ОГПУ-НКГБ в борьбе со спецслужбами Японии - читать онлайн книгу. Автор: Олег Мозохин cтр.№ 126

Может получиться, что ошибся сам Сталин, но думать так совершенно напрасно. Гениальный Сталин никогда и ни при каких обстоятельствах не ошибается. Он непогрешим. По-грешимы троцкисты и все прочие оппозиционеры. Так как политические течения уже не существовали, то они превратились в бандитов, профессиональных шпионов, наемников иностранных контрразведок и Сталин доказал, что уничтожить их есть дело ГПу. Что же будет делать ГПУ, руководимая Сталиным. Разве она не просмотрела заговор такого огромного размера. Для объяснения этого существует такое толкование. ГПу была наполнена заговорщиками и, действуя по указанию иностранных контрразведок, обманула и партию, и Сталина. И если признать, что ГПу была в руках заговорщиков, то сколько же тогда этих заговорщиков было? Если вспомнить обстоятельства убийства Кирова и если признать все это делом рук заговорщиков, то оказывается, что достаточно было острому взгляду гениального вождя выбрать и назначить в ОГПу Ежова, как тотчас же заговор был открыт. Эта история была придумана только лля того, чтобы Сталин сохранил власть и чтобы он стал единственным хранителем партии и революции. Однако эта история вместе с вступлением Ежова в ГПУ потерпела некоторые поправки. Оказалось, что Ежов не ко двору. Но Сталин на это не обратил внимания. В действительности все поднятия и падения, передвижки и провалы всецело зависят от его усмотрения, как, например, в случае с Ежовым. Какой смысл во всем этом? Но Сталин умеет творить и не такие чудеса.

В последнее время он написал историю, просмотренную, как он говорил, людьми совести. Недавно вышедшая из печати история Всесоюзной Коммунистической партии — это поистине шедевр сталинского искусства фальсификации. Спрашивается, где же в мире имеется история, которая почти не дала бы имен участников и деятелей важных событий. И хотя это и было неслыханным в прежние поколения, однако Сталиным в резолюции ЦК Всесоюзной коммунистической партии давалось следующее объяснение. Роль отдельных личностей в истории обычно бывает обрисовано небольшим числом квазитеоретиками и пропагандистами только с точки зрения социал-революционеров.

Для чего это понадобилось? Нельзя было писать о том, кто и что делал, так как те люди, кто делал историю, благодаря Сталину оказались врагами народа. И может встать вопрос, что в это время делал сам Сталин? Преследовалась цель делать историю к выгоде Сталина. На основании такой истории можно будет людей обманывать и клеветать. Можно фальсифицировать любые события ^[383].

Люшков семь лет работал на японский Генеральный штаб в составе «Бюро по изучению Восточной Азии». Он занимался проработкой данных советской прессы, был участником планирования работ местной разведки и входил в состав сотрудников по психологической войне. Жил в Токио, носил фамилию Маратов, а в самом конце войны сменил ее на Ямо-гучи.

Сотрудник разведки японского Генштаба М. Сагуэса так характеризовал Люшкова: «В нем было что-то демоническое. Под его взглядом хотелось съежиться, спрятаться. Руки и ноги делались вялыми. Мысли путались. Вероятно, подобное чувство испытывает кролик, встречаясь взглядом с удавом. Я безоговорочно верил рассказам Люшкова о том, как он добивался признаний у арестованных оппозиционеров. Ему, конечно, ничего не стоило загнать человеку иголку под ногти или прижечь тело горящей папиросой».

В начале 1941 г. Люшкова перевели на работу в гражданское учреждение «Това кенку дже» (Бюро по изучению Восточной Азии), являющееся фактически филиалом японской военной разведки. В обязанности входило изучение и анализ агентурных материалов, сведений радиоразведки и приграничных наблюдательных пунктов, а также показаний перебежчиков из Советского Союза. На основе этих материалов бывший чекист готовил аналитические сводки о положении в СССР. Так, в частности, Люшков подготовил критические заметки к «Краткому курсу истории ВКП(б)», проанализировал материалы стенографического отчета XVIII съезда партии ^[384].

«Японцы активно использовали Люшкова и в пропагандистской войне против СССР. Подготовка антисоветских пропагандистских материалов и документов концентрировалась в 8-м секторе разведывательного отдела японского Генштаба. Сотрудники этого сектора привлекали в качестве эксперта Люшкова. При его участии было подготовлено несколько радиовыступлений, которые в дальнейшем японцы распространяли с передвижных радиостанций и громкого-ворительных установок на территорию Советского Союза. В конце 1942 — начале 1943 г. по просьбе японского командования Люшков неоднократно выезжал в районы действия Квантунской и Корейской армий. Здесь он участвовал в разработке разведывательных и контрразведывательных операций, направленных против советских спецслужб.

К этому времени уже мало кто знал, что этот эксперт по Советам, работающий в "Това кенку дже" в недалеком прошлом бывший чекист, комиссар госбезопасности 3-го ранга и орденоносец Генрих Самойлович Люшков. Благодаря японской разведке Люшков получил новые документы на имя некоего Маратова, обзавелся несколькими квартирами в разных районах Токио, постоянно переезжая с одной на другую. Маратова-Люшкова постоянно сопровождала вооруженная охрана (японцы всерьез опасались за жизнь перебежчика). Обустроена была и личная жизнь бывшего начальника УНКВД. Его познакомили с вдовой-японкой, которая в прошлом жила во Владивостоке и немного говорила по-русски. Теперь все свободное время Люшков проводил в окружении этой женщины, четырех полицейских охранников и личного переводчика. Если приходилось выезжать на материк, то, как правило, Люшкова снабжали документами на другое имя. Так, во время своей командировки в 1944 году в Харбин, он проживал в гостинице "Нью-Харбин" под видом японского служащего Като Тадаси» ^[385].

Органы «Смерш» в период Великой Отечественной войны, после оккупации Манчжурии предприняли поиски изменника Родины Люшкова.

В ходе допроса арестованного японского гражданина Та-кеока Юсаки было установлено, что 26 ноября 1941 г. он встречался с Люшковым в Дайрене. С его слов о нем много писали в японских газетах и журналах, как о перебежчике из Советского Союза. Он занимал в СССР большой пост и имел высокое военное звание. Вместе со статьями в газетах и журналах помещались его фотографии.

Такеока рассказал, что в середине января 1945 г. на его имя от старшего офицера Харбинской военной миссии Асада поступило распоряжение, согласно которому он должен был прибыть в Порт-Артур и подобрать подходящую квартиру для жительства некоего Маратова, связанного со 2-м отделом штаба Квантунской армии. С этой целью им был подобран отель «Оганзан». В конце июня 1945 г. по делам службы в Дайрен приехал офицер 2 отцела штаба Квантунской армии подполковник Нахара, во время встречи он рассказал, что Маратов — это вторая фамилия Люшкова.

В середине июля 1945 г. Такеоке поступила телеграмма от 2 отдела штаба Квантунской армии, в которой сообщалось о том, что 2 отдел хочет использовать Маратова в своих целях. При этом указывалось, что с целью засекречивания места пребывания Маратова необходимо разместить его в Порт-Артуре. При этом предлагалось все расходы, связанные с устройством Маратова, Дайренской военной миссии взять на себя. Было обещано, что эти затраты будут компенсированы дополнительным ассигнованием. Подчеркивалось, что содействие в устройстве Маратова окажет начальник штаба обороны Квантунского полуострова генерал-лейтенант Яна-гита Тендзо.