Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге - читать онлайн книгу. Автор: Арман Николи cтр.№ 31

В своей книге «Страдание», классической работе, посвященной боли и несовершенству бытия, Льюис подробно рассказывает, каким он видел мир до своего обращения. «Когда я был атеистом, если меня спрашивали, почему я не верю в Бога, я давал примерно такой ответ: во-первых, это суровость вселенной. Ее большая часть состоит из пустого пространства, совершенно темного и невообразимо холодного, а все формы жизни лишь причиняют боль друг другу <…> Создания причиняют боль, когда рождаются, живут, мучая других, и в основном в боли умирают. Во-вторых, самое совершенное создание, Человек, обладает еще одним качеством, которое мы называем разумом, а потому он способен предвидеть свои страдания. Им предшествует острая психологическая боль, человек предвидит свою смерть, страстно желая стабильности». Человеческая история – это «отчет о преступлениях, войнах, болезнях и ужасе, куда входит немного счастья… ровно столько, чтобы люди отчаянно боялись его потерять». «Если, – подводит он итоги, – вы предлагаете мне верить, что это дело рук благого и всемогущего духа, я отвечу, что никакие факты не согласуются с этой идеей».

И многие биографы Льюиса, и его близкие друзья говорят о том, как сильно изменение мировоззрения отразилось на его жизни, среди прочего – на его способности испытывать счастье. До обращения Льюис «никак не подозревал, что когда-либо существовала или может существовать какая-то связь между Богом и Радостью». Он еще не понимал, что та глубокая жажда того, что он называл «Радостью», была желанием вступить в отношения с Творцом. После обращения Льюис нашел счастье в новых отношениях с Богом и со многими новыми друзьями.

Качество наших отношений – точный барометр эмоционального здоровья. Счастье или несчастье отражает наше настроение, которое, в свою очередь, влияет на наши отношения с другими. Депрессия не только делает человека мрачным скептиком, но и порождает в нем злость, раздражение и безнадежность, а эти качества плохо совмещаются с добрыми взаимоотношениями. Это проливает свет на трудности в отношениях с людьми Фрейда и объясняет, почему в первой половине жизни у Льюиса было немного близких друзей. После его обращения их стало намного больше. Льюис писал: «Вера и молитва превратили меня в экстраверта. Меня, как говорят, “вытащили наружу”» ^[246].

Великое наслаждение Льюису доставляли моменты встреч с близкими друзьями, когда они собирались у очага и вели интересные беседы, или прогулки с ними по живописным местам Англии. «Самые счастливые часы моей жизни, – писал Льюис, – я провел с тремя-четырьмя старыми друзьями, бродя с ними и заходя в тесные бары, или сидя у кого-то в комнате в колледже за полночь, когда мы говорили о чепухе, о поэзии, богословии, метафизике за пивом или чаем с трубками. Больше всех звуков на свете мне нравится смех» ^[247]. В другом письме к своему другу Гривсу Льюис говорит: «Дружба – наивысшее благо этого мира. Это, несомненно, главное счастье жизни. Если бы меня попросили дать совет молодому человеку, который ищет, где бы ему поселиться, думаю, я бы ответил: “Пожертвуй немногим и найди такое место, где будешь рядом с друзьями”. Я знаю, я оч. счастлив в этом отношении» ^[248]. И Льюис был невероятно счастлив в браке, о чем красноречивее всего говорят письма его жены и книга «Боль утраты», написанная им после ее смерти. Из интроверта с крайне узким кругом близких Льюис превратился в открытого экстраверта с большим числом друзей и коллег. Его биограф Джордж Сэйер, знавший Льюиса тридцать лет, и Оуэн Барфилд, на протяжении сорока лет бывший его близким другом, описывают Льюиса после обращения так: «Он был необычайно жизнерадостным и наслаждался всем как ребенок». Он был, по их словам, «крайне веселым, остроумным и интересным товарищем, деликатным, его больше, чем собственное, заботило благополучие друзей».

Что его изменило? Я, как психиатр, выделил бы три фактора. Во-первых, когда Льюис начал читать Библию серьезно, он нашел новый метод поиска себя, своего «подлинного Я». Сам Льюис об этом писал так: «Это процесс утраты себя в отношениях с Творцом. Пока вы не отдали себя Ему, у вас нет подлинного Я». В частности, Льюис размышлял о таком стихе из Нового Завета: «Кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее» (Мф. 10:39; Мф. 16:25). Чтобы «найти себя», он обращается вовне, а не вовнутрь.

Во-вторых, его понимание агапе – любви к ближнему, которому ты желаешь всего самого хорошего, упражняя волю, чтобы вести себя соответственно, также заставляло Льюиса выходить «наружу». Он научился в должной мере забывать о своих нуждах, чтобы увидеть потребности других и сознательно на них отвечать.

В-третьих, новое мировоззрение заставило Льюиса иначе оценивать людей. Смерть стала не концом жизни, но концом первой главы в бесконечной книге. Каждый человек, как он теперь верил, будет жить вечно – дольше любой организации, любого государства, любой цивилизации на земле. «Не бывает обычных людей», – напомнил Льюис слушателям на своем выступлении в Оксфорде. Он призвал их «помнить, что самый скучный и заурядный человек, с которым вы говорите, однажды может стать таким прекрасным творением, что, увидь вы его сейчас, вы возжелали бы пасть пред ним на колени». Мы никогда не имеем дела с «простым смертным, но именно с бессмертными мы шутим, вместе работаем, вступаем в брак или презираем их и эксплуатируем – этот бессмертный ужас или вечное сияние славы, ваш ближний, есть самый священный предмет из доступных вашим ощущениям» ^[249].

Согласно новым представлениям Льюиса, человек по жизнестойкости и своему значению превосходил все прочее на земле. Это изменило его приоритеты: первое место заняли отношения с Творцом, а второе – отношения с другими людьми. В своих книгах он постоянно напоминал о том, как важно быть верным своим приоритетам.

Имеют ли отношение к счастью хорошая репутация или желание прославиться? Если для счастья нужно удовольствие, значит, того, кто стремится стать знаменитым, может делать несчастным то, что его мало ценят. Но неудовлетворенная потребность может стать препятствием на пути к счастью. Некоторые же мыслители считали, что сама слава мешает быть счастливым. Томас Джефферсон писал Джону Адамсу: «Счастливее тот, о ком мир говорит меньше – будь то хорошее или плохое».

Поиск признания был важной движущей силой как для Фрейда, так и для Льюиса в атеистический период жизни. Фрейд всегда открыто говорил о своем стремлении стать знаменитым. После своего обращения Льюис ясно давал понять, что честолюбие, желание стать знаменитым, в прежние годы было для него духовным камнем преткновения.

Когда Фрейду было за сорок, он начал анализировать свои стремления и обнаружил в себе устойчивое и мощное желание прославиться и стать великим человеком. В «Толковании сновидений» он говорит об одном событии детства, о котором ему рассказывали. Когда он родился, «одна старая крестьянка напророчила матери, которая радовалась рождению первенца, что та подарила миру великого человека». Фрейд полагал, что эта история, которую в детстве он слышал много раз, отчасти повлияла на его стремление к славе.