— Пока! Вы здесь!… Пирожки!… Едите!
От возмущения она не могла говорить связно, запиналась на каждом слове, а потом вообще замолкла, жадно хватая воздух.
Тамина, робко жевавшая кусочек ватрушки, густо покраснела и быстро положила огрызок обратно на блюдечко.
— Едим, — невозмутимо подтвердила Менузея. — Обед-то уже.
В одной руке она держала надкушенный шмат пирога, в другой — огромную чашку.
— Я!.. — начала госпожа Пампука, но вновь запнулась.
— … тоже с утра не евши, — спокойно продолжила кухарка. — Присаживайтесь, сейчас подам.
Отложив еду, она начала выбираться из-за стола.
— Иллионарис!!!
— Ох! — всплеснула руками Менузея. — И как мы забыли про него?! Совсем отощает, бедный.
Госпожа Пампука, понимая, что толком рассказать ничего не удаётся, в приступе бессильной злобы щёлкнула пальцами и метнула огненный сгусток в ближайшую чашку, стоявшую на столе. Вспышка, хлопок, во все стороны брызнули мелкие осколки.
Тамина лишь вздрогнула испугано. Если бы она села на тот красивый стул, как собиралась вначале, «снаряд» промчался бы прямо у неё перед носом. Но кухарке, казалось, всё было нипочём:
— Правильно! — поддержала она хозяйку. — Та чашка с трещинкой была. Хоть и с маленькой, но всё равно, нельзя в доме такое держать, примета плохая. Тамина, подмети здесь, пока я обед соберу.
Горничная покорно кивнула и отправилась за веником, осторожно, по стеночке, обходя госпожу Пампуку.
— Нет, это невозможно вынести, — уже намного спокойнее пробормотала ведьма, направляясь к креслу, стоявшему во главе стола.
— Да кто ж такое вынесет-то? — охотно согласилась Менузея. — С этим ремонтом всё, считай, кувырком пошло. Везде раздрай, ни приготовить ничего толком, ни покормить никого нормально. Как обед — никого не дозовёшься, все чем-то заняты. А на голодный желудок какая работа? Вот чашки и бьются…
Госпожа Пампука украдкой глянула на пол. Тамина уже смела осколки и собирала их на совок.
— Вам яишенку обычную спроворить или с зеленью взбитую? Пышненькую? Аль пироги только будете?
— Давай пироги… а потом пышненькую.
Перед хозяйкой появилось большое блюдо с выпечкой.
— Вот с мясом… Этот сладкий, с ягодами… Здесь творог… — рассказывала Менузея.
Тяжело вздохнув, госпожа Пампука выбрала «уголок» с грибами.
— Раскормишь ты меня, — проворчала недовольно. — И так всё на мне трещит.
— Было бы о чём переживать! Вы женщина аппетитная, вам худоба не к лицу…
Ведьма лишь неразборчиво хмыкнула в ответ. Менузея поспешно отвернулась от неё, пряча улыбку: не встречала она ещё человека, который бы не подобрел от хорошей еды. А что раскричалась хозяйка, так это и понятно. Нервничает она, что не успеют всё сделать к возвращению сына. Вот и гоняет всех, кто под руку попадётся. Шутка ли, столько лет мальчонка учился не знамо где. И не жаль было родную кровиночку так далеко одного отправлять? Всё-таки странные они, эти маги.
Безуарий уныло брёл по какой-то скучной, почти сельской, улице. Лучше бы он не читал того письма! Могло же оно завалиться куда-то за кровать. Сидел бы сейчас в трактире, поджидал друзей. Или забрёл бы к какой-нибудь знакомой крале, пожаловался на жизнь, наплёл ей что-то о героически полученном синяке. Горячий ужин, а может, и завтрак она бы ему обеспечила.
Вместо этого приходится плестись неведомо куда. В своём письме Твуть писал, что по адресу срочно ищут дворецкого с опытом работы. У Безуария такой опыт был… и не только такой. Кем он только не работал! Начинал с посудомоя и второго полового в казённом трактире, а позже выбился в люди, начали приглашать на солидные должности.
Конечно, деньги ему нужны. Собственные запасы давно истощились, а друзья все сами такие же, вечно ищут, кто бы на дармовщинку угостил. Тем более, работа с проживанием, а это и крыша над головой, и регулярное питание. Экономия! За полгода можно скопить приличную сумму и с чистым сердцем снова пуститься во все тяжкие. Но ведь эти полгода придётся работать…
Безуарий горестно вздохнул. Ну почему жизнь такая жестокая штука?
Змей был роскошный — большой, красно-синий с яркими белыми полосками и длиннющим хвостом, украшенным разноцветными бантиками из лоскутков. Братья возились не один день, предвкушая, как будут его запускать. Но, увы, от первого же сильного порыва ветра верёвка порвалась — она оказалась слишком тонкой для такой громадины. Змея швырнуло на дерево, где он и застрял, уныло свесив хвост. Старший пытался допрыгнуть до таких, казалось бы, близких бантиков, но не достал. С каждым дуновением ветра змей запутывался всё больше, хвост подскакивал всё выше, и шансов достать его было все меньше.
— Пошли, — наконец-то сказал старший. — Пока нас хозяева дома здесь не застукали.
— А может, ещё подождём? — уныло спросил младший.
— Чего ждать? Пока нянька переполох поднимет?
Младший лишь тяжело вздохнул. Запускать змея они сбежали тайком, никому не сказав. И в этот сад тоже прокрались тайком, надеясь быстренько спасти своё сокровище и так же тихонько уйти. И самым правильным было бы вернуться домой так же тихонько, не объясняя, где они были. Вот только змей тогда останется здесь…
Старший молча развернулся и решительно направился к калитке. Младший плёлся за ним, из последних сил сдерживая слёзы. Они были уже у выхода, когда калитка вдруг распахнулась и навстречу им шагнул какой-то мужчина. Перепуганные братья застыли, не зная, что делать.
— Здрасьте… — буркнул незнакомец мальчикам.
— Здравствуйте, — вежливо ответил старший.
Ему было безумно страшно, но за спиной сопел младший — отступать было некуда.
— Дяденька, извините нас, — начал он, стараясь храбро смотреть в лицо собеседника.
Встречи с его взглядом мальчик старательно избегал — стра-аашно. Поэтому он внимательно рассматривал щеку с длинной багровой царапиной.
— У нас змей на дереве застрял. Мы не хотели, это случайно.
— Помогите! — жалобно пискнул брат.
Безуарий вначале никак не мог сообразить, что эти дети от него хотят — в голове всё ещё шумело. Поэтому несколько минут он слушал их молча, лишь поддакивал. Те же, видя, что на них и не думают сердиться, начали уже вдвоём, наперебой, рассказывать, как ветер вырвал из рук и унёс их змея, забросив на дерево.
— Помогите нам, пожалуйста… — повторил старший.
«А почему бы и не помочь? — мелькнула неожиданная мысль. — Дети-то, небось, здешние. Всё равно ладить с ними придётся».
— Помогу… — хрипло пробормотал он. — Показывайте.
Дерево, под которое привели его братья, было развесистым, удобным для лазанья. В детстве Безуарий и не на такие взбирался. Змей застрял далековато от ствола, зато под ним была широкая крепкая ветка.