Я спас СССР. Том III - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Вязовский cтр.№ 54

Уже через час к нам заглянул Октябрь Владимирович, одетый под водопроводчика.

– Проверка батарей, – буркнул он, раскладывая на подоконнике инструменты из большой сумки.

Девчонки наморщили носики, ушли пить чай в соседнюю комнату. А мне на стол упала записка: «Последний этаж. Через 15 минут». Вернув бумажку, я кивнул Октябрю Владимировичу. Тот, немного погремев инструментами у батарей, ушел.

А вскоре я уже поднимался по лестнице на последний этаж Радиокомитета. На площадке курил Иван Георгиевич. Кивнув мне, он вдавил сигарету в консервную банку, полную окурков, и, махнув рукой, велел следовать за собой. По узенькой лестнице мы поднялись на чердак. Я даже не удивился тому, что у Иванова оказался ключ. Мы вошли, закрыли дверь, встали возле стропил.

– Тебя и правда пасут, мы проверили. – Иванов снял замусоленный пиджак, перекинул его через руку. – И не кто-нибудь, а ребята из «семерки». Странно, что ты их вообще смог заметить. Растешь!

– Если это КГБ, то почему бездействует Мезенцев?! – Я в раздражении пнул ногой пыльную ржавую железяку.

– Он наблюдает за наблюдающими. Надо вскрыть всю их сеть.

– Чью?

– Ты же умный парень. – Иванов платком протер блестящую лысину. – В стране зреет новый заговор. Никита отменил собственный запрет на разработку первых секретарей. Первый на вынос тела – Мжаванадзе. И далее по списку.

Опять Грузия…

– Но ведь Президиум вычищен?

– Не до конца. Плюс гадюшник в КГБ и ЦК. Последних, кстати, поручили слушать нам. Работы очень много, людей не хватает, поскольку служба все еще в стадии становления. – Иванов тяжело вздохнул. – Как вернешься из Японии – наверное, и тебя привлеку читать расшифровки.

Осталось выругаться, но я, разумеется, сдержался. Еще не хватало мне заниматься этой тупой работой. Ладно, месяц в запасе есть, что-нибудь придумаю.

– Лети спокойно. – Иван Георгиевич, поняв мое настроение, подмигнул: – Встречайся с Уэно Танто, получай от него информацию. За твоими я тут пригляжу, не беспокойся. А по возвращении мы кое-кого очень здорово прижмем!

– Уж скорей бы, живем как на пороховой бочке.

– Покой нам только снится… – вздохнул Иванов и снова перешел на деловой тон: – Ты пока веди себя как ни в чем не бывало и спокойно перемещайся по своему обычному маршруту: дом – университет – редакция. А вот все посторонние контакты постарайся сократить, ссылаясь на то, что не успеваешь перед Японией. И изучи уже схему расположения лестниц, лифтов и выходов Радиокомитета. В принципе, все здания комплекса сообщаются между собой, но эти переходы на этажах перекрыты легкими дверями с простейшим замком. Их можно и ногой вышибить, но для тебя, я думаю, теперь не составит труда открыть такой замок.

Я согласно киваю. Дальше мы возвращаемся на этаж, а ключ от чердака ложится на всякий случай в укромное место. По пустынной лестнице спускаемся на первый этаж и сразу же ныряем в неприметную дверцу – это вход в подвал. Здесь слышен шум каких-то работающих агрегатов, остро пахнет масляной краской и машинным маслом. И череда железных дверей, выкрашенных в темно-зеленый цвет, по обеим стенам узкого коридора. Останавливаемся у седьмой по счету и, открыв ее, спускаемся вниз по шаткой железной лесенке.

– Где это мы? – Я пытаюсь осмотреться при тусклом свете настенного фонаря. – Воняет как…

– Да, мы в коллекторе. Наставник же рассказывал тебе, что весь центр города пронизан сетью подземных коммуникаций? Теперь смотри под ноги. Сейчас тебе лучше наступать вот здесь сбоку, чтобы не промочить ноги. Если же будешь уходить от серьезного преследования – ног не жалей, лучше иди по воде. Здесь мелко, зато следов не оставишь. За мной.

Мы проходим метров сто по сравнительно новой трубе коллектора, проложенной под длинным зданием Радиокомитета. Слышно, как наверху проезжают машины и звенит трамвай, громыхая по рельсам. Изредка над головой встречаются канализационные люки, ведущие наружу.

– Над нами Садовнический проезд, мы сейчас идем вдоль него в сторону Клементовского переулка. А вот здесь смотри внимательно – это уже вход в старинную часть коллектора, мы сейчас стоим примерно напротив твоего окна.

– А эта ржавая лестница тогда ведет… в подвал углового дома Нирнзее?

– Молодец, хорошо ориентируешься. В подвал мы сейчас выходить не будем, эта лестница – просто удобный ориентир. Теперь тщательно запоминай дорогу.

Делаем еще несколько поворотов в хитросплетении коллектора и оказываемся рядом с другой невзрачной лестницей. Похоже, это и есть один из скрытых входов в подвальные помещения ОС. Иванов показывает мне на старую кирпичную кладку.

– Здесь вмонтировано устройство, открывающее дверь. Смотри.

Иван Георгиевич касается рукой скрытого за кладкой рычага, и дверца тихо щелкает замком.

– А теперь пойдем назад, провожу тебя, а заодно проверю, как ты запомнил дорогу.

Ну, на память я никогда не жаловался, да и идти не так уж далеко. Но на каждом повороте я снова внимательно осматриваюсь, стараясь запомнить мельчайшие подробности. СЛОВО одобрительно гудит, словно намекая, что сегодняшний урок мне вскоре может пригодиться. Чур меня… чур!

…А 20-го вечером я представил наконец Фурцевой «Машину времени» образца 64-го года. Ребята нашли для группы временного бас-гитариста и выступили перед министром вполне сносно. Екатерина Алексеевна выслушала песни из репертуара «Браво», благосклонно улыбаясь, и даже покачивала носком туфли в такт музыке.

– Что ж, неплохо… Хотя песни, конечно, достаточно… легкомысленные.

– Так это же танцевальные мелодии, они и не должны сопровождаться серьезными текстами! А теперь послушайте нашу лирическую песню на патриотическую тему.

Парни задушевно исполняют «У деревни Крюково» – взгляд Фурцевой туманится, и ее улыбка становится совсем ласковой.

– Молодцы! Вот таких песен нужно побольше. Алексей, сделайте упор на патриотическую те матику.

Пришлось вступить в жаркие дебаты с министром, доказывая ей, что песен у группы должно быть много и разных. Особенно в «легком жанре». Если мы, конечно, не хотим засилья иностранщины в стране. Потому что давно всем известно: свято место пусто не бывает. Не будет советских интересных танцевальных песен, значит, эту нишу тут займут зарубежные мелодии, нелегально проникающие в СССР. Убеждать Фурцеву пришлось долго, приводя в качестве аргумента остальные свои патриотические песни, которые для нового ВИА никак уж не подходили. Спел сам Фурцевой под простую гитару и «Мгновенья», и «Здесь птицы не поют». Вроде бы согласилась, вроде бы убедил. Но пришлось пообещать ей написать еще одну серьезную песню к двадцатилетию победы. Ага… желательно марш. Пользуясь моментом, заодно исполнил «Любимая моя», чтобы не терять потом снова время на ее утверждение. Фурцевой, как ни странно, эта песня очень понравилась – меня за нее искренне похвалили и велели срочно включить в репертуар группы. Так что свой первый экзамен перед властями новая группа сдала, теперь в ноябре мы устроим первое публичное выступление…