Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Булаев cтр.№ 37

Отделению, в котором Иванов некогда служил, план назначался простой: за сутки опера были обязаны раскрыть не менее двух тяжких преступлений, четырёх краж и одной хулиганки. Хоть из пальца высасывай, а сводку сделай, порадуй главк показательным рвением в борьбе с криминалом.

Для любого адекватного гражданина подобные указания звучали бы маразматично, но не для силовиков. Начальству требовались показатели эффективности служб, и плановая система подходила для этой цели как нельзя лучше. Это не книжные расследования, ограниченные исключительно фантазией автора, это суровая реальность. К вечеру должны выдать требуемую норму на-гора! И по барабану, как!

Периодически, в различных СМИ, выходили гневные статьи, размазывающие в пух и прах «палочную систему». Ухоженные граждане в больших погонах демонстративно делали политически верные выводы, обзывали сложившиеся устои в МВД «пережитком прошлого» и обещали «повернуться лицом к людям», заставляя последних скабрезно хихикать, представляя, чем органы повёрнуты к ним в данный момент.

Реформы, согласно чиновническим традициям Государства Российского, всегда оставались только на словах. Изредка менялись формулировки в командах сверху, прагматично не затрагивая сути укоренившихся порядков, и всё текло своим чередом.

Почему? Да потому что система РАБОТАЛА, заставляя изо дня в день весь личный состав выходить на улицы и выискивать показатели.

В ущерб нормальному розыску матёрых злодеев? — да.

Возводя в абсолютный кретинизм сам принцип оперативной работы? — да.

Выталкивая вонючей пеной на поверхность всё самое гадкое в сотрудниках и выливающееся в нездоровый цинизм по отношению к людям? — да.

Хотя с последним можно было сильно поспорить. Народ у нас далёк от ангельской терпимости и законопослушания, так что одни других стоили.

Ну а мнение рядовых сотрудников по поводу организации и эффективности их труда ожидаемо никем не учитывалось, потому полицейские будни на фоне Департамента с его задачами инспектором вспоминались как страшный сон...

— ... По поводу холма — я на форумах кладоискателей вечерком посижу, — внёс свою лепту Иванов в подготовку к изъятию невесть чего из недр. — Полезные ссылочки на них изредка встречаются.

— Одобряю, — Антон в последний раз с сожалением посмотрел на запертую дверь. — Ты куда двинешь?

— В экзотариум. На змею смотреть.

— Куда?!

— Я же сказал. В экзотариум. Типа зоопарка для пресмыкающихся и другой экзотической живности. Тренируюсь. Фрол Карпович посоветовал. Упрусь взглядом в холоднокровную, а она в меня. Так и гипнотизируем друг друга. Хочу научиться без прикосновений чужую жизнь чувствовать.

— О-о-о! — уважительно протянул призрак. — Учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин! И как успехи?

— Отсутствуют.

— Змея против? — беззлобно подначил Антон напарника.

— Наверное... А ты куда собрался?

По физиономии Швеца пробежала лёгкая рябь недовольства.

— В парк пойду, погуляю, раз уж посиделки отпали. Буду учиться привыкать к потерям. Жалко стволы... Сроднился я с ними. Всё! — он протянул пятерню. — Давай прощаться. До завтра!

— До завтра! — пожал руку Сергей и поспешил к остановке.

До закрытия экзотариума оставалось полтора часа...

***

— Вот он! — прошипела Нина Ивановна дочери, едва «молодой принц» вошёл в помещение и уверенно направился к гоферовой гадине. — Видишь, какой настырный! Ни дня не пропускает!

Разговор происходил в подсобке, где до поры пряталась незамужняя девица, дабы не афишировать родственные отношения с билетёршей и, перед запланированным знакомством, для начала тайно рассмотреть предложенного ей кандидата.

— У него обувь грязная, и брюки, — сварливо парировала она, подсознательно выискивая в крепком, приличном парне недостатки.

— На свои сапоги посмотри, — не полезла за словом в карман мать. — Вон, какая слякоть на улице. Сама же у меня в чистое переобувалась. Привередничаешь ты, Юлька...

... Пришедшая на негласные смотрины по-своему была права. После того как Иванов вернулся обратно, с холма к дороге, повторно преодолев распаханное поле, он долго сокрушался по поводу комьев грязи, покрывавших ботинки по самый верх, прилипших к обнажённым икрам и достигших подкатанных брюк.

Пачка влажных салфеток закончилась почти сразу, кое-как оттерев кожу ног. Пришлось идти к ближайшему магазину, очищать о бордюр подошвы и приобретать полторашку питьевой воды с обувной щёткой под незамысловатые шутки призрака, демонстративно щеголявшего лаковыми туфлями.

Оттереть ботинки до приемлемого состояния оказалось занятием бестолковым. Вода быстро закончилась, щётка превратилась в ручку с покрытым слизистой субстанцией концом, а непосредственно обувь, избавившись от наносного почвенного слоя, украсились рыжевато-серыми разводами и требовала полноценного ухода с кремом.

Повторно идти в магазин, копошиться с салфетками и водой не хотелось радикальным образом. Опять же, в свои законные права вступал вечер, предлагая сумерками и темнотой нивелировать цветовую гамму инспекторских «колёс» (*).

У Иванова, за недолгое путешествие туда-обратно, вообще закралось подозрение, что фермеры в борозды глину подмешивают. Особую, повышенной липкости, разработанную Оборонпромом для застревания вражеских танков на бескрайних просторах отечества, и он принял участие в её испытаниях.

Понадеявшись на спасительный вечер, Сергей прекратил возню с обувью и благополучно про неё забыл...

— ... Глаза разуй, дурёха! — тормошила Нина Ивановна дочь. — Нормальный парень. Он мне говорил — на производстве работает. А на производстве чисто не бывает. Это тебе не в офисе сидеть, ногти красить... На руки глянь.

— В смысле?

— Руки у него сильные. Кулаки в полголовы. Для мужчины самое оно. Не хлюпик какой...

Юля плохо поняла связь между необходимостью познакомиться с присмотренным Ниной Ивановной молодым человеком и его верхними конечностями, однако придираться по этому поводу не стала. Хватало и других причин противиться назойливой матери, основой для которых являлось банальное упорство ребёнка в послушании родителям и нежелание что-то менять по-настоящему.

Дочь билетёрши и не представляла толком, для чего ей замужество. Сильную любовь она благополучно пережила в шестом классе и больше с ней не встречалась, в продолжении рода пока более привлекал сам процесс, чем коляски-распашонки. Мыкаться с избранником по съёмам, утешаясь «раем в шалаше» — жертва не для каждого.

Меркантильности в девушке не было ни на грош, но и рассудка она не теряла. Верила в золотую середину, считая, что достойно зарабатывать должны все.