Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кеворкян cтр.№ 35

Более того, иногда наличие или отсутствие формы само по себе давало повод для грандиозных пропагандистских акций. В последние годы Веймарской республики власти, стараясь добиться гражданского мира, запрещали публичное ношение партийных униформ. На что штурмовики реагировали довольно остроумно: поскольку ношение партийных галстуков и портупеи не было запрещено, они надевали их прямо на голое тело. Смех, вызываемый видом марширующих полуголых колонн СА, также сработал на расширение популярности нацистской партии.

Вообще, важнейшим инструментом гитлеровской пропагандистской мобилизации было шествие колонн в ногу; оно принуждало всех к одинаковым движениям и одному ритму, имевшему порою опьяняющее воздействие. У человека в колонне отсутствовала собственная воля и собственные желания, он слушал команды, держал равнение на идущего рядом. Часто шествие нескольких колонн переходило в перестроение для митинга.

Сходство жестов людей в группе свидетельствует о сходстве их настроений, копирование жестов лидера характерно для его последователей. Например, одновременный взмах рук в нацистском приветствии во время массовых мероприятий. К слову сказать, «германское приветствие» было копией «фашистского», рожденного буйной фантазией поэта Габриэле Д’Аннунцио в 1919 году, когда он, при поддержке мятежных элементов итальянской армии, захватил город Фиуме (порт, переданный Югославии по Сен-Жерменскому договору). Позже этот ритуальный жест переняли итальянские фашисты и лишь потом германские нацисты и обольщенный ими народ.

В 1930-е годы почти всякая немецкая организация имела свою форму, практически весь народ оказался в форменной одежде, что стало действенным орудием ликвидации индивидуализма. Даже обычным строительным рабочим из организации Тодта из конфискованных запасов бывшей чехословацкой армии выдавалась единая форма оливкового цвета. Дело дошло и до секретарей: «По распоряжению Гитлера президент Объединения театральных художников Бенно фон Арент разработал для нас, секретарш, соответствующую униформу. Она представляла собой костюм из итальянского офицерского материала серого цвета с золотыми пуговицами и петлицами. На левом лацкане мы носили вместо круглого партийного значка серебряную эмблему, спроектированную самим фюрером. На ней был изображен орел, держащий свастику» (9). А вскоре и Риббентроп озаботился проблемой мундиров для Министерства иностранных дел: «Я удостоился чести появиться во время своей первой аудиенции у Папы Римского в забавной униформе с золотыми пуговицами, ремнем с портупеей и в жесткой шляпе. Форма Риббентропа отличалась особым рисунком, на рукавах у него был вышит глобус, на котором сидело нечто, напоминавшее орла» (10).

Естественно, громадное значение нацистские пропагандисты уделяли одежде, или, как бы теперь сказали, «прикиду» подрастающего поколения. Помните уродливую школьную форму советского образца и все переживания, с нею связанные? Так вот – разработку формы для гитлерюгенда поручили лучшим модельерам тогдашней Германии. Дабы служить рекламой организации форма должна казаться красивой и удобной: знаки различия, шевроны были разработаны с учетом всех эстетических требований. Общий набор – коричневая форменная рубаха, черный треугольный галстук, черные шорты до колен, коричневые ботинки с гольфами (зимой – черные высокие сапоги). Причем шорты не воспринимались как детская одежда: «Дети носят матросские костюмчики с длинными брюками. Юноши одеты в шорты и открытые рубашки. Детей родители по воскресеньям водят на прогулки. Юноши в воскресенье отправляются в походы» (11).

Далее антураж дополняли коричневая фуражка, солдатский ранец, ремень с портупеей и крепившимися на нем сухарным мешком, флягой и, что восхищало, походным ножом. Походный нож с рукояткой, украшенный «руной победы» и свастикой, являлся настоящим оружием, с клинком 12–14 см. Девушки носили синюю юбку с ремнем, белую блузу (летом с коротким рукавом), черный галстук, платок на голову, коричневый жилет с четырьмя карманами и китель. В походе униформу дополняли солдатская фляга, планшет и ранец, а зимой – коричневозеленое приталенное пальто.

Разумеется, военная форма также была поручена лучшим дизайнерам. Обмундирование немецкого офицера конструировал сам Хьюго Босс – столь значимая психологическая нагрузка возлагалась на внешний вид солдата и офицера вермахта. Некоторые специалисты считают, что для поддержания боевого духа войска, а значит, и победы немцев на Западном фронте в конце 1930-х годов, внешний вид армии сыграл не последнюю роль.

Форма в частях СС, в свою очередь, разительно отличалась от армейской: они носили черные брюки, галстуки и фуражки, ремни с девизом «Моя честь – моя верность», загадочные знаки отличий. Кроме того, использовались алюминиевые нити и многочисленные шнуры, сплетенные из них. В целом, все это производило довольно эффектное впечатление. Карл Букхарт, верховный комиссар в вольном городе Данциге, вспоминал о посещении штаб-квартиры Гиммлера: «У входа в здание застыла черная стража. Казалось, люди в черном были лишены всего человеческого. Они порождение самого бога войны Ареса» (12). К этому описанию можно лишь добавить, что рядовые «Лейб-штандарта «Адольф Гитлер»» (именно они обеспечивали охрану фюрера) набирались из юношей ростом от 184 см и выше.

Эффектную эсэсовскую форму охотно надевали не только модельные юноши. В стремлении заручиться симпатиями немецкой элиты Гиммлер начал раздавать чины группенфюреров СС важным лицам Третьего рейха – всяческим видным деятелям в области экономики, политики и культуры. Как результат, они получили не только чины, но черные эсэсовские мундиры. А потому порою самое невинное собрание гражданских руководителей стало походить на военизированное сборище.

Сам Гитлер регулярно появлялся на людях в некой изобретенной им для себя полувоенной форме, которая должна была олицетворять неугасимый военных дух, а именно в коричневом френче и высоких сапогах. Правда, можно предположить, что привычный Гитлеру френч помогал ему, в числе прочего, непринужденно держаться на публике (новая одежда сковывает).

Одетая в форму нация, и так склонная к конформизму и дисциплине, стала идеальной аудиторией для «раскованных и непринужденных» народных праздников. И пусть режим требовал лишь ритуальных форм участия людей в различных массовых мероприятиях, но сознание они все-таки изменяли.

Для любых манифестаций, от школьных – на предмет встречи иностранного гостя – до мобилизации миллионов рабочих, специалисты разработали четкие схемы. Не без иронии отзывался статс-секретарь министерства (Карл Ханке) о «группах народного ликования», то есть специальных «засланных казачках», которые первыми начинали аплодировать, скандировать лозунги и использовать другие методы для раскачки аудитории (13). Хотя до 1939 года, то есть начала войны, потребность в таких приемах была невелика – энтузиазм масс казался неподдельным.

Многим современникам тридцатые годы в Германии запомнились как череда ярких праздников и сейчас мы кратко остановимся на некоторых из них. Особенно «народным» и красочным считался День урожая, праздник, который давал государству воздать должное крестьянам – основным кормильцам рейха. Для него стали естественными трибунами склоны горы Бюкельберг. В праздновании единовременно участвовали около миллиона человек. Многочисленные оркестры, танцевальные группы, море флагов, вымпелов и праздничных венков урожая, самолеты и дирижабли в воздухе – все это создавало непередаваемую атмосферу грандиозного гуляния. Культивировались народные танцы в местных нарядах, представления самодеятельных артистов, кукольных театров, самодеятельных хоров и оркестров, показательные выступления и соревнования спортивных клубов.