Убийство в субботу утром - читать онлайн книгу. Автор: Батья Гур cтр.№ 71

Голд, покраснев еще больше, собрался уже сбежать из дежурки, когда внезапно в дверь зашли санитары с носилками. Лицо Рины окаменело, и она твердо заявила:

— Мы сегодня не дежурные.

В молчании, воцарившемся в практически пустой комнате, ее голос прозвучал неожиданно громко. Голд уже думал, что она выставит их вон, но тут ворвался Яаков, и на лице Рины проявились озабоченность и интерес:

— Что такое, Яаков, это твой знакомый?

Яаков, студент четвертого курса, работавший парамедиком в отделении реанимации и вызывавший у Рины материнские чувства, каких никому до него вызывать не доводилось, не вымолвил ни слова. Он лишь кивнул и указал на носилки, где виднелась рука с подведенной к ней капельницей. Тем временем принесшие носилки парамедики аккуратно переложили пациента на ближайшую свободную койку, рядом с которой встал Яаков.

Рина посмотрела на молодого человека на койке, потом на Яакова и сказала:

— Это не твой сосед по квартире? Тот красавчик? Что с ним случилось?

Яаков утер рукавом лицо и, заикаясь, ответил:

— Он напился разных таблеток и еще чего-то. Пульс очень слабый. — Он в отчаянии взглянул на Рину и воскликнул: — Сделайте что-нибудь…. Почему вы ничего не делаете! Что вы все тут стоите?

Немедленно началось то, что Голд именовал «танцем дервишей». Галор тут же ухватился за пульс, Рина крикнула: «Старшего дежурного врача из ЛОР-отделения — он тоже здесь нужен!» — кто-то еще предложил промыть желудок раствором активированного угля. Галор заявил, что на рентген нет времени, комната стала наполняться людьми в белых халатах, койку выкатили в коридор, Яакова начали расспрашивать о деталях. Поспешая за койкой, он отвечал, что видел бутылку бренди — нет, он не знает, сколько Элиша выпил — и пустые коробочки от лекарств. По его подсчетам, Элиша принял двадцать таблеток антидепрессантов и десять барбитуратов и запил все спиртным.

Галор озабоченно взглянул на Яакова:

— Оставайся тут, ты неважно выглядишь. Я скажу тебе, чем кончится дело, обещаю.

И он выбежал в коридор за удаляющейся койкой с больным.

Яакова била дрожь, он спрятал лицо в ладонях, упал на ближнюю с конторкой койку и простонал:

— Он ведь не умрет? Я слишком поздно обнаружил… О Боже, нет, он не должен умереть!

Голд тут же очутился рядом с ним и обнял за плечи. Парень был общим любимцем, он всегда улыбался, три раза в неделю работал в отделении неотложной помощи, чтобы заработать на жизнь, никогда не жаловался, и лицо его всегда выражало восхищение старшими коллегами-врачами, сочувствие к пациентам и детское благоговение перед медицинской наукой.

Голд знал, что лишь неделю назад он вернулся из Лондона, где его родители находились на дипломатической службе. Со времени их отъезда Яаков жил сам по себе. Отслужив в армии и поступив в медицинскую школу, он сам зарабатывал себе на жизнь. Разве что за квартиру платил не очень много, поскольку делил ее со сверстником, чей отец тоже работал в посольстве в Лондоне.

Несколько месяцев назад во время дежурства Голд говорил с Яаковом, и тот поделился с ним сомнениями насчет выбора специализации. Тогда Яаков очень серьезно сказал Голду, глядя на него, как на Бога, что подумывает насчет психиатрии. Вот тогда он и рассказал о своем соседе по квартире. «Очень одаренный парень, и так губит свою жизнь. Вы не представляете, как я расстроен, — печально сказал Яаков и добавил, что очень привязан к юноше. — Знаете, он мне как младший брат; просто не знаю, что делать».

За толстыми линзами очков сияли карие глаза — полные доверия, ума и неподдельной боли, и Голд обнаружил, что читает длинную лекцию о специализации в психиатрии. Без специальной клинической подготовки, объяснил Голд, все, на что способен квалифицированный психиатр, — это лекарственная терапия. Если Яаков серьезно намерен специализироваться в данной области, ему придется пройти дополнительное обучение помимо того, что доступно здесь, в больнице. Под конец, взглянув в серьезные, доверчивые глаза, Голд улыбнулся и сказал, что ко времени окончания курса медицинской школы Яаков еще сто раз может переменить свои намерения. Студент почтительно ответил, что, конечно, это возможно, но то, что рассказал Голд, весьма его заинтересовало и он теперь не знает, что и думать насчет своего товарища, за которого он отвечает. Голд предложил направить его на лечение в одну из городских психиатрических клиник. В тот момент, вспомнилось Голду, лицо молодого студента приобрело горестное выражение, и он спросил:

— А вы знакомы с доктором Нейдорф?

Голд понимающе улыбнулся и ответил, что лично знаком с ней.

— Отец Элиши тоже ее знает; Элиша — это тот парень, с которым мы живем на квартире, и отец повез его к ней, а она его направила в психиатрическую клинику в Кирьят ха-Йовель, и с тех пор, как он там пробыл, все стало еще хуже; я думаю, то, что там случилось, — настоящее несчастье.

Тут Голда вызвали в палату, и неоконченный разговор испарился из памяти. Должно быть, прошло больше года с тех пор, подумалось Голду, и до сего момента он об этом не вспоминал. Не позаботился выяснить, что же такого ужасного могло произойти в психиатрической клинике, чтобы так опечалить Яакова, — и вот теперь тот сидел рядом с ним, отрешенно глядя перед собой.

Рина взяла Яакова за руку, отвела в заднюю комнату, где перекусывали дежурные врачи и персонал отделения неотложной помощи, усадила, сунула в руку чашку кофе с изрядным количеством сахара и, сверкнув на Голда глазами, как бы говоря «действуй!», вышла.

Голду пришлось несколько раз переспросить, что же произошло, вначале мягко, потом — настойчиво. Наконец Яаков заговорил.

Он ходил в кино — ему нужно было отдохнуть от занятий; когда он уходил, Элиша спал. Вернулся он в десять часов; везде горел свет, он заметил это еще снаружи. Войдя, окликнул Элишу — ответа не было. Тогда он зашел к нему в комнату и увидел, что тот лежит навзничь на незастеленной кровати. Рядом стояла бутылка бренди, вся комната пропахла спиртным.

— Понимаете, Элиша ненавидел алкоголь, — сказал Яаков и в первый раз посмотрел на Голда, который кивнул и попросил продолжать. — Рядом с ним на кровати валялись коробочки, по ним я понял, чего он наглотался. Знаете, такие маленькие аптечные упаковки — не знаю, где он их взял. На одной была надпись «элатрол», на другой — «пентобарбитал». Не знаю, сколько он принял, но одно точно — более убийственного сочетания и представить нельзя.

Он расплакался. Голд ничего не сказал и не стал успокаивать его. В приоткрывшуюся дверь заглянула Рина, бросила печальный взгляд и покачала головой. Голд молча велел ей прикрыть дверь; она подчинилась.

За те два часа, что Голд просидел с Яаковом, ему удалось вывести его на разговор о чувстве вины, сопровождавшем шок. Частично это чувство оправдывалось тем, что однажды Яаков сам рассказал Элише, «как не нужно совершать самоубийство», как он выразился. Они смотрели по телевизору фильм, где героиня пыталась покончить с собой, приняв валиум.