Империя Круппов. Нация и сталь - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Жаринов cтр.№ 27

Фриц Крупп с самого начала вполне мог работать на сталелитейной фабрике под руководством своего брата Альфреда, но, скорее всего, его не устраивало то обстоятельство, что все изобретения приписывались лишь гениальности его старшего брата, фактического хозяина производства. Взяв причитающийся ему наличный капитал, Фриц ушел, чтобы пройти свой собственный путь, полный заблуждений и ошибок. Он организовал с кем-то ещё одно предприятие и потерпел неудачу. В 1853 году сердобольный Золинг попытался вернуть Фрица на производство, но безрезультатно. Получая от фирмы брата пенсию, вполне, впрочем, заслуженную, Фриц закончил свою жизнь в Бонне в полном одиночестве, коллекционируя художественные ценности.

Впрочем, становление Альфреда Круппа в качестве хозяина производства осложнилось непредвиденными обстоятельствами. Судьба ещё раз решила испытать своего героя. В день, когда Альфред стал полновластным хозяином фабрики, когда наконец осуществилась его заветная мечта, в злополучном Париже, где странная «эпидемия» некогда лишила Круппа всех его заказчиков, на этот раз разразилась самая настоящая революция, которая в марте этого же года бурей ворвалась в Рейнскую область. Известная фирма «Мартиас Штиннес», основатель которой умер в 1845 году, прекратила платежи. Банкирская контора в Шаффхаузене в Кельне сделала то же самое. В одном из писем, написанных Идой Крупп в эти дни, говорилось: «Матиас Штиннес, владевший большинством угольных рудников, не только прекратил платежи по векселям, превышающим сумму в 700 000 талеров, но, ссылаясь на невозможность сбыта продукции, уволил много рабочих в Эссене и Мюльгейме, оставив их без куска хлеба. Рабочие начали волноваться, возникли беспорядки, дело дошло даже до вызова военных… Альфред вчера вечером собрал всех рабочих, рассказал им о тревожном времени и о том, чего он ждет от них в этой ситуации. Он просил, чтобы никто из них не принимал участие в беспорядках, если они дойдут до Эссена. Он сказал, что хотел бы, чтобы рабочие не поддерживали смутьянов, и даже, наоборот, старались убедить тех, что все должно закончиться без происшествий, поскольку это будет лучший выход для всех. Я думаю, что рабочие хорошо восприняли его слова».

В эти неспокойные дни люди на фабриках начали разбирать оборудование; так было, например, на ремшейдерском чугунно-литейном заводе Прусской торговой фирмы, который был полностью разрушен рабочими.

От Круппа ушло всего 2 человека и ещё двое было уволено; остальные 70 человек остались и продолжили работать. Они даже получали жалование, хотя финансовое положение завода было очень тяжелым. Повторялась ситуация, когда у Альфреда ещё в самом начале его карьеры предпринимателя не оставалось в кассе денег для выплаты жалования. Тогда Крупп решился на беспрецедентную меру и отдал в монетный двор в Дюссельдорфе свое фамильное серебро, чтобы переплавит его в монеты. На переплавку отправились и знаменитые шпоры эпохи поездки в Англию.

Альфред не считал себя спасителем отечества или города Эссена. К нему больше бы подошли слова, которые он сам когда-то произнес при приеме на работу одного из своих родственников: «У нас нет времени для чтения книг, для политики и тому подобного…»

Крупп считал себя лишь ответственным за порядок в собственном доме, каковым и была его фабрика, а рабочие воспринимались уже Альфредом как члены семьи. В этом смысле Крупп сознательно или бессознательно подражал своему королю Фридриху Вильгельму IV, время правления которого как раз и пришлось на период с 1842 по гг. Когда в Берлине произошло восстание, явившееся началом революции 1848 года в Пруссии, в ночь с 18 на 19 марта король Фридрих Вильгельм IV подписал обращение «К моим дорогим берлинцам», в котором возлагал ответственность за репрессии против восставших на «шайку злодеев, по большей части иностранцев», подталкивающих население к бунту. «Ради всего святого» король Прусси просил берлинцев разобрать баррикады и разойтись по домам, обещая немедленно убрать все войска с улиц и площадей.

Приблизительно так же действовал и Альфред Крупп. И как устояла знаменитая сталелитейная фабрика, так в революционной буре смогла устоять лишь Пруссия и «германские князья готовы были явиться в Берлин и искать там защиты» на условиях, которые можно было использовать в интересах объединения Германии.

Об этом «лично обаятельном короле» сам Бисмарк писал, что у него немецкое, или «тевтонское», национальное чувство было «сердечнее и живее, чем у его отца, но его проявление тормозилось из-за пристрастия короля к средневековым формам».

Действительно, это «романтик на троне», как его называл младогегельянец Давид Штраус, придерживался прямо-таки средневековых взглядов на священную неприкосновенность христианско-феодальной монархии. Именно он придумал новый «романтизированный» военный головной убор остроконечную каску, ставшую символом прусского милитаризма.

«Я помню, что получил свою корону от всевышнего Господа, и перед ним я ответственен за каждый день и каждый час своего правления, – сказал Фридрих Вильгельм IV в своей речи 10 сентября 1840 г. – кто требует от меня гарантий на будущее время, тому я адресую эти слова… Эта гарантия прочнее, чем все присяги, чем все обещания, закрепленные на пергаменте… Кто хочет довольствоваться простым, отеческим древнегерманским и христианским правлением, тот пусть с доверием взирает на меня». Следует сказать, что Фридрих Вильгельм IV своей высокопарной риторикой оживил в стране националистические настроения и романтический культ германской старины, и Крупп прекрасно уловил это новое веяние времени. Альфред вел себя в сложной ситуации как патриархальный князь, а не как современный хозяин производства. Он делился своей участью, своим фамильным серебром, своим трофеем с теми, кто работал на него, кто доверил ему свою жизнь. В том, что Крупп решился отправить в топку свое фамильное серебро, дабы расплатиться с рабочими, историки увидели жест, во многом напоминающий поступок древнегерманского князя. Это были те самые идеалы, воплощенные в конкретных действиях промышленника из города Эссена, к которым и призывала вся официальная политика тогдашней Пруссии. Национальное чувство немцев пробуждалось от вековой спячки, и мир ещё не подозревал о тех последствиях, которое это патриотическое чувство могло повлечь за собой.

Запах пороха

Три брата Крупп: Герман, Фриц и Альфред отличались большими способностями в области изобретательства. Подлинной страстью старшего из братьев было оружие. Он начал с того, что решил отлить из тигельной стали стволы для ружей прусской армии. Его отец, Фридрих, как известно, поставлял наполеоновской армии штыки, и сын, похоже, пошел по его стопам. Альфред стал третьим представителем рода, который начал заниматься торговлей и производством оружия. И все это было не случайно. Пруссия, гражданином которой и являлся Крупп из города Эссена, никогда не отличалась миролюбием. Еще Фридрих Великий в своем трактате «Антимакиавелли» изложил следующие взгляды на так называемую узаконенную агрессию. В этой книге король говорил о различных видах войн, всецело оправдывая при этом развязывание превентивных нападений. Фридрих считал, что если монарх видит приближение военной угрозы, то, если он достаточно умен, то обязательно «решится предпринять наступательную войну», а не будет дожидаться «того безнадежного времени, когда объявление войны может отсрочить лишь на несколько мгновений его рабство и гибель».