Как выжить в современной тюрьме - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Симонов cтр.№ 30

Оптимально сделать следующим образом: сразу отложить третью или четвертую часть передачи и ее делить на равные части между «претендентами». «Смотрящему» и «братве» — побольше, затем «дороге» и т. д. На «дубок» кладутся сигареты («Прима» и т. д., это вполне приемлемо), чай, возможно, сушки, или печенье, или конфеты. Можно всего понемногу. С «дубка» берут все желающие. Если вы ничего не уделяли для «общего» централа, то сделайте это при получении «кабана» — в тюрьме сидите.

Сколько? Все зависит от полученного объема и от дальнейшей регулярности получения посылок, передач и ларьков. Объем должен быть объемным, чтобы создать хорошее впечатление о себе. Например, блок сигарет, килограмм сахара, несколько пачек чая. Для «общего» тюрьмы не требуется хлеб, сало, сыр и т. д. Достаточно чая, сигарет, сахара, конфет (дешевых), что-то из «сушняка» (печенья, сушек, сухарей). В остальном, кого посчитаете нужным, того и угощайте.

Просить у арестанта будут обязательно (кто-то из братвы или «смотрящий») сделать отдельный ларек на общее. Если есть такая возможность, сделать можно. Важно не превратиться в «дойную корову». Все время соизмеряйте ваши возможности и возможности ваших близких на воле. Помощь можно и нужно оказывать, но в разумных пределах и не в ущерб себе самому.

Что такое «общее»? Такой вопрос постоянно звучит в «системе». Одни спрашивают, потому что не знают на него ответа, другие — чтобы понять, насколько человек разбирается в «понятиях» и в тюремном укладе. Часто от ответа зависит дальнейшее направление разговора и отношение к человеку.

Бывалые дают такой ответ: «Общее — это воровская идея». Подобный ответ вроде бы ситуацию проясняет, но на самом деле характеризует говорящего. Собственно, такая фраза является словесным штампом. Слова «воровское» и «идея», как предполагается, не подлежат оспариванию и обсуждению с критической точки зрения.

Попытаемся приблизиться к пониманию этого термина. Любая система стремится к устойчивости. Любой живой организм как более сложная система стремится к тому же. Своя семья. Свои деньги. Свои дети, своя квартира, наконец, свое государство. Государство имеет свои границы, армию, население и т. д. Все это, т. е. свое конкретное, определенное, устойчивое, и есть яркая демонстрация стремления к устойчивости. Неопределенность, неустойчивость приводит к дискомфорту, в первую очередь психическому, а следом — к физическому. Оказавшийся в тюрьме, ты как раз и выбит из привычных условий существования. Потеря всего — денег, семьи, квартиры и т. д… любого выбьет из колеи. Вынимая человека из нормального, привычного существования, государство преследует свои цели. Оно прежде всего демонстрирует, кто хозяин в доме и от кого зависит буквально все в этом мире. Пошел против государства, нарушил его законы — получай. Ты нарушил мои законы, я нарушаю всю твою жизнь.

Однако человек, как, впрочем, любая сложная система, долгое время не может находиться в неустойчивом положении, должно быть что-то, что заменит ему ту пустоту, которая образовалась в результате действий государственной репрессивной системы. Вот тут ему на помощь приходит понятие «общего» — воровской идеи. То есть есть государство с его законами и есть группа лиц, даже целый мир. существующий в рамках обычного мира, но живущий по другим, параллельным законам. И даже само слово «закон» в нем, в этом параллельном мире, работает по-другому. Функции закона исполняют «понятия». Закон — это жестокость, слепота и очевидная несправедливость, а «понятия» — это разумность и справедливость, если жестокость и есть, то вынужденная, оправданная и обоснованная жестокость. Другой мир живет в конфронтации с государственной системой. Тюрьма же — это нормальные условия для существования людей, живущих не по закону, а по «понятиям».

Рано или поздно, но каждый живущий в другом, отличном от государственного. мире оказывается в тюрьме. Отсюда и тюремные формулировки: тюрьма — наш дом, «общий дом наш». Это мой дом. и я в нем живу. Вы сюда заехали случайно и на время, а я в нем живу! Такое мироустройство позволяет, мгновенно поменяв обстановку, обрести устойчивость тем, кто построил свою жизнь так, чтобы жить не по «законам», а по «понятиям». В «общее», конечно, входят и понятия, и отношения, и определенный уклад. Носителями этой идеи являются коронованные воры, проводниками — братва. Уклад подразумевает взаимную помощь и поддержку. Соответственно каждый, реально нуждающийся в чем-то, вправе получить подобную помощь и поддержку, невзирая на положение (масть) и национальность. Естественно, те, кто сотрудничает с властями или предал своими действиями «общее», отторгаются от него. Люди в «системе» живут в как бы параллельном мире. Отсюда и другая терминология (жаргон, арго, сленг), и другое отношение к любым проявлениям официального мира. Отсюда и кодекс поведения. Вор не может иметь семью и дом. Не может работать. Обращающийся за помощью в милицию на воле — «терпила», в «системе» — сука. Любая военизированная структура (армия, флот, фед. милиция и т. д.) — часть другого мира, т. е. веры этим людям, ранее стоявшим по другую сторону границы, мало. Блатной не может служить в армии и т. д. «Общее» берется за счет пополнения его самими же блатными и мужиками, тратится и распределяется по нужде и под жесточайшим и неусыпным контролем всех, и прежде всего блатных, во главе с «ворами». Пойманный на использовании «общего» в своих корыстных целях жестко наказывается.

На практике во всех местах, где есть «воровской» или «черный» ход, т. е. осуществляется «воровская идея», в основном только декларируется все это. Но люди есть люди и, конечно, все зависит от того коллектива, который собрался в данном месте в данное время. Часто «смотрящие» и «братва» пользуются понятием «общего» в своих личных целях. Но как бы там ни было, почти в каждой камере («хате») собирается «общее», на каждом централе есть люди, отвечающие в целом за сбор и «разгон» (распределение) того, что накопилось. Если на централе нет жесточайшего «красного» хода или же строго соблюдающегося режима содержания, то обычно работники учреждения закрывают глаза на существование «общака». Надо помнить, что «общак» изначально служит целям помощи, а не средством наживы. То же касается и денежной части «общего». Деньги необходимы для дачи взяток тем же работникам учреждения (мусорам, ментам, вертухаям) для решения текущих задач (передвижения «общего» по централу, выкупа спалившихся «маляв» и телефонов, «подогрева кичи» и т. д.). Поэтому в тюрьме всегда стоит вопрос о пополнении «общего». Пополнение, т. е. добровольные поступления в него необходимого, — явление обычное.

«Дорога» — это способ межкамерного общения арестантов, официально пресекающийся работниками тюрьмы, а неофициально любой опытный работник «системы» понимает, что избавиться от нее или изжить ее в ближайшем обозримом будущем не удастся. Сколько существует тюрьма, столько же существует межкамерное общение. Передача записок — «маляв», писем, а также самых различных предметов, необходимых заключенным, была и, можно быть уверенным, будет всегда.

Исхитряются сами заключенные, исхитряются их родственники, друзья и близкие, подкупаются вертухаи. Это явление неистребимо, как нельзя полностью уничтожить само человеческое желание общаться между собой.