Принц Волков - читать онлайн книгу. Автор: Сьюзан Кринард cтр.№ 38

Язык Джой дразнящими движениями погладил его губы, Люк решил ненадолго позволить ей исследовать пределы собственной страсти. Разведя её руки в разные стороны, он языком и губами стал ласкать щёки и подбородок, с легчайшими пощипываниями и покусываниями скользя вниз по шее, что заставляло её трепетать от удовольствия.

Когда рот Люка накрыл её грудь, Джой ощутила, что мир распался на миллионы осколков. Он освободил её руку, чтобы накрыть одну грудь, пока над другой колдовал его рот, пальцы, горячие и шершавые, массировали и гладили пылающую кожу. Язык рисовал круги по мягкому холмику груди, пока не достиг соска. И когда, наконец—то, его губы сомкнулись вокруг него, Джой выгнула дугой спину, но вместо крика её связки воспроизвели лишь шёпот. Люк попеременно дразнил соски, пока ее голова не стала безудержно метаться от охватившего все тело исступления, наконец, он проявил милосердие, двинувшись губами вниз, лаская нижние округлости грудей, спускаясь все ниже к напряжённому чувствительному животу.

Ладони Джой расслабленно сжимались в ритме мягких покусываний, чередующихся с лёгкими поцелуями, он настойчиво продвигался вниз, лаская языком и зубами бедренные косточки. Его пальцы нашли центр её пылающего желания, и прежде, чем их место занял рот, стали поглаживать сверхчувствительную мягкость плоти. Эти движения лишили Джой дыхания и с беззвучными криками заставили податься вверх, навстречу ему. Будто в отдалении она слышала, как его дыхание стало хриплым и частым, осязала его желание, словно оно было материальным. Люк освободил вторую руку и накрыл ладонями холмики грудей, в то время как его язык заменил пальцы. Джой потянулась к Люку, её собственные руки запутались в прядях его волос. Он ласкал и дразнил её, доводя практически до грани и отстраняясь, раз за разом, пока она не стала всхлипывать от искусной пытки.

На мгновение твёрдое тело отстранилось, его руки возились с застёжкой собственных джинсов. Внезапная пауза в безумной гонке желаний слегка отрезвила разум Джой, дрожащими руками она пыталась помочь ему справиться с молнией. Их глаза впервые после начала безумства встретились, во взгляде Люка не было ничего разумного или человеческого, лишь отражение неприкрытого желания сродни ее собственному.

Когда Люк высвободился из сковывающей одежды, ладони Джой сомкнулись на твёрдой плоти, поглаживая её с таким же пылким отчаянием, с каким он ласкал её. Люк напрягся и слегка приподнялся, теперь он так же, как и она, полностью отдался на волю чувств. Со всей необузданной мужской силой он, словно пламя, сгорал в её руках, и она хотела, чтобы его огонь и сила встретились с ее опаляющим желанием. Когда руки Джой ласкали его, дыхание Люка сделалось сбивчивым. Без слов, повинуясь лишь инстинкту и желанию, она убрала свою руку, и Люк навис над нею. Твердая плоть надавила на внутреннюю сторону её бедра, скользнув по гладкой, в равной степени мягкой и влажной, коже. Джой приподняла бёдра, готовая принять его, чувствуя приятное давление стремящейся проникнуть в неё плоти.

А затем всё прекратилось. Джой открыла сжатые в невыносимом ожидании глаза и попыталась сосредоточиться на Люке, застывшем над ней в мучительной неподвижности. Он смотрел на неё палевыми, горящими от желания глазами. Её тело напряглось, требуя его, желая принять в себя, но Люк не двигался. Ей хотелось плакать, кричать от досады. Сейчас не было никакой причины останавливаться. Со стоном она потянулась вниз, коснувшись его плоти, желая того, что мог дать только он, зная, что и Люк хочет того же.

Наконец, он двинулся, отдернувшись, как от боли. Бессловесный стон, исторгшийся из его горла, был резким и хриплым, словно протест, похожий на рычание, зубы обнажились в гримасе гнева и страдания. Джой, взглянув на него, вздрогнула, замерев в неподвижности. Его зрачки неожиданно сузились, словно от шока после острой боли. Джой непонимающе смотрела на него, Люк запрокинул голову и издал звук сдерживаемой неприкрытой агонии.

А затем, вопреки всякой логики и её собственной потребности, внезапно покинул её. Джой слишком резко оставили одну в невыносимом холоде. Ошеломлённая она медленно повернула голову на подушках, ища Люка взглядом. Он был там, в тёмном углу комнаты, сгорбленный и нагой, только его глаза пылали в сполохах от камина. Люк смотрел на неё, пристально и неподвижно, как и прежде, но сейчас в его взгляд добавилась суровая неприветливость незнакомца. И холод.

Джой, вздрагивая, свела края собственной рубашки, прикрывая грудь. Обнажённая, внезапно почувствовав себя уязвимой и напуганной, она застегнула рубашку трясущимися пальцами, к ней постепенно возвращалось здравомыслие. Джинсы были где—то на полу, чтобы подобрать их ей следовало принять вертикальное положение. Взгляд Джой снова метнулся к неподвижному силуэту среди теней. Люк всё ещё наблюдал за ней, но его взгляд больше не был таким сосредоточенным, как прежде. Он отдалился от неё. Она приподнялась и обнаружила свои джинсы. Джой старалась совершать как можно меньше движений, чтобы натянуть их обратно. Раз за разом её пристальный взгляд возвращался к безучастной фигуре мужчины, которого она мгновения назад так откровенно желала вопреки всем разумным доводам и поведение которого пугало своей непонятностью. Исчезло не желание, нет, просто исчезли последние ощущения с ее чувствительного тела. Джой дрожала. Было так холодно, холодней, чем она когда—либо могла себе представить. И ей казалось, что она уже никогда больше не согреется.

Его знобило. Он до сих пор дрожал от эмоций и желания, и не было никакой надежды, что станет легче. Укрываясь в жалкой тени, Люк боролся с тем, что было сильнее его, оно было сильным и забирало каждую частицу силы, которая у него была, но он боролся, чтобы не стать тем, что разрушит его. И её.

Небольшая, слабая частичка его существа, ещё не потерявшая способности думать, бесконечно с презрением ругала его. Он знал про риск, но предпочел игнорировать его. Он знал, с того момента, как поцеловал Джой и почувствовал её отклик. Его самоуверенность твердила ему, что он будет обладать ею, и будь прокляты последствия. Разум взял под контроль тело, но тело предало его.

Люк всё ещё тяготился желанием обладать ею, и весь жар тела, казалось, сосредоточился в одной точке, от чего легче не становилось. Примитивные инстинкты требовали закончить начатое, но он не мог. Через череду эмоциональных противоречий было парадоксально сознавать, пусть тело и предало его, но именно разум теперь удерживал от завершения ошибки.

Уйдя в себя, Люк сосредоточился на борьбе эмоций, вытесняя ее образы, запахи и чувства из собственного сознания. Она не существовала. Её здесь нет. Он один, он всегда был один. Лишь это нелепое самовнушение позволило придти в себя, вернуться к подобию того, чем он был прежде.

Когда холод в душе превратился лишь в маленькую болезненную точку, а тело ощутило холод, имевший физическое происхождение, Люк восстановил равновесие в себе самом. Его взгляд переместился на тлеющий огонь в очаге, правильней сказать, на последние красные угольки, затем обвёл взглядом привычные стены надёжной хижины и, наконец, остановился на фигуре, находившейся на диване.

Джой лежала там же, где он и оставил её. На ней снова была одежда, она сумела завернуться в одеяло, Люк видел, как поднимается и опадает её грудь, как расслабленно её тело; Джой спала; маленькая милосердная передышка для них обоих.