Я покорно зашла следом и повела взглядом за лучом фонаря, медленно передвигавшегося по не слишком большой комнате. Луч поочередно выхватывал странные сооружения по углам, массивный карниз с наглухо задернутыми, как и везде, шторами… Я машинально отметила мягкие складки ламбрекенов. Может, когда-нибудь тут действительно было уютно… Но не сейчас.
Посреди комнаты стояло круглое ложе, застеленное ничуть не симпатичным покрывалом из паутины. Внушительной такой, нити толщиной в мой палец, не меньше. Я представила себе паука, который сплел оригинальное покрывальце, и зажмурилась.
Кстати, где хотя бы пауки? Хотя понятно где – давным-давно сбежали! Сбежали в окрестности сида, где их слопали милашки-единорожки.
– Давай, Ула! – нетерпеливо сказал Янтарный.
– Что давать?
– Сделай тут красиво. Нам надо поесть и отдохнуть. С одной комнатой ты справишься на раз, я уверен.
– Но ты же сказал, что магией пользоваться нельзя!
– Не нельзя, а не стоит. Колдовать. А родовой магией можно. Я же пользовался.
Ну да, замедлил единорогов на полянке.
И бытовую магию я вполне могу считать родовой, от матери, пусть и названой. Во мне частичка сути Лирнестин.
Я сосредоточилась и начала работать.
Сложнее, много сложнее, чем морок снимать. Но ничего особенного. Просто уничтожить грязь, укрепить мебель и ткани… Раздернуть шторы, чтобы при солнечном свете разглядеть, что же такое стоит в углах…
Ого!
Солнце над Проклятым Заповедником светило вовсю, и когда я распахнула отмытые магией окна и обернулась в комнату, то увидела мечту! Мечту, которая преследовала меня уже не первый час, с тех самых пор, когда взорвались зачарованные камни.
Четыре угловых фонтана! Розовые чаши, неглубокие, но наполненные водой! Вода била в них из кувшинов, а кувшины держали эльфики, которые сидели на ветках, выраставших из стен. Все мраморное. Кроме воды, понятно.
И вот вода вызывала большие сомнения.
– Отлично, Ула! – заявил мой декан таким тоном, словно выставлял мне оценку за занятие. И рванул к ближайшему фонтану, на ходу сбрасывая рюкзак и стягивая камзол.
– Алам!
– Позже, малышка, – откликнулся дивный, выпутываясь из штанов. – Все потом! Сначала – мыться, чего и тебе советую.
– Алам, погоди! Откуда тут вода? Может, она ядовитая! И грязная уж точно.
– Нет-нет, – утешили меня. – Все водопроводы в окрестностях связаны с Серебряным озером.
– Да, но тут трубы гнилые наверняка…
– Козочка, магически связаны! Мочалку мне создай, будь милой? И мыло!
И он плюхнулся в чашу. Голый, конечно. Но, в общем-то, и мне уже стесняться нечего, верно?
Сотворенное мной яблочное мыло самую малость попахивало уксусом, но это просто потому, что я устала. Не столько магически, сколько физически. Да и Алам ни слова по этому поводу не сказал.
А уж когда я уселась на чистый, без следа паутины, плед и увидела большую коробку с клубничными пирожными… В общем-то, для счастья нужно так мало! Чистое тело и вкусная еда! Ну и свежая одежда бы не помешала. Я-то хотя бы свою рубашку постирала и надела. А вот Янтарный сидел в первозданном виде, да еще и скрестив ноги, и поедал из мисочки паштет. Это отвлекало от еды, но предлагать постирушки я не стала. Потому что…
Просто потому что.
Доев, мы переставили всю посуду на пол и растянулись рядышком на белоснежном пледе.
– Как будто снег выпал… – пробормотала я, гладя пальцами пушистую ткань.
– Замерзла? – тут же спросил Аламбер.
– Нет. Просто цвет такой. Словно на снегу лежим… А надо же дальше… ну, расколдовывать, – вздохнула я. На совершенно голого соседа по снегу старалась не смотреть.
– Успеется… Ула?
– М-м-м?
– А почему ты не захотела замуж за терновый куст? Древний род, красивый мужчина… И еще целый список достоинств.
– Высшие фейри все со списком, – заметила я. – И все красивые.
– А все-таки? – не отстал дивный.
Вот что тут скажешь?
– Я его не люблю, – пояснила с зевком.
– Ах да, – хмыкнул Янтарный. – Как я мог забыть! Ты у нас ждешь настоящую любовь.
– Угу, – согласилась я.
– А за меня замуж не хочешь?
– Не хочу я ни за кого замуж, – машинально огрызнулась я. И замерла, осознав, что он сказал.
– Это предложение, – мягко сообщил Алам.
– Ты с ума сошел… – растерянно отозвалась я, и дивный вдруг расхохотался. То есть, выходит, пошутил! И думает, что я повелась!
Но обидеться я не успела.
Меня сгребли в охапку и очень серьезно сказали:
– Конечно, сошел, малышка. Не сразу, правда. Долго сопротивлялся. А потом понял, что полюбить такую особенную девочку вовсе не зазорно даже мне. А ведь эту девочку могут в любой момент увести у меня из-под носа. И вот на этой мысли… Любой бы рехнулся, согласись? Так что да. Ты видишь перед собой слегка безумного высшего лорда. Нравится?
– Нравится… – прошептала я.
Наверняка он просто меня соблазняет. Но я и не против. Я вовсе не против наконец-то лишиться девственности! С тем, кого я… С тем, кто… В общем, если он этого хочет, и ведь я тоже хочу…
Но додумать все это я тоже не успела, потому что меня начали целовать.
А целовался Алам так, что думать о чем-либо не получалось просто физически!
Зато отлично, просто великолепно, получалось чувствовать.
Нежные поцелуи, осторожные поглаживания, от которых меня выгибало на покрывале. Жадный взгляд Аламбера. Зрачки практически полностью поглотили радужку, и я дрожала от темного обещания, которое плескалось где-то там, на дне…
Поцелуи, укусы, дорожки нежных касаний по позвоночнику. Неожиданное открытие того, что самое чувствительное место на моем теле после рогов и того, что между ног, это… ягодицы. Я дрожала и стонала от самых легких прикосновений, и мир перед широко распахнутыми глазами затягивался пеленой и растворялся.
Он далек. Он не важен.
Еще никогда время не казалось настолько ощутимым…
Аламбер подмял меня под себя, оперся локтями по обе стороны от головы, и его волосы хлынули вниз, мягкой волной отгораживая нас от остального мира.
– Ула… – ласково выдохнул Янтарный, касаясь губами кончика моего носа. – Красивая моя, нежная девочка. Моя ведь девочка?
Подтверждать свою принадлежность высшему с наклонностями коллекционера не хотелось даже в страстном угаре, потому я провела кончиками пальцев по его груди, скользнула на бок и смело облапала за идеальную задницу со словами: