Ты – дура, детка! - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Хмельницкая cтр.№ 52

Первый раз я сумела постоять за себя перед Артёмом. В течение двух месяцев после его возвращения в мою жизнь, он поколачивал меня, весьма основательно. Говорил, что я сумасшедшая и ему противна. Синяки – мелочи по сравнению с головной болью и лёгким головокружением на протяжении недели или двух. И тошнота! О! В последний месяц вместе с ним я поставила рекорд по тошноте!

Артём, сам того не осознавая, подталкивал меня к бунту против него. Ему казалось, что он ломал мою волю об колено, но получался противоположный эффект. Я понимала, что моя жизнь не стоила ни копейки в то время, и чем больше осознавала это, тем сильнее хотелось что-нибудь сделать – пусть даже напоследок.

Я сделала – меня оставили в покое.

В тот вечер я пришла домой с кашлем и насморком. Беготня под дождём, пусть и летним, чтобы не идти домой, не прошла даром – я заболела. Артём сидел в квартире моих родителей, ужинал и был зол, как чёрт. Он ударил меня – я отлетела в угол комнаты. Скукожилась. Зарыдала.

Артём склонился надо мной, начал делать внушения, чтобы не смела ничего предпринимать без его разрешения. Потом присел рядом, ухватил двумя пальцами за лицо, вытер слёзы, которые текли по моим щекам. Сказал, что никогда и никого так не любил, как меня, а я расстраивала его тем, что убегала. Он трещал, трещал, точно сорока, а я думала лишь о том, успею ли добраться до шкафчика, где хранился скотч.

Он поднялся и повернулся ко мне спиной – зря. Живя с ним, я перестала расценивать происходящее в мире правилами морали, окрашивая мир в чёрно-белые тона. Сломать противнику шею, когда он отвернулся, теперь для меня не выглядело подлостью. Оно смотрелось выигрышной позицией для схватки.

Не знаю, что придало сил, но я вскочила на ноги и врезала ему кулаком в ложбинку основания черепа. Артём свалился, словно мешок картошки на пол. Я рванула к шкафу, достала скотч, сцепила его руки за спиной и перемотала запястья.

Артём очнулся очень скоро. Открыл глаза, смерил меня холодным взором.

– Что дальше, Аурум?

Я зарыдала.

– Не хватает смелости врезать? – подначивал Артём.

И я ударила его по лицу. Потом ещё и ещё… Никогда не думала, что эмоции отбирают столько сил – я выдохлась. Села рядом с ним и продолжила реветь.

– Я больше не трону тебя, – пробубнил Артём. – Обещаю.

Знала, что так и будет: он не станет распускать руки – он меня убьёт.

Женщина открыла глаза, и её взор сразу нашёл меня. Она неуклюже села, вытянула связанные ноги вперёд.

– Дерёшься, как спецназовец, – хмыкнула незнакомка.

– Дом большой, а одинокой девушке надо уметь за себя постоять. Мне вызывать полицию или сама всё расскажешь? Я слышала твой разговор.

– Никогда так не прокалывалась, – веселилась женщина. – Недооценила обстоятельства. Говорили: ты полоумная, а ты нормальнее многих.

– Зубы не заговаривай! – посоветовала я. – Кто ты? Как звать?

– Ангелина Брайтон. Работаю на тебя. Вернее – на компанию, которая представляет твои интересы по всему миру.

Я расхохоталась.

Это надо же было такое ляпнуть! Мои интересы она представляет! Вот умора!

– Продолжай, – захлёбывалась от смеха я. – Только скажи: контрактом прописаны нестандартные обстоятельства?

– Я сама виновата, – снисходительно глядя на меня уронила госпожа Брайтон.

– Ну, раз так, – вытерев слёзы, выступившие от смеха, спаясничала я и развела руками, – то продолжай.

– Удивительно, но я не понимаю, почему тебе до сих пор никто не сказал правды.

– Правды? Какой?

– Не в моих правилах влезать в решения боссов, но…

– Не тяни. Сказала: «А», расщедрись и на остальной алфавит.

– Мария Аркадиевна Суздальцева – твоя прабабушка – была очень неординарным человеком. Она открыла счёт в американском банке и положила на него всё своё состояние. Затем она переехала на постоянное место жительства в Россию. В возрасте девяносто семи лет Мария Аркадиевна умерла.

– Спасибо. Я знаю биографию своей Пра.

– Да. Но ты не знаешь, что когда ты родилась, а госпоже Суздальцевой исполнилось девяносто два года, к ней в Ленинград… Тогда это ещё был Ленинград. Так вот: к ней приезжала её приёмная дочь, которую она воспитывала, как собственную. Её зовут Элизабет Скотт… Звали. Она умерла четырнадцать лет назад.

Я потёрла кончик носа, чтобы скрыть свои чувства и широко улыбнулась:

– Ты хорошо знаешь историю моей семьи. Что ещё поведаешь?

– Элизабет Скотт хотела забрать госпожу Суздальцеву в Америку, но та не согласилась. Мало что известно разговоре между женщинами, но итогом стало отбытие Элизабет на родину без приёмной матери. Перед возвращением он навестила твою семью, познакомилась с тобой. По прибытии в Штаты, Элизабет основала фонд, положила на него крупную сумму денег. Бизнес семьи Скотт всегда процветал, и сейчас дела идут в гору. На фонд никто не обращал внимания до последнего времени. По завещанию Элизабет спустя десять лет после её смерти фонд должен инвестироваться в Российские проекты в память о русской матери. Особой статьёй была выделена поддержка любых начинаний крупного инвестора – Суздальцевой Марии Александровны. Её интересы должна представлять компания, в которой я и работаю.

– Складно поёшь, – пожала плечами я. – Заслушаешься. А главное – правдоподобно.

– Компанию по защите твоих интересов создали полгода назад. В нашу задачу входит проверка твоей дееспособности, чтобы помочь возглавить фонд. Фонд инвестировал в российскую экономику к этому времени большие средства и приумножил прибыль. Всё подготовлено для того, чтобы передать бразды правления кабинету директоров и помочь тебе освоиться на месте председателя. Это часть завещания, которое оставила Элизабет Скотт. Оно долгое время держалось в секрете. Недавно стало известно, что по завещанию госпожи Суздальцевой единственной наследницей крупного счёта в американском банке являешься именно ты. Родители тебе ничего не говорили?

– Почему я единственная наследница?

– Потому что ты женского пола, а там это подчёркивается. Если близко к тексту, то владеть счётом должны лица женского пола. Так тебе ничего не говорили?

Я не стала реагировать на вопрос Ангелины, а просто набрала номер отца. Папа счастливо произнёс в трубку:

– Наконец-то, доченька! Всё у тебя дела, дела…

– Пап, что за странное завещание от Пра?

– Сам узнал относительно недавно. Странно, согласен. Меня нашёл правнук Элизабет. Мы поговорили, он показал документы… В общем, я тебе пытался сказать, что мы можем начать свой бизнес и прочее… Но… Людмила была нам, как родная. Прими наши с мамой соболезнования. К ним присоединяются и наши семьи.

– Как же так-то?! – взбесилась я. – То знать нас тут не желали, а теперь вдруг – нате вам, пожалуйста! Родня!