Гарем - читать онлайн книгу. Автор: Патриция Грассо cтр.№ 37

Он потрогал свой нос и сказал:

— Бурум.

— Бурум, — прилежно повторила Эстер произнесенное им слово и его жест.

— Нет! — возопил евнух и схватил ее за руку. — Благородные турчанки не должны касаться своих носов! Стук в дверь избавил Омара от дальнейших мучений. Вошедший слуга протянул евнуху свернутое в трубочку послание и удалился.

При чтении записки лицо Омара постепенно прояснялось. Его буквально распирало от радости. На Эстер он смотрел вполне благожелательно.

— Хорошие новости, я так полагаю? — спросила она.

— Самые распрекрасные! Принц приглашает тебя отужинать с ним в его спальне.

Эстер вовсе не желала вновь встретиться с принцем, да еще к тому же совместно преломить с ним хлеб.

— Передай ему, что я отказываюсь от приглашения.

— Отказывать принцу недопустимо.

— А он приглашает меня именно на ужин? — уточнила Эстер.

— Называй это так, если тебе угодно. — Омар пожал плечами. — Ты поужинаешь с принцем и, если повезет, заимеешь от него ребенка.

— Что за чушь ты несешь! Мне не нужен никакой ребенок! — Оскорбленная до глубины души, Эстер забыла об осторожности. — Я собираюсь бежать отсюда, — обмолвилась она.

— В таком случае тебе надо прилежнее заняться турецким языком. Иначе как ты будешь спрашивать дорогу в Англию, — подначивал ее Омар.

Эстер усмехнулась.

— Об этом я не подумала.

Наклонившись, Эстер запечатлела поцелуй на щеке евнуха.

— Бир, ики, дорт, бес, — продекламировала Эстер, загибая пальцы.

— Превосходно! — воскликнул Омар. — Теперь съешь оливку как это делают оттоманские дамы.

Эстер взяла оливку и, слегка раскрыв губки, положила ее в рот, потом изящно извлекла двумя пальчиками косточку и положила ее на край тарелки.

— С моей помощью ты скоро освоишь все правила хорошего тона, — одобрил Омар.

— Лучше б с твоей помощью я поскорее смылась отсюда, приятель!

Омар неопределенно хмыкнул. Пусть думает что хочет. Перехитрить Халида ей не по силам, а влюбленный принц никогда добровольно не отпустит ее.

Евнух потратил не один час, причесывая, накрашивая и одевая свою подопечную. Наконец, когда назначенное время наступило, он повел ее по лабиринту коридоров в спальню принца.

Облаченная во все белое, Эстер ощущала себя языческой жрицей, ибо одеяние скорее открывало, чем прикрывало ее тело. Легкие шелковые шаровары просвечивали насквозь. На щиколотках и вокруг пояса они были обшиты золотым галуном. Туника с длинными обтягивающими рукавами застегивалась чуть ниже груди единственной золотой пряжкой, оставляя обнаженным живот. На ногах были невесомые белоснежные туфельки из шелка.

Локоны ее, тщательно расчесанные, горели живым пламенем, но так же, как пылающие от смущения щеки, их закрывала чадра. Сурьма оттенила глаза, что придало некую загадочность ее невинному личику. Наряд гаремной дивы удивительно шел ей, но, щадя до поры до времени ее скромность, евнух милостиво позволил ей накинуть на плечи яшмак.

На стук Омара из спальни послышался голос принца, разрешающий им войти. Эстер никак не могла забыть о своем постыдном поведении в бане и поэтому приблизилась к принцу с опущенной головой. Омар упал на колени и потянул ее за собой. Сам евнух прижался лбом к густому ворсу ковра и застыл в неподвижности. Эстер замерла, стоя на коленях, уперев взгляд сквозь прорезь чадры в ковер.

Кисея слегка колыхнулась, и что-то влажное коснулось ее лица. Это был мокрый и холодный собачий нос.

Эстер скосила глаза и узнала зверя, увиденного ею на морском берегу вместе с Халидом.

Пес принялся лизать ее подбородок.

— На место. Аргус! — скомандовал Халид и обратился к пришедшим: — Можете встать, рабы.

Омар поднялся и помог встать Эстер. Потом он молча снял с нее яшмак и чадру и так же без слов покинул спальню.

Эстер по-прежнему не решалась взглянуть на своего господина. Он подошел, встал рядом, взял ее, как уже неоднократно делал, за упрямый подбородок, поднял девичье личико вверх.

— Я не предполагал, что девственницы настолько чувственны.

— Неужели? А как же твой прежний богатый опыт? Ведь ты лишил невинности сотни несчастных девушек!

— Тысячи, если быть точным, — без тени иронии заявил Халид.

Эстер ему не поверила и все же, как ни странно, ощутила укол ревности.

Пес лизнул ей руку — зверь, принадлежавший зверю. Она с опаской, поглядела на животное, покрытое густой шерстью — светлой с рыжими подпалинами, с удлиненной мордой, длинными шелковистыми ушами и большими, как два темных озера, глазами, в которых светился ум, под стать человеческому.

— Познакомься. Этого доброго малого зовут Аргус, — сказал Халид.

Эстер осторожно положила ладонь на крупную голову пса. Аргус немедленно откликнулся на ласку, дотянувшись языком до ее пальцев.

— Мне не встречались прежде собаки такой породы.

— Их разводят на Востоке. Они особенно хороши для охоты за молодыми леди. Если уж пес учуял добычу, он ее никогда не отпустит, — говоря это, Халид повел Эстер к столику и усадил на настоящий трон из парчовых подушек. Он сел рядом, а Аргус тут же устроился между ними.

— Ты ему пришлась по вкусу, но он, к счастью, сейчас не голоден, — посмеивался Халид. — А ты не проголодалась?

Эстер не знала, что ответить.

— Впрочем, я зря задал этот вопрос. — Халид улыбнулся. — Ты постоянно хочешь есть, я это уже заметил — и нечего стесняться.

Эстер метнула взгляд на кушанья, расставленные на столе. Здесь были жареная рыба, зеленые маринованные стручки перца и фасоли, йогурт, свежий салат и разные травки, бараний плов.

— Ты говоришь, что женщины едят отдельно от мужчин, а рабам не место за господским столом. Почему же ты вызвал меня сюда и заставляешь делить с тобой ужин?

— Между вызовом и приглашением разница такая же, как между небом и землей. Ты была не доставлена сюда. А явилась по моему приглашению и по своей воле. Здесь, сейчас, ты не рабыня, а моя гостья.

Он наполнил пловом тарелку и поставил перед ней. Эстер боролась с искушением немедленно вгрызться в кусок ароматной баранины или хотя бы схватить с блюда рыбку. У нее прямо слюнки текли.

— А если я предпочту уйти отсюда без ужина?

— Зачем же мучить себя? Давай проведем вечер в мире и покое, моя строптивая гостья.

— Пока мир не заключен, мы по-прежнему враги.

— Но поутру в бане ты вела себя совсем не как враг, — напомнил Халид.