Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Даллин cтр.№ 79

Страница

На деле преобладал армейский утилитарный подход. Казачий представитель убедил Кейтеля и Розенберга принять единое воззвание к казакам. Этот манифест, принятый 10 ноября 1943 г., обещал казакам вернуть им родные земли и привилегии, включая минимальную автономию и частное владение землей. До тех пор пока они не вернутся домой, Германия становилась их протектором. Манифест, уникальный для восточной политики Германии, указывал на смену тактики. Исключение казаков из разряда «унтерменшей» было сделано по причине военной необходимости, и прежде всего потребности в солдатах. Готовность немецких властей давать радикальные (с точки зрения наблюдателя 1941 г.) и неортодоксальные обещания представителям любой социальной группы советских граждан свидетельствовала о решительном сдвиге в политике Германии. О переходе от оккупационной политики к политике привлечения на свою сторону тех советских граждан – в воинских частях, трудовых восточных лагерях и лагерях для военнопленных, – что еще оставались под немецким господством.

Постоянное и трудно скрываемое стремление Германии овладеть ресурсами Восточной Европы свидетельствовало о ее намерении эксплуатировать их во благо рейха. Ради достижения этой цели были сформированы перспективные планы колонизации и сиюминутные планы их использования для поддержания германской военной машины. Интересы местного населения не принимались во внимание. Критерием политики на Востоке, который Берлин определил в своих основных экономических директивах и указаниях (Коричневая и Зеленая папки), было «благосостояние германского рейха и его народа».

Традиционный немецкий взгляд на комплементарные роли в экономике индустриальной Германии и аграрной России оставил свой след в первоначальных планах 1941 г. В противоположность предыдущим проектам, основанным на взаимной выгоде, новый подход – развитие только сельского хозяйства на Востоке и отказ от развития промышленности – превратился в чисто колониальный. Как выразился один высокопоставленный чиновник министерства оккупированных восточных территорий Тер-Недден, Восток снабдит Европу сырьем, а в обмен Германия будет посылать туда промышленные товары.

Эти цели зависели не только от отношения нацистов к одной России. Теория «большого пространства» (Grossraum) предполагала ограничение экономических функций «низших» территорий, к которым кроме СССР относились Польша, Югославия, Румыния, и сведения их к более примитивным процессам, в основном к добывающим отраслям экономики: сельскому хозяйству, горнодобывающей промышленности и эксплуатации сырьевых ресурсов. Политическая цель этого подхода была весьма прозрачна, она заключалась в сосредоточении более высокоразвитого производства в Германии, прежде всего тяжелой индустрии и контроля за финансами.

Постоянно отказывая русской нации в «интеграции» в европейское политическое сообщество, Гитлер настаивал на «интеграции» экономики Востока в европейскую, с целью сделать его ресурсы доступными для Запада. Фюрер утверждал: «Совсем еще недавно было трудно представить, как может существовать в Восточной Европе большое государство с почти неограниченными природными ресурсами… в то время как густонаселенная Центральная и Западная Европа испытывает нехватку сырья, которое они должны импортировать. Мы должны отныне полностью открыть территории Восточной Европы, столь богатые сырьем, для густонаселенных областей европейского Запада». В обмен на это, рассуждал Гитлер, Россия станет обширным рынком сбыта для немецких товаров. После войны европейская промышленность «уже не будет больше нуждаться в иностранных рынках», потому что советские жители «настолько бедны, что все промышленные товары, начиная с простейшей стеклянной посуды, найдут там сбыт». Официальные планы предусматривали, что «оккупированные восточные территории всегда будут служить для Запада рынком сбыта продукции, требующей больших трудовых затрат…».

Восточная экономика призвана была обеспечивать постоянный рост благосостояния Германии. «Мой план, – говорил Гитлер своим сторонникам, – заключается в том, что мы должны воспользоваться всеми представившимися нам возможностями». В планах на будущее для советской промышленности не было места. Политика деиндустриализации отвечала интересам рейха и давала преимущества в экономическом плане. Как указывалось в Коричневой папке, эта политика «препятствует нежелательной концентрации местного населения в промышленных центрах; сама же промышленная продукция, результат интенсивного труда рабочих, остается в рейхе и старых индустриальных странах Европы, обеспечивая им достойный уровень жизни».

В то время как экономические цели не были основным побудительным мотивом для вооруженного нападения Гитлера на Советский Союз, для людей, заинтересованных в экономической эксплуатации Востока, настоятельные потребности в зерне, нефти и сырье были альфой и омегой оккупационной политики Германии. Работники экономических отделов, ответственные за использование ресурсов Востока, не были ни дипломатами старой школы, ни кабинетными экономистами, ни, наконец, экстремистами-догматиками. Взвешенно собирая и анализируя факты, военные экономисты за много месяцев до начала войны подсчитали, что советская территория к западу от так называемой линии «А – А» (Архангельск – Астрахань) даст достаточное количество ресурсов, чтобы восполнить возможную нехватку продуктов в военных условиях.

Согласно их мнению – и всей экономико-административной машины, начиная от Геринга и ниже – долгосрочные политические планы (будь то в интерпретации Бормана или Розенберга) зависели от насущных экономических требований войны. В части «А» Коричневой папки говорилось: «Непосредственная цель, имеющая наибольший приоритет… в отношении недавно оккупированных восточных территорий, – это выиграть войну, чему должны способствовать восточные территории, обеспечивая независимость Европы от поставок продовольствия и сырья. Эта непосредственная цель имеет все преимущества даже в тех случаях, когда необходимые меры, предпринимаемые для продолжения войны, входят в противоречие с намерениями в отношении будущего Восточного пространства (Ostraum)».

Наличие конфликта между догмой и практикой было признано в области экономической науки раньше, чем в других областях. Максимальная эксплуатация означает игнорирование долговременных преобразований в экономике и политике, которые Берлин был намерен провести. «Во время войны требования военной экономики являются высшим законом всей экономической деятельности на оккупированных восточных территориях». Розенберг и его сотрудники неохотно, но все же признали убедительность этого аргумента.

Германия испытывала острую потребность прежде всего в продуктах сельского хозяйства. «Согласно приказам фюрера должны были приниматься все необходимые меры для немедленной и максимальной эксплуатации оккупированных областей в пользу Германии». В 1939 г. запасы зерна в Германии превысили 7 миллионов тонн; к 1941 г. они значительно сократились, хотя согласно условиям торгового договора 1940 г. Советский Союз обязался поставить на следующий год значительное количество зерна. Накануне вторжения экономисты планировали, что армии на Востоке будут кормиться с захваченных земель, и рассчитывали на ежегодные поставки зерна в количестве 7 миллионов тонн с оккупированной немцами территории Востока. Берлин ожидал увеличение продуктивности на 10–20 процентов не на пустом месте, и это не было бы непосильной задачей. Этого было бы достаточно, чтобы покрыть дефицит контролируемой Германией Европы. То, что было действительно важным, так это не качество зерна, не будущая структура фермерского хозяйства и его общественных отношений, но количество своевременно собираемых зерновых.

Страница