подобные действия расценивались бы как верх безответственности и даже аморальности. По мнению же преуспевающих кругов, пригороды – это некачественно построенные дома, в которых нет ни красоты, ни души. Жители крупных городов относились к обитателям пригородов так же, как к ним самим относились жители провинциальных городков. Последние считали горожан средоточием безответственности. Новые социальные формы всегда с долей презрения воспринимаются их предшественницами из прошлых эпох. Однако технократы, возникшие одновременно с возникновением культуры пригородов, понимали, что их задача заключается в удовлетворении запросов возникающей реальности.

Разобрав пять экономических эпох, я попытался обрисовать в общих чертах циклы, сформировавшие США. Стоит отметить, что эти циклы функционируют схожим путем. Предыдущий цикл достигает критической точки или, если точнее, становится все более неэффективным. Прежде чем крах станет очевидным, возникает политический кризис, длящийся около 10 лет. Политический кризис является своего рода сейсмографом для постепенно развивающихся социального и экономического землетрясений. Появляются и зреют новые социальные силы, по-новому расчерчивающие страну. Наступает такой период, когда экономическая дисфункция становится невыносимой для какой-либо социальной группы, даже если другие группы продолжают оставаться в выгодном положении. Оба социальных порядка – прежний и нарождающийся – относятся друг к другу свысока, и это отношение усиливает политическую проблему и замедляет приход экономических изменений. Прежний социальный порядок пребывает в уверенности, что будущее должно стать продолжением прошлого. Новый социальный порядок требует радикально иного подхода. Существовавшая в то время элита с презрением относилась к Рузвельту и к возникающему новому социальному классу, в то время как только что появившаяся общественная сила свысока наблюдала за антирузвельтовской потомственной финансовой элитой и жителями провинциальных городов. Те же, в свою очередь, были весьма низкого мнения о рабочих, занятых на промышленных производствах и бросавших им вызов.