Убийство в субботу утром - читать онлайн книгу. Автор: Батья Гур cтр.№ 60

Быстро проглядев набросанные Михаэлем вопросы, он поднял глаза:

— Кто она? Та штучка, что тут ждала? Та, с кем ты беседовал? За которой таскается паренек? Раффи сказал, она замужем за судьей Сильвером, это правда? — Михаэль кивнул, и Балилти взял сигарету из лежащей на столе смятой пачки «Ноблесс». — Иметь с ним дело — то еще удовольствие, уж ты мне поверь. Может, она ему рога наставляет? Ладно, доверься мне. Тебе нужны подробности ее военной службы? Разрешение на огнестрельное оружие? Связи с несчастным сыночком папаши-дипломата? Думаешь, она с ним крутит? Да брось! Она же ему в матери годится!

Михаэль рассказал ему, что Дина Сильвер была ранее психотерапевтом Элиши Навеха.

— Знаешь, я смутно припоминаю, что судью как будто грозились прикончить. Узнай, пожалуйста, покупал ли кто-нибудь из членов семьи пистолет. У них большой дом в элитном квартале Йемин-Моше, так, может, кто из соседей слышал о каком-нибудь инциденте с оружием.

— А почему бы тебе просто не проверить по компьютеру?

— Не хочу дразнить гусей.

— Это займет время, — медленно произнес Балилти, — сам видишь, в деле замешано много народу. Судьи, военные коменданты, психологи — только погляди!

— Это чтоб тебе жизнь медом не казалась, — пошутил Михаэль, выключая магнитофон. — Пошли посмотрим, как там внизу.

Он забрал со стола сигареты, они вдвоем вышли из кабинета и спустились вниз, в другое крыло здания.

Цилла занималась с Хедвой Тамари, молодым врачом из Маргоа. Увидев Михаэля через окно, она вышла из комнаты дознания, утирая лоб.

— Плачет, не переставая, — доложила Цилла. — Стоило мне упомянуть имя жертвы — сразу в слезы. Я бьюсь с ней целый час, а не выяснила ничего, чего бы мы не знали раньше. Если не считать одной детали: старший дежурный врач на целый день остается в больнице каждый раз, когда она сама на дежурстве. Чего ни сделаешь ради красивой девушки!

Михаэля легкомысленный тон Циллы не обманул — он знал ее как цепкого следователя. Он занялся прослушиванием записей. В голосе Циллы проскальзывали то ребячливость, то медовая сладость — все было точно рассчитано, чтобы обеспечить успех допроса. Он отлично знал, что она намеренно придает своей внешности задорный девчачий вид.

— Первый допрос занял еще больше времени, около двух часов. Доктор Даниэль Воллер, член ученого совета — помнишь? Тот, с пепельными волосами. Там тоже ничего, кроме нескольких ядовитых замечаний по адресу Линдера. Оба согласились пройти тест на детекторе лжи, — добавила она, не дожидаясь вопроса.

В соседней комнате Мэнни опрашивал Тамми Звиелли, молодую женщину с выгоревшими светлыми волосами и розовыми тенями на веках, — это в ее честь устраивалась вечеринка. Она тоже, сообщил Мэнни, готова пройти тест.

Раффи тоже не повезло. Так или иначе, у всех было алиби. Не спланированное заранее — нет, обычные занятия обычных людей: сидели с семьей, смотрели телевизор, легли спать, поздно поднялись в субботу. Ни на кого ничего не нашлось.

Балилти ушел по своим делам, а Михаэль вернулся к себе в кабинет, где его ожидал доктор Гиора Бихам, заведующий отделением больницы Кфар Саул. Это оказался тот самый лысоватый бородач, что сопровождал Дину Сильвер в ритуальный зал.

Доктор Бихам говорил с сильным латиноамериканским акцентом, перекатывая слова на языке. В пятницу вечером к нему на ужин приходили друзья, а субботним утром он возил детей за город по грибы. Вернулся в девять тридцать, оставил детей (у него два мальчика и девочка, самому старшему восемь лет) с женой и поехал в Институт.

Доктор Нейдорф была его преподавателем в Институте, то есть она вела их группу из десяти человек в течение двух лет. Нет, она не была ни его аналитиком, ни супервизором.

— Я восхищался ей, но у нее не было никаких просветов. То есть, — объяснил он, — она была недосягаема, ее время было расписано на два года вперед.

Он сидел, вытянув вперед скрещенные ноги и попыхивая инкрустированной перламутром трубкой, в жилетном кармашке поблескивала золотая зажигалка… Все это, вкупе с добротным серым костюмом и холеной бородкой, красноречиво говорило о том, как относится к себе доктор Бихам. Он говорил без умолку и явно любовался своим голосом. У него имелся ответ на все, даже тогда, когда сказать было нечего. Разумеется, он присутствовал на вечеринке — обожает повеселиться; да, выпил он как следует — еще бы, он ведь душа общества. Линдера он очень любил, был его подопечным два года. И ни одного неприязненного слова ни о ком из институтских коллег.

В какой-то момент беседы, которая, несмотря на все попытки Михаэля сменить тон, оставалась легкой и сердечной, тот, потеряв терпение, спросил:

— Доктор Бихам, может, вы принимаете меня за тайного агента ученого совета и поэтому боитесь о ком-нибудь плохо сказать?

Бихам жизнерадостно рассмеялся:

— Можно я потом буду вас цитировать, инспектор? — и без малейшего следа волнения с искренним видом объяснил: — Знаете, пока я не взобрался в Институте на самый верх, я не могу позволить себе испытывать негативные чувства к кому бы то ни было.

Но, несмотря на все шутки и свободный, легкий тон, Михаэль, которому становилось любопытно, что же привело сидевшего перед ним человека в его профессию, уловил в его глазах затаенную печаль и усталость.

Бихам не верил, что кто-то в Институте виновен в трагической смерти доктора Нейдорф, просто не мог такого себе представить, и не важно, какие там доказательства есть у главного инспектора. Да, он умеет обращаться с оружием; конечно, он видел у Линдера пистолет. Заходил ли в спальню — не помнит, должно быть, изрядно выпил, а может, пальто забирала жена. Против детектора лжи у него возражений нет — то-то будет острое ощущение!

«Откуда же у него в глазах такая печаль?» — думал Михаэль. Печаль, идущая из глубины души, никак не связанная с внешними обстоятельствами.

— Как вы себя чувствовали в то утро, когда должны были делать доклад?

— Очень нервничал. Хотя уговаривал себя: в худшем случае велят внести исправления. Я в общем-то не сомневался, что пройду. Чтобы кандидат, который проходит последний курс психоанализа, проучился восемь лет и ведет уже трех пациентов, провалился, он должен сделать что-то особенно ужасное. Даже представить не могу, что именно. — Он закурил свою трубку, и брови его комически ушли вверх. При этом он не сводил глаз с Михаэля, и тот невольно улыбнулся.

— Скажите, а почему вы решили стать психоаналитиком? — с любопытством спросил полицейский.

Доктор Бихам с озорным видом усмехнулся, но глаза оставались печальны по-прежнему.

— Я слышал, как трудно быть принятым в это сообщество, и не мог удержаться от искушения попробовать. А знаете, это интересно, по-настоящему интересно. Я уже занимался психиатрией и имел отличное представление о новых методах и подходах, которые применяют в психиатрических лечебницах, поэтому и пошел поначалу именно в этом направлении. Что же касается Института — это чистая амбиция. Мне понадобилось много времени, чтобы убедить Хильдесхаймера — он принимал у меня собеседование — принять меня всерьез. Но на работе обо мне дали хороший отзыв, потом у меня есть друг-выпускник Института, и тот тоже дал мне рекомендацию.