ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии - читать онлайн книгу. Автор: Олег Мозохин cтр.№ 78

После того как Грановская переехала с квартиры Лукашевкера найдя себе комнату, он встречался с ней четыре раза, во время этих встреч получал от нее материалы, давал задания и передавал деньги. Все встречи с Грановской, происходили у него на квартире наедине.

В начале сентября 1933 г. он получил от Грановской пакет среднего формата, в который были вложены инструкция Советскому Полпредству в Токио по линии поведения и об условиях возобновления дальнейших переговоров о КВЖД, где давался перечень требований правительства СССР. В середине октября 1933 г. получил материалы о перезаключении договора на рыбалки, инструкцию Полпреду в Токио и уполномоченному НКИД в Хабаровске, а также указания Полпреду в Токио об условиях охраны Камчатских берегов.

Во второй половине декабря 1933 г. Грановская передала пакет с материалами о поддержке партизанского движения на Восточной линии КВЖД, указание Генеральному консулу в Харбине, инструкцию по переговорам с командованием Квантунской армии по оплате КВЖД за военные перевозки, о линии поведения в связи с арестом советских граждан в Харбине.

Кроме перечисленных материалов была получена инструкция Советскому Полпреду в Токио о поведении последнего при переговорах с японцами в связи с опубликованными советско-японскими документами по вопросу о КВЖД.

Лукашевкер передал несколько раз Грановской деньги разными частями за выполняемую ею работу, всего около 12.000 рублей ^[256]

25 апреля 1934 г. Сталину было сообщено об аресте Саввина ^[257], который сознался в шпионской работе, которую вел, состоя помощником начальника Автобронетанковых войск Ленинградского военного округа с 1931 г. и руководителем тактики Орловской Бронетанковой школы РККА с 1933 г. Его показаниями устанавливалась шпионская работа бывшего вице-консула в Харбине и консула в Хайларе Н. Е. Орлова заместителя начальника Политотдела 4-го района Закавказских железных дорог. ОГПу считало необходимым его арест и запросило на это согласие Сталина, которое он дал ^[258].

Саввин на допросе признал себя виновным в том, что занимался военно-шпионской работой в пользу Японии с февраля 1929 г. по день ареста. По его словам, окончив в 1928 г. в Москве восточный факультет военной академии РККА, он устроился работать в органах Госторга в Харбине, желая изучить в совершенстве китайский язык потому, что получить работу по военной специальности не представлялось возможным, так как штаб РККА не давал назначения. Прибыв в октябре месяце 1928 г. в Харбин и, работая в отделении Даль-госторга в качестве члена дирекции, Саввинпознакомился с работавшим там Лукашевкером.

Он встретил в лице Лукашевкера отзывчивого человека, который помог организовать лечение психически заболевшей жены. Часто бывая друг у друга, Саввин узнал, что у Лукашевкера в Харбине живет отец и целый ряд родственников. Это давало возможность Лукашевкеру ориентировать Саввина об условиях Харбинской жизни и иногда помогать ему материально. Задолжав к началу 1929 г. Лукашевкеру 200 иен и не имея возможности их быстро возвратить, Саввин попросил подождать с возвращением долга. Лукашевкер согласился, заявив, что он может даже не требовать возвращения этого долга при условии выполнения одной просьбы, которая заключалось в сообщении ему некоторых сведений о построении и состоянии Красной армии в СССР. Лукашевкер добавил, что он сможет систематически оказывать ему денежную помощь при получении от Саввина интересующих его сведений. Человеком, которому передавались эти сведения, Лукашевкер назвал некоего советского гражданина, который постоянно жил в Харбине. Впоследствии выяснилось, что этот человек, его отец.

Переживая материальные затруднения, Саввин дал согласие. Впоследствии, выполняя поручения Лукашевкера, он узнал, что сведения эти идут японской разведке через японца Исига (помощник директора «Чосен банк» в Харбине) ^[259].

С конца января по июль 1929 г. Саввин передал: схему построения Красной армии, начиная от дивизии до стрелкового отделения; схему построения штаба РККА с его управлениями, указав известных ему начальников управлений; несколько схем и сведений о количестве бойцов в подразделениях полка, батальона, наличии огневых средств. Сведения о военной академии им. Фрунзе, о командном, преподавательском и переменном составе. Подробно был освещен восточный факультет академии, который готовил людей для назначения в дивизии и корпуса для разведывательной работы, а также для нелегальной разведывательной работы за кордоном. Сведения о разведывательном отряде, где он служил начальником технической части в Москве во Всехсвятском. Рассказал о предназначении этого отряда военной авиации, о наличии 5–6 самолетов «Юнкерса Ю-13» и о замене этих самолетов новыми советского производства «Р-5».

Исчерпав известные темы военного характера, он стал сообщать другие сведения: о проводившейся оперативной работе конторы Госторга в той части, которая не была известна Лукашевкеру; коммерческих тайнах конторы Госторга; оперативных калькуляциях; закупке хлеба для нужд Дальневосточного Края и др.

Саввин сообщил Лукашевкеру, что секретарь консульства СССР в Харбине Михайлов в действительности Вайнберг, военный работник, окончивший восточный факультет военной академии им. Фрунзе.

Сведения передавались Лукашевкеру в его номере в гостинице «Новый Мир». Материалы представляли собой исписанные листки или начерченные схемы. Были случаи, когда Лукашевкер возвращал Саввину нарисованные схемы с какими-то пометками, сделанными чужой рукой. Иногда Лукашевкер записывал сам сообщавшиеся ему сведения.

За свою работу Саввин получил около 1.900 иен и 600 даянов.

В конце октября 1929 г., получив назначение от Нарком-внешторга в Америку на работу в Амторг, Саввин выехал заграницу. После возвращения и перехода на службу в Красную армию на должность помощника начальника Автобронетанковых войск Ленинградского военного округа возобновил контакты с Лукашевкером и Орловым ^[260].