Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #4 - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Булаев cтр.№ 11

Быстро переодевшись, «подзащитная» села напротив, попутно прогнав детей к себе. Матери она ничего не сказала, и бабка пристроилась тут же, на третий табурет.

— Может, чаю? — предложила Валюхина.

Сергей согласился. Совместное чаепитие — самое то для задушевной беседы.

Пока хозяйка хлопотала, извлекая из глубин навесного шкафа чашки понаряднее, колдуя с заварником и бегло протирая тряпкой и без того чистый стол, старуха начала разговор:

— Вы спрашивайте. У нас с дочкой секретов нет.

Присутствие третьего лица в планы Иванова не входило. Дети никогда не бывают откровенны при родителях, однако та основательность, с которой пенсионерка расположилась на табурете, не оставляла никаких надежд на конфиденциальность. Придётся при ней работать...

— Я, когда читал вашу биографию, — послав бабку в душе куда подальше, приступил к дознанию инспектор, — заметил, что вы учились в одном классе с Солодянкиной Викторией Егоровной. Помните такую?

Но вместо ответа он получил встречный вопрос. От женщины.

— Какую биографию? Вы что, сведения обо мне собираете? А у вас ордер есть?!

Э-э... нет. В это русло разговор пускать нельзя и лучшая защита — это нападение.

— А вы как думаете? Установили же мы как-то, где вы живёте и как вас зовут! Или, по-вашему, нам наобум ходить нужно, по всем квартирам в поисках неизвестно чего и ориентируясь исключительно по подбрасываемой вверх монетке? Орёл — влево, решка — вправо? Вы же современная женщина, — умеренный комплимент всегда полезен. — Ну сами посудите — нужно же знать, к кому идёшь, с кем работать придётся? Люди ведь разные бывают. Одни адекватные, другие, — расстроенный взмах рукой, призванный показать всю тупость и склочность некоторых граждан. — Мы, кстати, через Солодянкину на вас и вышли.

— На неё тоже?.. — охнув, прикрыла рот ладонью Ирина Дмитриевна.

— Тоже, — многозначительно подтвердил инспектор. — Как и вы, дома сидит. Маньяк по выпускницам из вашей школы орудовал. Разные выпуски, — подчеркнул парень, чтобы не углубляться в школьные воспоминая. — Кроме этого — ничего общего. Но, сами понимаете — служебная тайна!

— Как?.. — ошарашенная такой новостью Валюхина чуть не выпустила взятую было чашку из рук.

— Псих, — авторитетно объявил Иванов, мучительно соображая, как свести эту тему на «нет» и чувствуя, что сейчас окончательно запутается. — Мы его докторам-психиатрам покажем. Экспертиза даст заключение, что творится в его больной кукушке, и тогда поймём мотивы. Пока об этом говорить рано. Вы мне лучше про Вику расскажите. Странная она. Словно... обидел её кто.

— Обидишь её, как же, — внезапно, с нескрываемой ненавистью, подала голос бабка. — Гнида, сволочь, воровка!

— Не понял...

— Да тут и понимать нечего! — пенсионерка начала понемногу выходить из себя от нахлынувших воспоминаний. — Я её с соплячества знаю. И всегда она была тварью. По малолетству — ещё терпимо. Как подрастать стала — не знали, куда от неё деться. Мать в гроб загнала выходками своими... У всех всё тащила, постоянно врала, из детской комнаты милиции, считай, не вылезала. В спецшколу чудом не угодила — слишком умная оказалась. Делала так, что все знали — её рук пакость, а доказать нечем. И никогда никому ничего не прощала. Всех ненавидела. Помнится, её девочка, в школе, на лестнице случайно толкнула, извинилась сразу — а вечером ей кто-то кирпичом по затылку заехал. Убить — не убили, но покалечили дитё знатно. Все знали — Викина работа. Она особо этого и не скрывала. По слухам, много горя от этой стервы людям досталось. То парня назло уведёт, то наоборот, подговорит дружков своих — они и побьют того, кто ей не угодил. У нас она тоже отметилась. Ирка, — старуха с неудовольствием посмотрела на дочь, отчего та сразу потупилась, — в старших классах дружить с ней удумала. Мальчики, вино рекой текло. До аборта допрыгалась... Так Вика Солодянкина её подбила все деньги из квартиры вынести. Как раз перед тем, как её из ПТУ выпихнули. А деньги-то — последние!

Валюхиной были явно неприятны эти воспоминания. Шея женщины стала пунцовой от стыда за грехи молодости, мокрые от еле сдерживаемых слёз глаза говорили о том, что ей хочется сбежать из этой кухни куда угодно, лишь бы подальше от расходившейся матери. Не в первый раз, похоже, прошлым шпыняют. Надо было спасать человека...

— Что вы знаете о татуировке? — обращаясь к «подзащитной», пресёк бабкин «поток сознания» Сергей. — Ласточке?

— Так они друг дружке их и сделали! — опять вместо дочери ответила пенсионерка. — В тот же день, как ограбили. Джинсы они себе купили, портвейну, на такси катались... Моя дурёха той воровке в рот ведь смотрела. Своего мнения не имела вообще. Как сейчас помню: выдрала я Ирку тогда как сидорову козу. Стыдила. Они ведь, деньги эти, на море отложены были. Три года копили. Оно ведь как — я на фабрике работала, платили мало. Отец её, покойный, по инвалидности только сторожевать и мог. Трудно нам копеечка доставалась. Всё мечтали — вот вырастет чадо, учиться пойдёт...

Болтовня бабки становилась опасно-нудной и вовсю скатывалась в длительные воспоминания с обличением виновных.

Втайне пожелав не в меру говорливой мамаше, чтобы её любимый сериал закрылся из-за нерентабельности, Иванов сделал очередную попытку пообщаться с Валюхиной.

— Ирина Дмитриевна, а почему вы прекратили отношения с Солодянкиной?

Старуха снова набрала полные лёгкие воздуха для пространных пояснений, но инспектор, сурово взглянув на неё, резко потребовал:

— Помолчите, будьте любезны... Ваша дочь сама умеет говорить!

Украдкой брошенный, полный благодарности взгляд ободрил его. Помявшись, женщина ответила с затаённой грустью:

— Она у меня тоже парня увела. Я не сразу узнала. Когда ей татуировку делала — она всё болтала, как с очередным ухажёром поедет в путешествие. Была у нас мечта — страну посмотреть. В Питер скататься, в Москву... Тогда и проболталась. Имени не назвала, но была у него одна особенность, из тех, которые только в бане или в постели видно... Не важно, ничего такого... И мы поругались. Сильно поругались. Он же моей первой любовью был... Я ей ту ласточку не доделала. Немножко совсем. Накрыло меня. Всё ей высказала...

— И вы её прокляли... — против воли сорвалось с Серёгиного языка.

— Что? Откуда вы знаете?! — изумилась Ирина Дмитриевна.

Пришлось Иванову разыгрывать удивление.

— А что такого? Люди часто друг друга проклинают. Особенно на нервах.

Обыденность сказанного немного успокоила женщину.

— Да. Она меня, наверное, тоже. Ну её, — в сердцах бросила хозяйка. — Нашли тему... Я знаю, зла желать никому нельзя, но... нет. Пусть всё в прошлом останется.

Раздосадованная таким непривычным для неё тоном гостя, бабка всё же не удержалась, вставила свои «пять копеек»:

— Жизнь себе испортила, идиотка. С тех пор ни мужика нормального, ни счастья. Хорошо, хоть с внуками помог какой-то добрый человек. Мимо проходил, да и не побрезговал моей доченькой...