Элеанор и Грей - читать онлайн книгу. Автор: Бриттани Ш. Черри cтр.№ 19

И я не знала, физически или морально.

Возможно, и то, и другое.

Ухватившись за перила, я смотрела, как папа отвел маму в спальню. Выйдя из комнаты, он остановился посреди гостиной, уставившись в темный экран телевизора. А затем, зажав рот ладонями, беззвучно разрыдался. Закрывая лицо, он изо всех сил пытался скрыть свою боль, чтобы не потревожить маму или меня.

Папа всегда был образцом стойкости. Он заботился о маме, а потом узнавал, все ли в порядке у меня. И если я спрашивала, как его дела, он неизменно отвечал: «Отлично», хотя я и догадывалась, что это не так. У папы душа разрывалась на части. Он не хотел в этом признаваться, но я поняла это еще до того, как увидела его плачущим.

На следующий день мы едва смогли найти причину для улыбки. А еще через день это стало еще труднее. С каждым разом причин для радости становилось все меньше и меньше. Мы понимали это, но пытались скрыть друг от друга, насколько сломлены. Причин для улыбок почти не осталось, но мы были чересчур упрямы и слишком устали, чтобы признать это.

– Привет, Элли, – сказал Грейсон, поднявшись по ступенькам нашего крыльца одним субботним днем. Радостно улыбаясь, он сжимал в руках холст. Его появление слегка озадачило меня. По правде говоря, с тех пор, как маме стало хуже, я не горела желанием ни с кем общаться. Я понятия не имела, почему он по-прежнему хотел со мной дружить или что-то в этом роде. После нашего первого поцелуя нам так и не удалось поговорить о том, что происходит между нами.

Он не поднимал эту тему, да и я тоже.

Когда мы встречались, я казалась спокойной, но внутри у меня все горело огнем.

Ему совершенно не нужна была печальная подруга, но Грейсон продолжал появляться.

Стоит отдельно сказать о людях, которые не бросают тех, кто раздавлен депрессией. Они никогда не получают достаточно благодарности и восхищения за то, что оказываются достаточно храбры, чтобы остаться с вами.

– Привет. Ты что здесь делаешь? – спросила я его.

– Просто зашел познакомиться с твоей мамой. И узнать, может, она могла бы поделиться со мной своим умением рисовать.

– Это очень мило, но она сегодня не слишком хорошо себя чувствует.

– О. Ну, может быть…

– Я чувствую себя вполне неплохо, – вмешалась в разговор мама.

Обернувшись, я увидела, что она стоит в холле. У нее был очень изможденный вид, который мне совсем не нравился.

– Ты уверена? – спросила я. У нее были мешки под глазами, волосы скрывала повязка, и она совсем не была похожа на себя прежнюю.

– Конечно. Проходи, Грейсон.

Он прошел мимо меня и последовал за мамой в гостиную. Разложив холст и краски на столе, он устроился рядом с мамой на диване.

– Мне очень жаль, что мы еще официально с вами не познакомились, миссис Гейбл. Я – Грейсон. Мне просто захотелось зайти и узнать, не могли ли бы вы научить меня рисовать. Я не рисовал, но Элли рассказала мне, что вы самая талантливая художница, поэтому мне захотелось, чтобы вы дали мне какие-нибудь советы по технике рисунка.

И вот, впервые за несколько дней, мама улыбнулась.

И даже больше.

На какое-то мгновение Грейсон отвлек ее от мыслей о болезни, заставив вернуться в мир, который она обожала. Она говорила об изгибах и линиях, пастели и мелках, о рисунках на бумаге и на холсте.

Она попросила его что-нибудь нарисовать, а затем принялась обсуждать его работу, однако ее критика, как всегда, была мягкой. И она всегда давала советы. Мамины глаза сияли, когда она рассуждала об искусстве.

А затем они отправились в мамину студию в гараже и долго не выходили оттуда. Я не стала им мешать, потому что плохо разбиралась в том, о чем они говорили.

А маме это было необходимо, она нуждалась в искре вдохновения.

Спустя какое-то время оба вернулись в дом, перепачканные в краске. На маме был фартук, а за ухом у нее торчала кисточка. И теперь она немного напоминала мне прежнюю себя.

– Спасибо, Грей, – сказала я, когда он собрался уходить.

– За что?

– За то, что ты – это ты.

Я не знала, почему он появился в моей судьбе несколько недель назад. Почему решил остаться со мной. Я не заслуживала такого друга. Если честно, мне казалось, что никто не заслуживал Грейсона Иста, но я была благодарна, что он ворвался в мою жизнь.

После того как он ушел, мама подошла ко мне и обняла за плечо.

– Знаешь, что мне нравится в этом парне? – спросила она.

– Что?

– Все.

К шестому сеансу маминой химиотерапии начался учебный год. Никогда бы раньше не подумала, что скажу нечто подобное, но возвращение в школу показалось мне чем-то нормальным и естественным, чего так не хватало в моей жизни. Школа отвлекала меня от тревоги, от которой я безумно устала.

Шай и Грейсон тоже изо всех сил старались отвлечь меня. Они приходили ко мне домой, читали книги и сидели со мной за ланчем. Они говорили о чем угодно, лишь бы развеселить меня. Оказалось, что Грейсон настоящий мастер дурацких и нелепых шуток, и тем не менее они все равно казались мне смешными.

Даже в те дни, когда я была особенно несчастна, мне удавалось выдавить в ответ хоть легкую усмешку.

Если Шай не могла прийти, вместо нее всегда появлялся Грейсон.

И мне это было действительно необходимо. Я нуждалась в них, чтобы не чувствовать себя столь одинокой.

Как-то в субботу я уселась за компьютером, читая информацию о маминой болячке. Родители запретили читать о раке в интернете, но я ничего не могла с собой поделать. Это походило на странное наваждение, которое я не могла преодолеть. И хотя после этого мне становилось очень грустно, я все равно продолжала свои поиски.

Когда в дверь позвонили, я выпрямилась, услышав, что мама зовет меня. Поспешив в гостиную, я слегка замешкалась в дверях, увидев Грейсона в костюме и галстуке с букетом в руках.

– Привет, Элли, – произнес он со своей усмешкой.

Я вскинула бровь.

– Привет?.. – Я опустила бровь – Что это такое?

– О, просто я был неподалеку и зашел узнать, не хочешь ли ты пойти со мной на бал выпускников.

– А, сегодня же бал выпускников, – смущенно откликнулась я.

– Да. Я купил билеты еще пару недель назад, но не хотел говорить тебе, потому что не сомневался, что ты придумаешь предлог, чтобы отказаться. Ну а теперь слишком поздно отступать и, поскольку я уже в костюме, тебе придется пойти.

Мама слегка усмехнулась, а я неловко переминалась с ноги на ногу на ковре.

– Я не могу.

– Почему?