Большая книга ужасов — 70 - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Веркин cтр.№ 103

– Нет, ему не надо переходить, – ответил Лисин. – Он всегда здесь. Иногда больше, иногда меньше, но здесь. Мост – это приглашение. К трапезе. Это знак, что мы готовы, что мы ждём… Он никогда не нападает сам, он лишь разевает пасть. И ждёт, пока в неё подтолкнут ягнёнка.

Лисин хлюпнул соплями.

– Я ненавижу мосты. – Лисин вытер лоб платком, тем самым, что дала ему Светка. – Ненавижу… Знаешь, эта кошка сгорела, а на следующий день в доме запах появился… – У Лисина от отвращения дёрнулся нос. – Дохлого льва. Он распространился по дому от первого этажа до чердака, и я ничем не мог его вытравить, ничем! – почти выкрикнул Лисин. – Он до сих пор там, до сих пор. Он въелся в стены, въелся в пол. Я не мог больше жить с этой вонью, она у меня в горле стоит…

Я его понимал. Воняло у него в доме действительно ужасно, не во всём доме, но в подвале точно. Насчёт дохлого льва сказать не могу, но мертвечиной смердело точно.

– Надоело, – сказал Лисин. – Тошнит. Ненавижу всех. Себя ненавижу, их ненавижу, город ненавижу этот паршивый… Мы тут все замазаны, все, поголовно, у каждого на лбу зелёнкой…

– Кто он? – спросил я. – Или оно?

– Оно… – Лисин погладил стволы. – Оно – это очень точно… Я не знаю наверняка. Я боялся узнать, не хотел узнавать. Я забыл. То есть попытался забыть…

Понятно.

– Юлия предпочитает называть его «страж водопоя». А директор электросетей – рыбаком. Начальник пожарной охраны зовёт его хозяином моста. Потому что он сидит на берегу и ждёт прохожего. Путника. Кого-то со сломанной ногой…

При чём тут поломанная нога, я так и не понял.

– Светлана… она увидела его лучше всех, – сказал Лисин. – Красноглазая тварь, я теперь понимаю. Он привереда, выбирает самых… Самых. Гошка очень хорошо рисовал, мы думали, из него получится настоящий художник…

Лисин скрипнул зубами.

– Они дарили ему краски и альбомы, а он никак не мог понять – почему. Он радовался и рисовал. Весь последний месяц он рисовал!

Я хотел сказать, что Гошка был неплохим художником, то есть хорошим, отличным, но не сказал.

Мы спустились примерно до середины холма, Лисин опять остановился. Я думал, мы двинемся сразу на площадь, но Лисин свернул в одну из боковых улочек. Это была даже не улочка, а проход между заборами и дворами, узкое деревянное ущелье, мы виляли по нему. Упёрлись в сетку-рабицу, Лисин отогнул её и пролез в дыру. Я за ним. Мы пробежали вдоль бревенчатого сарая и вошли в гаражную дверь.

Внутри гаража было темно, Лисин зажёг керосиновый фонарь.

– Света не будет, – сказал он. – В этот день всегда авария на подстанции – как всегда. Но нам и не надо, обойдёмся без света. Пойдём посмотрим, нам надо подняться на чердак.

С мансарды лисинского особняка открывался вид на площадь и на мост. Люди со всего городка сходились к площади. Молча, шагая небольшими группками, не глядя друг на друга, глядя лишь себе под ноги. Они собирались к мосту. Мужчины, женщины, старики и дети стояли вдоль реки. Как тени.

– Собираются, – прошептал Лисин. – Ну, собирайтесь, собирайтесь, норушки… Молчите. Молчите, вам остаётся только молчать, молчащие Холмы, самый счастливый город в мире…

Лисин сжал кулаки.

– Что мы всё-таки будем делать? – спросил я. – Как…

– Не беспокойся, – перебил меня Лисин. – Я знаю их, они не сделают в сторону и шага, они будут только наблюдать и молчать… Слушай меня…

Лисин подошёл к старинному сундуку, стоявшему посреди мансарды, открыл замок, откинул крышку.

– Мы вытащим твою сестру. – Лисин достал из сундука зелёную трубу длиной метра в полтора. – Вытащим, не переживай, вытащим… Подойди.

Я подошёл.

– Держи, – Лисин сунул мне в руки трубу. – Не урони только.

«РПО-А», – прочитал я на боку. Базука, что ли?

– Мохнатый шмель на душистый хмель… – хихикнул Лисин. – Скоро этот проклятый город выпьет свою чашу…

Труба оказалась и вправду тяжёлой, я нашёл ремешок и повесил через плечо. Лисин достал из сундука ещё одну трубу, точно такую же.

– Они захлебнутся своей грязью, они в ней утонут. – Лисин достал из сундука обрез двустволки. – Я буду смотреть, я давно этого ждал, слишком давно…

Лисин зарядил обрез и протянул его мне.

Я не стал спрашивать зачем, просто взял. Я в жизни не стрелял даже из воздушки, но почему-то не сомневался, что из обреза у меня получится. Очень получится. Наверняка это несложно: наставил – нажал, спинки отлетели.

– Ты ничего не делай, – сказал Лисин. – Я сам всё. Ты смотри и, если что, подстраховывай. Всё обойдётся, не переживай.

– А я не переживаю.

– Береги эту штуку, – указал Лисин на трубу. – Она нам очень пригодится.

– Понятно.

Мы спустились со второго этажа, снова оказались в гараже. Лисин снял со стены маскировочный рыболовный плащ с капюшоном, отдал его мне. Я надел. Сам Лисин переоделся в синий рабочий комбинезон и напялил на голову жёлтую каску, отчего приобрёл несерьёзный вид, стал похож на пузатого работника шиномонтажа или на строителя, а вовсе не лесопромышленника.

Я надвинул капюшон пониже на глаза, засунул обрез под ремень, трубу закинул за спину.

Вышли мы через лужайку перед домом. Здесь ещё стояли игровые автоматы, по траве перекатывались воздушные шары, в лунном свете казавшиеся чёрными, были разбросаны стулья, натянутые над лужайкой бумажные гирлянлы просели. Я неосторожно наступил на какую-то пищалку, она крикнула.

Лисин отворил калитку, и мы оказались на площади. Нашего появления не заметил никто, люди стояли и смотрели на мост. Почти все были в таких же камуфляжных плащах с капюшонами или в охотничьих комбинезонах, в рыбачьих шляпах. А некоторые в масках. В чёрных вязаных балаклавах. С шарфами, замотанными вокруг лица. В чёрных очках. В кепках, надвинутых на глаза. В медицинских повязках. В зелёных дождевиках. В мотоциклетных шлемах. В лыжных шапочках. А другие, напротив, в своей обычной одежде, с открытыми лицами, на которых явно читался вызов и одновременно страх. Там были и дети. Подростки, и детсадовского возраста, и маленькие, которых родители держали в колясках или на руках. Весь город.

Лисин пробирался через пришедших, я держался за ним. Я думал, что Лисин будет беречься, но он шагал нагло и широко, задевая попадавшихся на пути. Никто не возмущался, сторонились только.

Светка. Она стояла у начала моста и смотрела на другой берег. Рядом с ней темнела Юлия Владимировна. Я предполагал, что она по торжественности наденет что-нибудь более подходящее, клобук чёрный, или что там полагается в таких случаях. Но она была совершенно в обычном своём наряде, в полицейской форме, в пилотке. Ещё несколько человек рядом, и тоже в обычной одежде.

Светка, кажется, была не в себе. Стояла, сильно ссутулившись, волосы растрёпаны, глаз за ними не видно совсем. А Юлия Владимировна выглядела довольной. Такими довольными бывают люди, которые хорошо выполнили свою работу и вот-вот должны за это получить достойную награду.