Зазеркалье Петербурга. Путешествие в историю - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Кубрякова cтр.№ 18

37-летний Аарон Давидович Нюренберг – доктор медицины, вхож в литературные круги. Писатель Ремизов даже использовал его образ в одной из повестей: «и красив, и ловок, да и брови без перерыва, словно углем намазаны… лечит по косметической части, сбавляет вес и выводит усики, приемная ломится от дам, но жениться, как кажется, не собирается…» ^[63]. Тэффи посвятила доктору один из рассказов, впрочем, больше про их отношения ничего неизвестно.

35-летний Леонид Габрилович, ворвавшийся в этот дом с пистолетом, – физик, работавший в Петербургском университете приват-доцентом (внештатным преподавателем), также был не чужд литературе – писал стихи под псевдонимом Галич и уже лет 10 ухаживал за Тэффи (он был ее спутником на вечерах еще в 1906 г.). На допросе Габрилович представил револьвер, из которого, оказалось, выпустили шесть, а не пять пуль – шестую он будто бы направил в себя, но промахнулся.

История происшествия в квартире № 3 этого дома так и осталась еще одной тайной жизни Тэффи. Доктор, раненный в шею, предплечье и руку, выжил (он умрет через 3 года от других причин); Габрилович был освобожден, возглавил радиотелеграфную компанию, стал масоном, женился. А о том, кто в этой истории «г-жа N.», большинство так и не догадались. В своей автобиографии Тэффи, конечно же, не упомянула злополучный дом на 2-й линии, где она прожила два года.

Литература

Азадовский К. Серебряный век: Имена и события. СПб.: Нестор-История, ЛитСовет, Dialar Navigator B.V., 2017.

Блок А.А. Записные книжки. 1901–1920. М., 1965.

Кровавая драма // Газета-копейка. 1914. 20 нояб. (3 дек.).

Нюренберг, Аарон Давидович // ББЭ. 2009.

Одоевцева И. На берегах Невы. На берегах Сены. СПб.: Лениздат, 2016.

Ремизов А.М. Собр. соч.: в 10 т. Т. 3: Оказион. М.: Русская книга, 2000.

Сетевой биографический словарь профессоров и преподавателей Санкт-Петербургского университета (1819–1917). СПб., 2012 // https://bioslovhist.spbu.ru.

ЦГИА СПб. Ф. 14. Оп. 1. Д. 10272 (Габрилович Л.Е. О допущении его к чтению лекций в звании приват-доцента).

Шумихин С.В. Из комментария к «Записным книжкам» А.А. Блока // Новое литературное обозрение. 1993. № 2.

«Никогда не забуду того чувства, с которым я шла по Невскому, затем через Николаевский мост на Васильевский остров. По Неве плыли льдины, был апрель месяц, дул свежий морской ветер, во мне все ликовало… Шла я пешком, трамваи ходили, все обвешанные гирляндами людей, кто-то из моих спутников нес мой чемодан… Вот и 9-я линия, вход во двор и на четвертый этаж, звоню – открывает тетя! За ней бабушка…

Шла осень, наступала зима, а родители все не ехали, но прислали Таню, которая… поступила в Университет на филологический факультет и в Институт истории искусств.

Чтобы поторопить родителей, мы с тетей сняли две хорошие комнаты на 8-й линии, купили дрова, деревянную кровать, ночной столик и мешок картошки. По уговору с хозяевами я должна была через день ходить топить печку, грелась, сидя на полу, стула не было, пекла картошку и готовилась к экзаменам.

Наконец перед Рождеством приехали папа и мама… Понемногу мы стали обзаводиться собственными вещами… Папа больше увлекался предметами убранства, купил старинные часы с курантами, бронзовую статуэтку пажа, старинную английскую раскрашенную гравюру, изображавшую постоялый двор и отъезд дилижанса, мотив его любимого Диккенса. У нас стало уютно, и мы не жалели о квартире на Ямской, да и Васильевский остров, который мы раньше почти не знали, очень нам понравился» ^[64].

В.О., 9-я линия, 20

Сюда, в квартиру на последнем этаже, с надеждой и трепетом поднималась 24-летняя Лидия Розинг (в замужестве Твелькмейер), дочь знаменитого физика и изобретателя русского телевидения, которую родители, за неимением средств на переезд всей семьей, отправили из Краснодара в Петроград в одиночку, «на разведку», намереваясь присоединиться позже.

Розинги не были в родном городе целых пять лет. Февральская революция 1917 года вместе с предвкушением позитивных перемен, которых наряду с большим пластом интеллигенции ожидал и надевший красный бант ученый Борис Розинг, принесла массу разочарований. К дефициту продовольствия, отсутствию дров для отопления промерзшей квартиры и уличным перестрелкам добавились и профессиональные трудности; 48-летний Розинг, к этому времени магистр наук, давно ставший знаменитостью в ученых кругах не только российского, но и международного масштаба, как человек, запустивший первый телесеанс и получивший премию Сименса за успехи в электротехнике, вынужден был покинуть собственную лабораторию в расформированном новой властью училище и оставить преподавание в лишенных финансирования и административной поддержки учебных заведениях.

К бытовым и рабочим трудностям прибавился и страх за семью – от порока сердца умерла средняя дочь, любимица отца, 15-летняя Тамара, и, столкнувшись с горем лицом к лицу, Розинг сильнее почувствовал опасность надвигающегося голода, холода, шальной пули или вспышек болезней для жены и двоих оставшихся дочерей. Так семья оказалась на Кубани.

Намерение перезимовать пару месяцев в Краснодаре из-за неожиданной остановки железнодорожного сообщения с Петроградом обернулось для Розингов несколькими годами жизни на юге. Годами успешными (Борис основал политехнический институт и написал свой главный труд о будущем телевидения), но напряженными (власть на Кубани в эти годы неоднократно переходила то к «красным», то к «белым», а Розинг, науку ставивший выше политики, не нравился ни одной из структур – «белые» не давали «коммунисту» Розингу, хотя в партии он не состоял, место ректора в основанном им институте, а «красные» арестовали ученого, как бывшего дворянина).

Жизнь на благодатном юге, несмотря на трудности так полюбившемся Розингу, уже не была спасением – голод и неустроенность добрались и сюда, Политехнический институт собирались закрыть, а Петроград манил обратно, обещая работу, собственную лабораторию со штатом сотрудников и комфортную жизнь. Именно тогда, в 1922 году, и поехала дочь Лидия устраивать квартиру в этом доме на 9-й линии, где к концу 1923-го обосновалась, наконец, вся семья.

Знаменитый ученый Борис Розинг проживет в этих стенах восемь плодотворных лет, не переставая работать и публиковаться, смеясь, отклонит предложение США о беспрепятственной эмиграции и полном обеспечении, а в 1931-м в возрасте 62 лет выйдет из этой двери в последний раз – Розинга арестуют за помощь контрреволюционерам (в лаборатории собирали деньги для передачи бедствующему сослуживцу, который, к сожалению для всех сочувствующих, когда-то был царским офицером).