Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кеворкян cтр.№ 89

Для вступления в брак нужно было пройти некоторые процедуры, призванные, в первую очередь, выяснить статус молодоженов, определяемый, прежде всего, их происхождением. Еврей, умудрившийся жениться на арийке, а таковых до прихода нацистов к власти насчитывалось немало, получал небольшую льготу. Если еврей имел в этом браке детей, для него было необязательно надевать желтую опознавательную звезду на одежде. Скорее всего, подобным образом, нацисты старались сохранить лояльность детей от смешенных браков – т. н. «мишлинге». Ну, а для недопущения подобных казусов в будущем, брачующихся обязали тщательно изучать происхождение предков. Имперский комитет по защите здоровья нации опубликовал памятку будущим супругам: «Помни, что ты немец. Все, чем ты являешься, это не твоя заслуга, а твоего народа. Поэтому, чтобы ты ни делал, думай, полезно ли это твоему народу. Как немец выбирай себе супруга только той же крови. Где супруги подходят друг другу, там царит согласие. Где смешиваются неравные расы, там случается раздор. Помеси различных рас ведут к вырождению и упадку, держись подальше от неполноценных» (3). Для уточнения родословной желающим вступить в брак приходилось прибегать к услугам специалиста по генеалогии, что породило массовый спрос на подобных изыскателей. Видите, и для архивариусов занятие нашлось.

Беременные женщины отправлялись в отпуск за полтора месяца до родов. Крестьянки переводились на более легкие работы. После рождения кормящие матери не могли наниматься на работу, которая предполагает занятость более 8 часов в день, а также имели дополнительный часовой перерыв для кормления ребенка. Подобная забота государства о семье и женщинах широко рекламировалась СМИ, вызывала одобрение в обществе, и доныне аналогичные социальные льготы лежат в основе системы защиты материнства (4).

С июля 1936 года семьям, где месячный доход был меньше 185 марок в месяц (что касалось % семей рабочих и служащих), выплачивалось по 10 марок в месяц за пятого и каждого последующего ребенка. Так государство поддерживало многодетных сограждан. В 1938 году им выплачивалось уже по 20 марок, начиная с третьего ребенка. В марте 550 тысяч семей получили в среднем 330 марок на семью в год (5). Основная идея нацистского государства состояла в том, что «в каждой семье должны расти минимум четыре ребенка».

Врачу, сделавшему аборт, давали 15 лет тюрьмы или лагерей. Одновременно в 1938 году власти объявили, что еврейки могут делать аборты беспрепятственно. Пуританское отношение к матерям-одиночкам отошло в прошлое. Государство оказывало им любую возможную помощь и поддерживало финансово. В 1937 году женщинам разрешили именоваться «фрау» независимо от их семейного положения. Пропагандируя новую семейную мораль, Гиммлер провозгласил: «Для германских народов женщины были так же священны, как и очаг» (6). И вторил ему Геббельс: «Нам нужны не несушки яиц, а женщины – надежные товарищи в жизни» (7). Хотя и здесь не обошлось без либеральничания министра пропаганды. В отличие от мрачноватого пафоса Гиммлера, он приходит к неожиданным выводам, игриво замечая: «Ведь нет ни одной женщины, которая бы полностью отказалась от косметических средств для поддержания своей красоты… Мы предпочитаем видеть женщин, которые в отдельных случаях прибегают к пудре, чтобы, скажем, слегка припудрить свой маленький носик, если он лоснится» (8). Прямо «добрый» и «злой» следователи, и общественное мнение Германии, внимательно следящее за поведением вождей, это также учитывало.

Нацистская пропагандистка Гуида Диль заявляла: «Женщина – это борец. Но свое сражение она ведет при помощи материнской любви» (9). А что же за битва без грядущих почестей? С 1938 года в рейхе учредили такую специфическую награду, как Материнский крест, вручавшийся женщинам, родившим более четырех детей. Впрочем, о нем мы уже рассказывали. Кроме того, многодетные фрау получали льготы при начислении налогов, а членам гитлерюгенда вменялось в обязанность приветствовать их на улице и уступать место в транспорте. Не забывали о сильном поле – многодетным отцам на производстве полагался продленный отпуск. Одновременно, в том же 1938 году, власти ввели «штрафной налог» на пары, не имевшие детей после пяти лет брака.

Основным до конца войны оставалось и так называемое «посемейное» снабжение – выделение продуктов, исходя из расчета на одну семью. За счет такого снабжения достигался не только более экономный расход продуктов, но и, что важнее, сохранялась моральная и духовная спаянность семьи. Культ семьи и желание пользоваться определенными льготами привели к невиданной до сих пор практике бракосочетаний с убитыми на поле боя солдатами. «Попадались объявления о странных бракосочетаниях, о которых с тем же успехом можно было бы сообщать на страницах с некрологами: женщины извещали о заключении брака задним числом с погибшим женихом. Из газеты «Фёлькишер беобахтер»: «Извещаю о своем бракосочетании задним числом с павшим обер-ефрейтором, танковым радистом, студ. – инж., кав. Ж[елезного] К[реста] II степени…» (10) Воистину сюрреалистическая картина – брак с мертвецом.

Даже в годы военных испытаний нацисты максимально пытались сохранить для своих дам возможность заниматься домашним хозяйством и семьей. Во время Второй мировой войны в Германии женский труд использовался в гораздо меньшей степени, чем в той же Англии. Сравнивая ситуацию с тогда недавней историей, Альберт Шпеер отмечал, что «в период Первой мировой войны трудовой повинностью было охвачено значительно больше женщин, чем теперь» (11).

Один из основных вопросов, стоящий перед семьей, имеющей желание обзавестись детьми, – это жилищная проблема. Семьям, жившим в старых квартирах с неудовлетворительными условиями, режимом предоставлялось дешевое жилье – новые квартиры, частные дома, садовые и земельные участки. Социологи Третьего рейха рассчитали, что среди граждан, имеющих в собственности землю, многодетных в два раза больше, чем среди тех, кто земли не имеет. Поэтому немецкие пропагандисты не только уговаривали немцев не оставлять свои деревни, но и проводили многолетнюю кампанию по возвращению к земле.

Городской житель, желающий обрабатывать землю, мог получить практически любой надел как в самой Германии, так и, позже, на оккупированных территориях. Чтобы новоявленные поселяне не испытывали страх перед возможностью жизни в деревне и крестьянским трудом, в рамках учебных программ каждый юноша проходил производственную практику, т. н. «Сельский год». Цель – получить навыки крестьянской жизни в тех областях Германии, где сельское хозяйство особенно развито. Предполагалось создать нечто, напоминающее сословие казаков в царской России – сообщество крестьян, живущих по границам рейха и способных с оружием в руках защищать его границы.

Кроме «Сельского года», т. е. непосредственной работы в хозяйствах, молодые люди изучали образ жизни предков, например древнегерманские обряды, связанные с плодородием земли, и выходящие из употребления народные ремесла. Для девушек программу дополнили проектом «Вера и красота», в результате которой они обучались обращению с домашним скотом, раскрою и шитью одежды, приготовлению простой пищи. В цели проекта также входила спортивная подготовка девушек, сексуальное просвещение, получение навыков по уходу за ребенком. Проект охватывал всех входивших в БМД («Союз германских девушек») девушек от 17 до 21 года. Ну и, наконец, самое главное: «Их (девушек. – К.К.) учат также, как читать нацистские газеты и слушать радио. В спальнях девушек Марвин заметила только две книжки: «Вера в нордическое государство» и «Мужчины»…» (12).