Город Бегемотов - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Верхова cтр.№ 23

— Ничего я не старичок. И ничего не шовинист. В женщинах есть и свои плюсы…

— В женщинах есть свои плюсы… — весело передразнила. — Говоришь, как старый, убежденный в своей правоте холостяк.

— А что не так?

— В формулировке.

— Объясни.

Я подошла к стойке с книгами и достала одну из самых больших. На эту поистине удивительную вещь я наткнулась буквально вчера. Особенность книги заключалась в том, что в ней были собраны копии всех великих картин разных времен и народов. При этом внешне фолиант имел небольшой размер и вес.

— Садись… — я указала Дэму на кресло и водрузила перед ним книгу на нужной странице.

— Я думаю, что эта женщина в представлении не нуждается. Но все же. Мона Лиза, она же Джоконда, она же Лиза Герардини — супруга торговца шелком из Флоренции. Так вот, как ты думаешь, почему портрет этой, вроде бы самой обычной, по тем меркам, женщины стал так популярен? Когда картину привезли в Москву, люди стояли в долгих очередях, чтобы посмотреть на нее хотя бы одним глазком. И сама Фаина Раневская однажды сказала, что эта женщина может сама выбирать, на кого производить впечатление. А Грюйе говорил, что скоро уж четыре столетия, как Мона Лиза лишает здравого рассудка всех, кто, вдоволь насмотревшись, начинает толковать о ней. Почему?

— Вполне вероятно, что картина могла понравиться знатному вельможе, мнение которого слишком высоко ценилось. Остальные, нахваливая портрет, скорее пытались угодить чужому вкусу, а впоследствии сами уверились в своих словах. Тонкий психологический ход. То же самое и с “Квадратом” Малевича. Никто просто не осмелился заявить, что ничего гениального в нем нет.

— Я думаю, что “Мона Лизу” начали воспринимать так не потому, что она понравилась какому-то вельможе. Искренне хочется верить, что с живописью так не работает. Тут у каждого свое мнение, да и на тему самого портрета споры продолжаются до сих пор. Мне кажется, ее успех заключается в том, что Леонардо изобразил женщину такой, какой видел сам. Для него она была загадочной, прекрасной, и художник всеми силами попытался вложить это в полотно. Кто-то подхватил, большинство прониклось. Женщина всегда будет замечать за собой лишь то, что видит в ней мужчина. Стоит так же учитывать, что на протяжении многих веков слабый пол, не имеющий фактически никаких прав, только и делал, что вдохновлял сильный на свершения. За каждым великим поступком мужчины стоит женщина. И если это не любовь всей его жизни, то муза, мать или сестра. Та, ради которой хотелось бы совершать подвиги. Та, которая действительно оценит.

— Ну, если раньше так оно и было, то сейчас — иначе. Нынче женщины избалованы, как и мужчины. Это бессмысленно отрицать. В их жизнях большинство проблем упирается в ипотеку, кредиты и спиногрызов. И никаких тебе бесконечных войн, болезней, поголовно высекающих города, и геноцидов. Женщина может вдохновить разве что на чистку унитаза или приготовления ужина. О да, это великий поступок! Все настолько погрязли в собственном жире, что ничего дальше быта не видят, да и себя не замечают. Не то, что вторую половинку или еще кого. Обмельчал народ, и это далеко не новость.

Зазвонил телефон, пресекая спор. На дисплее отобразилась Ванькина фотка.

— Алин, мама интересуется. Ты же день рождения с нами отмечаешь? Верно? — бодро затараторил друг в трубку.

— Ну… Наверное, — немного подумав, ответила я.

— Вооот, — утвердительно произнес Ванька. — Ты же с Дэмом придешь? Мама хочет с ним познакомиться.

— В смысле? — недоуменно поинтересовалась я.

С мамой Ваньки, к счастью, мне повезло подружиться. Она иногда даже звонила, приглашала в гости или просто спрашивала, как у меня дела. Но вот про Дэма я ей не говорила ни слова, следовательно, это сделал Ванька. И у меня складывалось впечатление, что друг сам все неправильно понял.

Дэм насмешливо поглядывал исподлобья, внимательно прислушиваясь к диалогу. Кажется, его происходящее крайне забавляло.

— Ну мама хочет узнать, придет ли кто-нибудь с твоей стороны, — разъяснил Ванька.

— Не знаю, — растерянно ответила я. — Если у Дэма будет желание в этом всем поучаствовать, то конечно. Но ведь он и твой приятель тоже, так что можешь позвать его самостоятельно.

— А у меня его номера нет. Но я буду рад, если он придет. Так что возлагаю на тебя сию обязанность, — Ванька положил трубку, прервавшись на полуслове.

— Дэм, Ванька приглашает тебя на наш с ним день рождения, — пробормотала я, убирая мобильник в карман.

В магазинчике повисла тишина. Только некоторые особо самостоятельные книги забавно пофыркивали и тикали часы.

— Ванька значит приглашает, а ты нет? — усмехнулся Дэм, отходя к длинной полке и утыкаясь взглядом в корешки книг.

— Ну и я приглашаю. Почему бы и нет? Послезавтра. Его мама почему-то возжелала с тобой познакомиться.

— Да… Его мама будет явно в шоке, — почему-то развеселился Дэм.

Я вопросительно приподняла брови. Он, не дождавшись прямого вопроса, разъяснил:

— Ну сама посуди. Ты девушка весьма спокойная, приличная. И Ванька из этой же оперы. И тут у вас в друзьях появляется парень, весьма неформального вида и усыпанный татуировками. Ей же не объяснишь, что тату это печати, защищающие от всякой дряни или усиливающие собственный потенциал. Мне кажется, подобное знакомство не самая лучшая идея, хотя, бесспорно, мне было бы очень весело наблюдать за подобным цирком. Она же потом вас съест! Даже если я буду приличным мальчиком и не стану обнажать саблю, демонстрируя всем количество заточек.

— Его мама нормально относится ко всем Ванькиным друзьям, — обиженно протянула я.

— Наверное, потому что среди них не было этаких неформалов.

— Но ты же хороший!

— Ага, мир типа спасаю, но если я скажу ей, что убил несколько десятков женщин и мужчин, она будет в шоке и даже не успеет дослушать про то, что эти женщины и мужчины на самом деле из себя представляли. В общем, я не вызываю доверие, но над приглашением подумаю.

* * *

Дома меня ждала осенняя идиллия. На столе стыл горячий ужин, на стуле уже ожидал мурчащий и довольный Бегемотик, а в комнате блестела обложкой новая книжка про фэнтези мир. Пожалуй, если бы я осталась одна — без домового, Бегемотика и иногда остающегося с ночевкой Ваньки, то я бы и правда сошла с ума…

— Проснись, — щеку пронзила резкая боль, — Да очнись же ты, наконец!

Открыв глаза, я увидела обеспокоенное лицо Дэма, нависающее надо мной.

— Что случилось? — хриплым голосом, со сна, поинтересовалась я. К липкому, окутывающему с ног до головы страху я привыкла. Он всегда возвращался после пробуждения. Но вот к присутствию Дэма я готова не была. Он облегченно выдохнул и отпустил мои плечи. Судя по возрастающей боли, останутся синяки. И щеки болят, словно меня на протяжении долгого времени били по ним мухобойкой.