Четвёртая власть Третьего Рейха. Нацистская пропаганда и её наследники - читать онлайн книгу. Автор: Константин Кеворкян cтр.№ 24

Ради улучшения качества чистокровной арийской породы еще в 1931 году Гиммлер отдал приказ эсэсовцам сочетаться браком исключительно с расово полноценными девушками. После прихода национал-социалистов к власти научная дифференциация представительниц прекрасной половины человечества по расовым признакам превратилась в государственную политику. Согласно идеям уже упомянутого нами Вальтера Дарре, в первый класс, группу расовой элиты, могли попасть не более 10 % девушек каждого года рождения. Вторую группу можно охарактеризовать как самую многочисленную – девушки с «хорошими» показателями. Барышни, попавшие в третью и четвертую расовые группы, являлись расово нежелательными – государство должно делать все возможное, чтобы у них не было детей. Девушки из третьей группы проходили стерилизацию, а несчастливицам из четвертой группы принципиально не выдавалось разрешение на замужество (существовало и такое). Юной немецкой девице полагался родословный паспорт, подтверждавший ее арийское происхождение, который высокопарно именовали «шкатулочкой сокровищ предков».

В «шкатулочку» вносились данные о матерях, отцах, дедушках и бабушках с указанием их «расы». Все вышеперечисленные меры должны были способствовать интенсивному размножению исключительно белобрысых особей, к вящей радости главного радетеля за чистоту крови – Генриха Гиммлера.

Правда, безраздельная любовь к нордическому типажу не раз подводила сентиментального рейхсфюрера СС. Однажды во время посещения морского порта Гиммлер увидел мощного блондина докера нордической внешности, подошел к нему и сказал: «Вы должны вступить в мои ваффен-СС. Немедленно приступайте к службе. Я лично присваиваю вам чин унтер-шарфюрера в гвардии Адольфа Гитлера». Кого же пригрел Гиммлер? Человека, уличенного в сутенерстве, не раз попадавшего в тюрьму! Рейхсфюрер, узнав это, был потрясен; он никогда бы не заподозрил такого при виде блондина. Однако печальный опыт не пошел впрок, и если приходилось выбирать, кого из узников освободить, Гиммлер неизменно отдавал предпочтение голубоглазым блондинам (13).

Реализация расовой политики стала одной из самых главных задач государственной пропаганды, и в конце весны 1934 года заместитель фюрера по партии Рудольф Гесс дал почетное поручение расоведу Вальтеру Гроссу создать Национал-социалистическое бюро расовой политики. Еще раньше, в 1933 году, Гросс приступил к выпуску популярного иллюстрированного издания «Новый народ», броско оформленного на манер американских журналов «Лайф» и «Лук» или немецких популярных женских журналов. Занимательные, не обремененные академическими терминами статьи по расовым вопросам приходились по вкусу читателям. Тираж журнала в 1933 году составлял 70 000, а к 1939-му он превысил 300 000 экземпляров (14). С 1935 года Бюро расовой политики приступило к выпуску образовательных фильмов, слайдов и крупноформатных плакатов, доступно разъяснявших принципы евгеники. На местах бюро функционировало через районные и окружные отделения; на национальном уровне оно подготавливало дипломированных расовых пропагандистов и преподавателей медицинских заведений.

Целенаправленная пропагандистская работа государства начиналась прямо со школьных учебных заведений. Ученикам предлагалось подсчитать, во что обходятся налогоплательщикам «здоровые» и «нездоровые» дети. Таким образом, внушалась мысль, что затраты на здравоохранение должны быть «оправданными» и в первую очередь направляться для поддержания здоровья «более ценных» представителей этноса.

Собственно, финансовая сторона вопроса ставилась во главу угла и самыми серьезными организациями. В частности, в одном из эсэсовских бухгалтерских отчетов констатируется: «До 1 сентября 1941 года было дезинфицировано 70 273 лица. При средней дневной норме на содержание больного в немецких марках 3.50 следует, что годовая экономия в немецких марках составила 88 543 980,00. Учитывая, что данное число больных могло бы прожить 10 лет, сэкономлено в немецких марках 885 439 800,00» (15). Всего же за время существования Третьего рейха стерилизации подверглось примерно 400 000 человек.

Также из экономических соображений «по медицинским показателям» некоторые категории немецких граждан попросту уничтожались.

31 января 1941 года Геббельс меланхолично записывает в своем дневнике: «Обсуждал проблему тихой ликвидации душевнобольных. 80 000 уже убраны, надо убрать еще 60 000. Трудная, но необходимая работа» (16).

И хотя в данном случае пропагандистская шумиха не допускалась, все же прослеживается логическая связь акции по массовой эвтаназии с законами «О здоровье вступающих в брак», которые закрепляли необходимость стерилизации и прерывания беременности в случаях наследственной болезни. В соответствии с указом фюрера об эвтаназии только в оккупированной Польше были уничтожены 250 тысяч больных и инвалидов. После умерщвления трупы поляков предоставлялись немецким ученым для работы, и убитые поляки послужили материалом для отличного немецкого учебника анатомии, выпущенного уже после войны (17).

Говоря о расовой политике нацистов, нельзя не вспомнить о государственном антисемитизме, чему будет посвящена отдельная глава. Сейчас же вкратце напомню, что в 1933 году евреев отстранили от службы в государственных учреждениях, от работы в печати и на радио, им не разрешали заниматься сельским хозяйством, преподаванием, работать в области театра и кино; в 1934 году евреев изгнали с фондовой биржи. Что касается запрета на медицинскую и юридическую практику, а также занятие торговлей, то в законодательном порядке он был наложен в 1938 году. Запреты систематизировались в так называемых «Нюрнбергских законах». Почти повсеместно в нацистской Германии над дверями магазинов и булочных висели надписи «Евреям вход воспрещен», аптеки не отпускали им лекарств, гостиницы не предоставляли ночлега. А поскольку национал-социалистические теории одновременно превозносили немцев как соль земли и высшую расу, то большая часть, как сказали бы сегодня, «титульной нации» относилась к Нюрнбергским законам весьма лояльно. Дело доходило до проявлений своеобразного народного «юмора»: на крутом повороте дороги близ Людвигсхафена стоял указатель: «Осторожно – крутой поворот! Евреям – ехать со скоростью не менее 120 километров в час!» (18)

Парадоксальным было отношение нацистских идеологов к проблеме детей, родившихся от смешанных браков арийцев с евреями, так называемых «мишлинге» (метисов). Геббельс раздраженно отметил в своих записях: «Какой-то перемудрец докопался, что Иоганн Штраус на одну восьмую еврей. Я запретил это разглашать. Во-первых, это не доказано, во-вторых, я не позволю снять все сливки с немецкой культуры. В конце концов, из нашей истории останутся Видукинд, Генрих Лев и Розенберг» (19).

Нюрнбергские расовые законы различали «мишлинге» первой степени (один из родителей – еврей) и второй степени (бабушка или дедушка евреи). Несмотря на юридическую «подпорченность» людей с еврейскими генами и, невзирая на трескучую пропаганду, десятки тысяч «мишлинге» достаточно спокойно жили при нацистах. Они обычным порядком призывались в вермахт, и сотни «мишлинге» были награждены за храбрость Железными крестами. Двадцать солдат и офицеров еврейского происхождения были удостоены высшей военной награды Третьего рейха – Рыцарского креста (20). Чудны дела твои, Господи!