Попаданец в Таларею - читать онлайн книгу. Автор: Серг Усов cтр.№ 6

- Я тоже так считаю, - согласился Адалий, тут у них мнения полностью совпадали. - А это означает, что мы уже никого не найдём, хоть всех тут перепори. Разберись со своими, реши, кого можно примерно наказать. А с Грингом мы найдём как посчитаться.

- Прости, Адалий, - с глазу на глаз настоятель и начальник монастырской стражи иногда переходили на ты, - тут и моя вина. Расслабился.

- Пусть это будет тебе уроком. Посмотри ещё раз всё внимательней. Как лазутчик проник? Где у нас дыра в охране? Не было ли у вора сообщников среди братьев? Из рабов никто бы не рискнул - если кто и помог вору, то это кто-то из своих. И зайди ко мне потом, вместе пообедаем. Пока найди мне брата ключника, пусть зайдёт ко мне в кабинет.

Монастырские земли напоминали клин, который своим остриём был направлен на юг. 

Восточную сторону этого клина образовывала полноводная величественная река Ирмень, бравшая свои истоки в далёких северных горах Тарпеции и нёсшая свои воды к южному Диснийскому океану, пересекая по пути почти полтора десятка государств. Ежедневно с башен и стен монастыря можно было наблюдать десятки судов, везущих на юг зерно, кожи, меха, железо, мёд, шерсть, а обратно - ткани, специи, хлопок, шёлк. Иногда корабли причаливали к монастырю, чтобы загрузить зерно или выгрузить заказанные монахами товары. Ирмень поставляла монахам и их сервам рыбу. Сервы Береговой, одной из трёх деревень принадлежащих монастырю Роха, в основном и были заняты рыбным промыслом.

Западной границей монастырских владений была текущая с северо-запада и впадающая в Ирмень быстрая река Олошка. Шириной она была не более десяти шагов, и её можно было перейти вброд не намочив задницы.

На севере был Грингский лес, по границе которого раньше и начиналось Грингское баронство. Но в прошлом году, благодаря протекции своего старого приятеля ещё по годам учёбы в Фесталском университете, Адалий отсудил у барона южный участок этого леса, вплоть до Медвежьего распадка.

Отношения с соседом бароном, которые и так были напряжёнными, стали и вовсе откровенно враждебными.

В сторону этого леса Адалий и смотрел из окна своего кабинета. Прошло уже четыре дня с тех пор, как его унизили, а произошедшую кражу он расценивал, как личное унижение, а никаких следов злоумышленника или злоумышленников так и не было найдено. Да и планы мести пока ещё не обрели конкретные очертания. То, что спускать такую пощёчину нельзя, понимали все братья. Один раз попустишь, и потом вообще ноги о тебя вытирать станут.

- Брат Норт, я поручал тебе узнать, во сколько нам обойдутся наёмники. Узнал? - не поворачивая головы от окна обратился настоятель к ключнику.

- Я в тот же день отправил двух братьев в Нимею, но они ещё не вернулись.

- В Нимею? На нашем баркасе? - с удивлением спросил настоятель и обернулся от окна, - а почему не в Сольт? Они бы за пару дней обернулись.

- Ваше преподобие, в Сольте постоянно околачиваются друзбя-собутыльники барона, да и сам Гринг там частенько бывает. Как бы он не устроил нам ещё и там какую-нибудь пакость. Может даже и своих людей нам подсунуть. А на той стороне Ирмени барон редко бывает.

- Ладно, как только прибудут, давай сразу с ними ко мне.

Норт раздражал Адалия. Нет, ключник изображал подобающий озабоченный вид, вот только лицо у него, помимо его воли, было как у объевшегося сметаны кота. И настоятель знал причину, секретарь ему уже успел шепнуть - Лиций всегда держал руку на пульсе событий и мало какое событие могло пройти мимо него. Брат ключник завёл себе очередную молоденькую грелку на ночь, ту девку из Горушки, которую Адалий обратил в рабыни в счёт образовавшегося долга её матери. Пока настоятель и начальник стражи себе места не находят, ломая голову, как им расплатиться с Грингом, ключник, считай третья по значимости фигура в монастыре, тешит своё сластолюбие. У Адалия даже была мысль отправить его в подземелье на пару декад, посидеть на хлебе и воде, но не решился, у Норта в столице были покровители, ссориться с которыми настоятелю бы не хотелось.

Отпустив Норта и сказав секретарю, чтобы тот к нему никого не пускал, Адалий прошёл к столу и сел в кресло. Мысли настоятеля были нерадостными. Хотя первоначальная ярость в нём поутихла, отсутствие реальной возможности вернуть книги, среди которых было даже жизнеописание святого Лути, приводило Адалия в тоску. 

Сжечь бы всё баронство вместе с самим Грингом, думал он. Почему у него нет такого магического резерва, как у Доратия или Морнелии, способных разжечь огонь даже на расстоянии в тысячу шагов, задал он сам себе вопрос. И сам же себе и ответил - тогда бы он не был настоятелем самого нищего монастыря, а как и упомянутые им маг и магиня, был бы сейчас при дворе какого-нибудь монарха.

В годы учёбы на богословском факультете Фесталского университета, Адолий знал тех, кто имел большие объёмы магической энергии. Таких было мало даже среди преподавателей, а уж среди студентов-то и вовсе единицы, даже при том, что неодарённых в университет принимали только при наличии родословных не меньше герцогских, но с ними занимались по отдельной программе 

Адалий всегда завидовал обладателям больших магических резервов. Он считал несправедливым, что какой-то тупица, не способный представить в своём магическом воображении и запомнить даже четыре простеньких заклинания, минимально необходимых для получения университетского диплома, всё равно будет сильнее его, сумевшего представить и запомнить девять заклинаний, среди которых было два заклинания уровня мастера. Но в магии мало быть умным, надо было ещё и иметь соответствующий магический резерв. Как раз с последним-то у настоятеля, как, впрочем, и у начальника его стражи, и было всё не очень хорошо.

Адалий знал огненное заклинание Пламя, вот только его энергии хватит только на то, чтобы зажечь костёр не далее десяти шагов от себя.

С мыслями устроить барону пожар пришлось расстаться. Вместо бессмысленных грёз настоятель придумал вполне реальный план, как напакостить Грингу. Заодно и получить пользу для монастыря.

        -----  -------- ------

У семьи Ингара, после того, как казнили его отца, то забрали их земельный надел. Чтобы прокормиться, им приходилось каждый день искать работу. Сервов не заставляли палками трудиться, как рабов. Всё было проще - хочешь есть, ищи работу. Без неё ты умрёшь с голоду и никто не поможет, потому что другие сами живут впроголодь. А начнёшь воровать или попрошайничать, сначала накажут плетьми, а в следующий раз мучительно, в назидание другим, казнят. Отец Ингара и был казнён как раз потому, что без разрешения монастыря тайком ловил рыбу в Олошке. Это приравнивалось к воровству. Даже срубить дерево в лесу считалось преступлением достойным смертной казни. Впрочем, детей или женщин могли вместо казни обратить в рабов.

Такие порядки привели к тому, что Ингара никто и не выискивал особо. Староста, только, на третий день после того избиения прислал своего младшего сына узнать, как побитый себя чувствует, да и то, не из желания помочь или предложить работу, а поинтересоваться не помер ли он и не освободилась ли развалюха. Наверняка ведь уже прикинул, кому её отдать. Даже дядька родной и никто из его семьи не пришли проведать, суки.