Впечатляющий пик - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Мельникова cтр.№ 31

Схожу с ума от вида его голого тела с совершенным рельефом мышц, загорелой гладкой кожей, темными волосами на груди и полоской внизу живота. Мощная спина и длинные ноги. Интересно, какой у него рост? Метр восемьдесят семь, не меньше. Глеб Дмитриевич притягательно красивый мужчина. Мой взгляд скользит ниже, на большое гладкое мужское достоинство, помню, как оно ощущается внутри, насколько горячее и твердое. Хочу еще. От распутных мыслей рот наполняется слюной. Я приподымаюсь на локтях.

- Лежи, - командует хриплым голосом спасатель, а я подчиняюсь, мне нравятся его приказы, они меня заводят, - не двигайся.

Садится на край кровати, тянется ко мне. Его рука замирает в воздухе, и я чувствую, что схожу с ума от жажды прикосновений. Такой темпераментный и вспыльчивый, он сдерживает себя, как будто растягивая удовольствие, мучая нас обоих. Он кладет руку на мое плечо, очерчивает ключицы, касается округлости груди, проводит по ней пальцем, трогает ореол соска, сжимает между пальцами, заставляя стонать. Я укладываюсь на спину, хочу больше прикосновений. Суровый и сильный, вижу птиц, что искусным рисунком летят по его груди. Мечтаю спросить, что означают его татуировки, но он сжимает второй сосок, и я забываю все кроме этой сладостной тяги между бедер. Разве бывает такое острое желание после удовлетворения? Я боюсь пошевелиться. Не смею поднять рук. Он сказал лежать и не двигаться, и мне хочется ему подчиняться.

Склонил голову, проводя пальцами по выпирающим тазовым косточкам. Снова, снова этот взгляд. Сильная мужская ладонь скользит к низу живота. Его зрачки расширяются, глаза становятся совершенно черными. Слегка медлит возле моего влажного лона, а потом гладит круговыми движениями, не отпуская взглядом. Он смотрит так внимательно, что только от этого тяжелеет грудь, а внизу живота рождается тягучая и сладкая боль. Наверное, нам стоит обсудить то, что произошло, но ни я, ни он не хотим останавливаться. Еще больше этого наваждения...

Я вижу желание, горит так сильно, что я непроизвольно выгибаюсь навстречу его движениям. Он замирает, облизывая пересохшие губы. А я уже ничего не соображаю, бесстыже трусь о его руку, забыла приказ, побелевшими пальцами сжимаю сильное мужское запястье, требуя еще. Он ласкает меня, так настойчиво, так мастерски. Мне нравятся его длинные пальцы, его мозолистые крепкие руки, татуировка на предплечье, а еще глаза, темнее которых я никогда не видела.

- Полина, ты красивая, очень красивая...

Он наклоняется, целует меня, но на это раз трепетно и чувственно, нежно облизывает, посасывая мой язык. Когда он отстраняется я вижу голод, который никуда не делся, остался, он не насытился мною. Не успеваю осознать эту мысль, как он оказывается сверху, придавливая мое тело к матрасу. Его поцелуи действуют, как вино. Комната плывет, любые опасения отступают, а желание нарастает все сильнее. Я не была невинна, до влюбленности в Егора у меня был парень, с которым я встречалась. Но то, что делает со мной спасатель ни на что не похоже. Настоящий, умелый, опытный мужчина, знающий толк в удовольствии.

Глубокие, виртуозные движения прерывает телефонный звонок его мобильника. Глеб Дмитриевич тянется к своим штанам, но при этом мое тело не покидает, нащупывая трубку в кармане, отбрасывает ненужную тряпку.

- Да, ма, в порядке, - он не сдержан, - уложи ее сама, я не приду.

Самое интересное, что он продолжает двигаться, медленно толкаясь бедрами, смотрит на меня, как на лакомый кусочек, слушая тираду на другом конце провода.

- Нет, - обрывает беседу, скорее всего мать решила, что он с Жанной и что-то втирает о несовершенстве выбора, - я с Полиной.

Нескольких секунд, пока он не нажал отбой, мне хватает, чтобы услышать на том конце визг восторга. Хихикаю, отворачиваясь к стенке, прикусывая нижнюю губу. Телефон летит куда-то вниз, на пушистый ковер, а Глеб Дмитриевич увеличивает угол проникновения. Вздыхая, он целует шею, облизывая мочку уха. Командир, даже не удосужился спросить хочу ли я, чтобы он остался, просто решил все за меня. Но думать об этом нет сил, слишком приятно внутри и снаружи.

Ближе к утру я понимаю, что совершенно разбита, я не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. Это безумие. Мы оба сбрендили и не можем прекратить ласкать тела друг друга. Не представляла, что так бывает, но Глеб Дмитриевич заводит меня снова и снова. Где-то между третьим и четвёртым разом я сообщила ему о противозачаточных, которые принимаю, хотя этот вопрос должен был возникнуть у него раньше.

Но самого главное, что через три дня кончается мой отпуск, я так и не сказала. Боюсь, но я буду вынуждена покинуть горы.

- Скоро придут дети, а кому-то нужно на работу.

Поедая кашу, он усадил меня к себе на колени.

- Если продолжишь ерзать, я снова отнесу тебя в спальню.

Он прикусил мое предплечье, измазав овсянкой, оставляя тугой жаркий поцелуй на коже.

- Не хочу уходить...

- И я не хочу, чтобы ты уходил, - перекидываю ногу, теперь я сижу к нему лицом, полностью лишив возможности есть нормально.

Запускаю пальцы в длинные, мокрые после душа волосы, к слову там мы тоже были вместе. Целую его красивые губы, короткая борода приятно колит лицо, чувствую вкус овсянки с изюмом и сухофруктами. Не представляю, как мне удалось сварить эту кашу, кое-кто постоянно мешал мне.

Он облизывает кожу в вырезе моей майки, там, где открыты ключицы и шея, сжимает ягодицы, если мы продолжим в том же духе, то опять окажемся в постели.

- Вечером заберу обратно в свой дом, собери вещи.

Мой командир, всегда решает за меня. Спасатель недовольно рычит, но все же выпускает меня из объятий, когда в дом стучат. Он целует на прощание, не стесняясь других родителей, мне кажется он вообще не понимает, что кто-то пришёл. Сгребая ткань на моей спине, он погружает язык мне в рот, страстно облизывая губы.

- Вернусь после дежурства, будь готова!

Смотреть в глаза местным мамам стыдно, хотя они и хихикают, отворачивая детишек к стене, снимая с них одежду. А я прижимаю ладони к алым щекам. Ну Глеб Дмитриевич, ну что он со мной делает?

Пью растворимый кофе, который терпеть не могу, но неприятного терпкого вкуса не замечаю, чувствую себя просто прекрасно. Должна быть усталость, ночью практически не спал, а ощущаю обновленность, наполненность загадочной энергией. Хочется петь и нести всякую чушь. Что это со мной? Стены КСП уже не кажутся серыми, они светло-бежевые, а пол не такой уж и ободранный, он художественно-поцарапанный.

Комнату пересекает Пашка, присаживаясь за мой стол, окидывает взглядом ребят, что расположились в разных углах помещения, занимаясь своими делами. Друг наклоняется:

- Только не говори, что и в этот раз ты облажался.

Я молча улыбаюсь, просматривая бумаги. Заниматься делами совсем не хочется. Сейчас бы вернуться к Полине, прижать к себе и проваляться в кровати целые сутки.

- Да! – вскрикивает Павел, хлопая себя по коленям. - О боже да! Ну и как она, ничего? Или овчинка выделки не стоит?