Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кеворкян cтр.№ 60

В отчетах о Нюрнбергском заседании рейхстага партийная пресса в основном уделила внимание закону о государственном флаге, вынеся его на первые полосы. О расовых законах сообщалось мелким шрифтом как о чем-то второстепенном. Но стало очевидно, что Гитлер решил окончательно положить конец неконтролируемому произволу и решать «проблемы» чисто бюрократическими средствами. Несколько дней спустя «Штюрмер» сообщил, что «еврейский вопрос будет решен в ходе дисциплинированной просветительской кампании». Которая, разумеется, не заставила себя долго ждать. Например, спешно изданная в помощь агитаторам «просветительская» брошюра «Еврей и немец» описывала «физиологические особенности евреев» – «миндалевидные глаза с тяжелыми верхними веками, нависающими над глазным яблоком», или неуклюжая переваливающаяся походка; евреи не говорят, как нормальные люди, а бормочут с какой-то «особой интонацией, одновременно мелодичной и гортанной». (7)

Не оставались в стороне и гордость нации – педагоги-патриоты.

Открывая задачник по математике, ученик легко мог столкнуться с подобной задачей: «Евреи в Германии – чуждая раса. В 1933 году в Германии было 66 060 000 жителей. Среди них 499 482 правоверных еврея. Сколько процентов это составляло?» (8)

Продолжилось изгнание евреев из сферы искусства. В развитие решений партии и правительства, в октябре 1935 года распоряжением Имперской палаты кинематографии «владельцам кинотеатров еврейской национальности» надлежало «продать свои кинотеатры арийцам до 10 декабря с.г.». Парадокс, но предостережения о расовой опасности почти не занимали места в массовой культуре. К примеру, только в двух комедиях и одной исторической драме среди приблизительно 2000 фильмов, одобренных Геббельсом и его окружением, за период 1933–1939 годов можно обнаружить открытый антисемитизм (9). Скорее всего, Министерство пропаганды стремилось лишний раз не привлекать внимание общества к положению евреев в нацистской Германии.

Брезгливое игнорирование еврейства, ввиду его огромного влияния на мировую культуру, не всегда получалось полностью соблюсти, и нацистам приходилось идти на всяческие ухищрения. «Примерно в то же время я, – свидетельствует очевидец, – прочитал историко-культурный роман, переведенный с английского, «Хроника Аарона Кейна». На первой странице редакция приносит извинения за то, что библейские имена персонажей не могли быть изменены, поскольку они в духе времени и отвечали нравам пуритан» (10).

При этом государственный антисемитизм распространялся со скоростью лесного пожара. Ко всем женским еврейским именам было приказано добавлять Сара, а к мужским – Израиль. «В официальном языке я именовался только «еврей Клемперер»; и всегда можно было ждать тумаков, если, явившись по повестке в гестапо, я недостаточно «четко» докладывал: «Еврей Клемперер прибыл» (11). На левой стороне груди евреям было предписано носить желтую шестиконечную звезду на одежде во всех общественных местах, где есть возможность встречи с арийцами. Кроме того, евреям запрещалось нанимать слуг-христиан младше 45 лет. Повсюду в городах нацисты расклеили афиши, гласящие: «Евреи – наше несчастье», «Евреям вход воспрещен», «Чистый воздух леса несовместим с запахом евреев». Но даже в это жуткое время великая библейская нация находила силы улыбаться, хотя и очень печален анекдот того времени о еврее, который ехал в германском поезде и на длинной палке держал плакат с надписью: «Долой нас!» (12)

20 июля 1938 года евреям запретили участвовать в работе биржи, а чуть позже, с ноября 1938 года, все евреи были исключены из общегерманской системы социальной защиты. Для них создали отдельные пункты социальной помощи. Евреям запретили покупать газеты и держать животных. При этом в целях терминологической подмены понятий спешно организованные еврейские гетто в геббельсовских СМИ лицемерно назывались «еврейскими жилыми районами».

В середине 1938 года в Германии еще насчитывалось около 40 тысяч еврейских предприятий, дававших средства к существованию местной еврейской общины, но в еврейских ресторанах, кафе, закусочных разрешалось обслуживать только евреев. В Бреслау во время всегерманского спортивного фестиваля, дабы арийцы не скушали чего-нибудь не нордического, на фасадах всех еврейских заведений педантичные немцы установили плакаты желтого цвета (и стандартного размера – строго 30x80 см) с надписью «Еврейское предприятие». Размеры определены местным отделением СД и доведены до сведения владельцев через городскую администрацию (13).

Материальное положение остававшихся в Германии евреев непрерывно ухудшалось. В такой ситуации выходом могла быть только эмиграция, тем более что Нюрнбергские законы не запрещали выезда из страны – при условии, что отъезжающие берут с собой не более 5 % своего имущества. Собственно, к такому исходу имперское правительство и подталкивало гонимых – по негласному договору с теми людьми, которые в то же время строили планы воссоздания еврейского государства в Палестине.

В феврале 1937 года руководитель еврейской организации самообороны в Палестине («Хагана») Файвел Полкес встречался с видным эсэсовцем Адольфом Эйхманом, который подписал письменное заверение: «На имперское представительство евреев в Германии будет оказано давление, чтобы оно заставляло эмигрирующих из Германии евреев ехать только в Палестину, а не какую-нибудь страну. Эта мера целиком в германских интересах и уже готовится с помощью мер, предпринимаемых гестапо» (14).

Позже, в октябре 1937 года, Эйхман под видом корреспондента «Берлинер тагблатт» побывал в Палестине и по возвращении доложил по инстанциям: «Радикальной немецкой политике в отношении евреев в еврейских националистических кругах очень рады, так как в результате еврейское население в Палестине настолько увеличилось, что в обозримом будущем в Палестине будет больше евреев, чем арабов».

Всячески усиливая давление на евреев внутри страны, нацисты одновременно организовывали государственные курсы, где молодые евреи обучались сельскохозяйственным и ремесленным специальностям, готовясь к новой жизни в Палестине. Подобные курсы были организованы в Вайдхофене на реке Иббс, в Альтенфельдене в Верхней Австрии, в Рюднице близ Берлина и в Швибихене (Силезия). Издание СС «Черный корпус» имело основание предсказывать: «Недалеко то время, когда Палестина снова может принять своих потерянных более тысячи лет назад сыновей. Мы шлем им наши наилучшие пожелания» (15).

Между Германией и Палестиной под нацистским флагом курсировал пассажирский лайнер «Тель-Авив» (название корабля писалось древнееврейскими буквами), а его капитаном был старый член нацистской партии Лейдиг. Фантасмагорическое сотрудничество между нацистами и борцами за основание еврейского государства увековечено специальной медалью, отчеканенной по указанию Геббельса после пребывания руководителя еврейского отдела СС в Палестине. На одной стороне медали изображалась свастика, а на другой шестиконечная звезда.

С теми же, кто не хотел ехать в Палестину, находившуюся тогда под управлением Великобритании, разговор шел иной. Летом 1938 года на французском курорте Эвиан прошла международная конференция, призванная разрешить вопрос еврейской эмиграции из Германии в различные страны мира. Можно сказать, что попытка спасти от смертельной опасности десятки тысяч человек закончилась грандиозным провалом. Из 50 приглашенных стран лишь 30 прислали своих представителей. И все они искали (и находили) благовидные предлоги не пускать к себе еврейских эмигрантов. Посланник Швейцарии вопрошал: «Вы забыли, что Швейцария приняла в Первую мировую войну 150 000 детей? Теперь мы бедны и у нас много безработных. Многие из нас вынуждены эмигрировать. Поэтому мы не можем разрешить беженцам оставаться в нашей стране». Австралийцы боялись, что на их малонаселенном континенте из-за эмиграции евреев снизятся зарплаты, что вызовет протест профсоюзов. Никарагуа, Коста-Рика, Гондурас и Панама сделали совместное заявление: «Ни одно из государств не может взять на себя финансовую заботу об обустройстве хотя бы одного беженца. Коммерсантов и интеллектуалов у нас и так уже сверх всякой меры, для нас это нежелательные элементы» (16). Незадолго до окончания конференции Британская медицинская ассоциация пригрозила забастовкой: «Ни один член сословия медиков не хочет видеть нашу страну наводненной эмигрантами». (В то время на 1000 английских врачей приходилось всего три врача-беженца.)