Мотивация человека - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Макклелланд cтр.№ 36

Драйв как мощный стимул

Из всех сторонников бихевиоризма идею драйва как деривата колик от голода наиболее четко обобщили Миллер и Доллард (Miller & Dollard, 1941). Они утверждают:

Отметим, что Миллер и Доллард постоянно говорят о таком поведении индивидуума, которое направлено на устранение дискомфорта, вызываемого той или иной стимуляцией. Они целиком и полностью игнорируют идею о стремлении к наслаждению как к самоцели. С их точки зрения, даже если индивидуум на первый взгляд стремится к наслаждению, подлинным детерминантом его поведения становится редукция напряжения. Например, люди катаются на роликах не потому, что получают наслаждение от напряжения. На самом деле они вызывают напряжение ради удовольствия от снятия этого напряжения. И даже удовольствие от щекотки (и тому подобных процедур) возникает не благодаря соответствующим ощущениям, а вследствие затихания или «замирания» этих ощущений. Для многих из нас такие интерпретации могут показаться слишком радикальными, однако на них зиждилась теория, в соответствии с которой драйвы возникают только в результате мощной стимуляции.

Кроме того, бихевиористы считали, что драйвы можно приобрести. Согласно Миллеру и Долларду, наиболее важным из приобретенных драйвов является тревога. Боль представляет собой сильный стимул драйва, который побуждает к множеству действий, и в частности к попыткам избежать боли. С течением времени любые сигналы, «рядоположенные» с болью, связываются с болевыми ощущениями и реакциями и, таким образом, начинают вызывать эти ощущения и реакции еще до фактического возникновения боли. Вследствие того что боль оказывает мощное влияние на организм, появление ассоциирующихся с болью сигналов приводит к возникновению нового типа сильных стимулов. Речь идет о вторичном, или приобретенном, драйве, обычно называемом тревогой.

Результаты представленного Миллером эксперимента (Miller, 1948) иллюстрируют механизм возникновения тревоги. Миллер помещал крыс в белый бокс, пол которого представлял собой металлическую сетку. В течение некоторого времени каждые пять секунд через сетку проходил разряд электрического тока, и крысы ощущали боль. Затем дверца в бокс открывалась, и крысы получали возможность перейти в другой, черный, бокс. Большинство животных быстро научилось тому, что, попав в белый бокс, нужно сразу же бежать в черный. Заметьте, однако, что первоначально белый бокс не был каким-либо стимулом. Он стал таковым потому, что ассоциировался с болью от электрического шока. Об этом свидетельствует следующий факт: обладая опытом переживания шока, крысы убегали из белого бокса даже в тех случаях, когда электричество было отключено. Единственное объяснение данного феномена заключается в том, что они избегали воздействия нового и сильного стимула, возникшего в результате выученного предвосхищения острых болезненных ощущений.

Затем Миллер установил барьер между белым и черным боксами. Убрать этот барьер крыса могла, только повернув специальное колесо. Исследователь хотел выяснить, является ли страх перед белым боксом (т. е. вторичный, или приобретенный, драйв) достаточно сильным для того, чтобы мотивировать крысу научиться новой привычке: поворачивать колесо? Результаты данного эксперимента представлены на рис. 3.3. Заметьте, что по мере того как крысы раз за разом успешно выбирались из белого бокса, возрастала и скорость, с которой они находили и поворачивали колесо. При этом их больше не подвергали ударам тока. Бихевиористская модель подразумевает единственную интерпретацию данного факта: научение крыс основывалось на приобретенном драйве — тревоге (или страхе).

Рис. 3.3. Особенности научения крыс новой привычке (поворачивать колесо) без опоры на первичный драйв. Мы видим, что среднестатистическая скорость, с которой крысы поворачивали колесо (новая привычка) до нужного положения (чтобы открыть дверцу и перейти в безопасный бокс), неуклонно увеличивалась на протяжении 16 испытаний, хотя во время этих попыток крысы уже не подвергались ударам тока в первом боксе (Miller, 1948)

Отсюда недалеко до вывода о том, что тревога вполне может быть основным мотивом человеческого поведения (Mowrer, 1950). В самом деле, человеческие существа подвергаются громадному количеству неприятных воздействий, которых они хотели бы заблаговременно избежать. Таким образом, согласно рассматриваемой нами модели, именно тревога заставляет людей копить деньги и, соответственно, избегать страдания, связанного с недостатком финансов. Именно тревога побуждает людей объединяться друг с другом и искать поддержки у других и, соответственно, избегать страдания, связанного с возможным наказанием и потенциальным неодобрением. Мы помним, что фрейдисты тоже подчеркивали значимость тревоги как ключевого мотива. С некоторым запозданием к аналогичному выводу начали приходить и большинство (если не абсолютное большинство) американских психологов. Но бихевиористы концентрировали свое внимание на идентификации объективных методов прояснения того, в какой мере и почему тревога играет столь важную роль в жизни человека.

Может ли животное научаться в отсутствие драйва?

В 1920-е гг. команда психологов, работавшая под руководством Э. Ч. Толмена в Университете Беркли (Калифорния), провела эксперимент. В результате был открыт феномен, существование которого поставило под сомнение корректность как сформулированного Торндайком закона закрепления реакции (закона эффекта), так и теории научения, созданной Халлом и его коллегами. В ходе этого эксперимента крысы сначала помещались в лабиринт, в котором не было пищи (вознаграждения). После того как животные исследовали лабиринт в течение нескольких дней, пища помещалась на выходе из лабиринта. Практически сразу же после этого крысы демонстрировали громадное улучшение в скорости и уверенности прохождения через лабиринт.

Обратимся к рис. 3.4: «Первая группа крыс получала пищевое вознаграждение при каждой попытке прохождения через лабиринт. Вторая группа получала вознаграждение только на седьмой день исследования лабиринта (точка Z). Третья же группа получала вознаграждение на третий день (точка X). Сразу же после предъявления пищи и вторая и третья группы демонстрировали существенное уменьшение количества ошибок» (Weiner, 1980а).