Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2 - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Булаев cтр.№ 28

— Без понятия. Мы сами не местные, — равнодушно бросил инспектор, слегка раздосадованный такими манерами незнакомца. — В здании есть справочная, туда обратись.

— Тю ё..., а чё тогда мозги морочишь?! — неожиданно зло огрызнулся этот неприятный гражданин, обдав Швеца запахом дешёвых папирос и вчерашнего перегара. — Интеллигент хренов. Понацепят очков и ходят важные, рабочему человеку и не подойди.

Отведя душу на, казалось бы, безобидном Антоне, мужичок уже собрался было убираться восвояси с гордо поднятой головой и чувством неоспоримого превосходства над «образованными», как вдруг жёсткие, словно железо, пальцы ухватили его за воротник.

— Ты сейчас кому предъявлять посмел, опарыш? — ласковый, сочащийся мёдом голос потёк ему в уши. — Ну?!

«Рабочего человека» неожиданно тряхнуло, отчего примерно половина его багажа попадала на грязный вокзальный пол, прямо под ноги снующим туда-сюда пассажирам. Он вскинулся, взмахнул рукой, на одном из пальцев которой мелькнула выцветшая татуировка «дорога через малолетку», попытался ткнуть обидчика в лицо. Не вышло. Паршивый интеллигентишка неожиданно лихо, с немалой сноровкой, завернул ударную конечность за спину, а потом пребольно стукнул в затылок, отчего рухнула вторая половина переносимого груза и в голове сразу загудело, как с утра после свекольного самогона.

— Ты, пыль лагерная, на кого пасть открываешь?! — теперь уже рыкнули ему в ухо. — Я тебя спрашиваю?!

Мужичок понял — ошибся. И даже понял — почему. Накатили воспоминания полулихой, угарной молодости, в которой ему как-то довелось, по чистому недоразумению, свести знакомство со специалистами из районного уголовного розыска, отправившими проворовавшегося по мелочи пацана на малолетку. Именно тогда будущему интеллигентоборцу разок заехали таким же отработанным шлепком пониже затылка, когда он права качать вздумал. Для памяти. Теперь вот пригодилось.

Искателю Чижовки сразу, до ломоты в зубах, захотелось сгладить ситуацию, разойтись миром, к тому же от боли в заломленной руке нестерпимо тянуло выть.

— Я... это, не хотел, клянусь! Гражданин начальник, отпустите, не признал. Бес попутал...

Снова ощутимый тычок в затылок. Обстановка в голове незадачливого воителя с «образованными» усугубилась, в глазах потемнело, ему жутко захотелось блевать.

— Что происходит? — сбоку вынырнули двое полицейских.

— Да ничего особенного, — ответил инспектор, нехотя отпуская скулящего «рабочего человека». — Гражданин берега попутал, пришлось нужный курс разъяснять.

Служители закона профессионально оценили ситуацию, бегло осмотрели собирающего своё барахло мужичка, сразу зафиксировав взгляды на пальцах его рук.

— Ага, — почти торжественно произнёс один из людей в форме. — Сиделец, значит. А документики имеются?

Ответом правоохранителю стало шебуршание в пакетах, а потом донельзя замызганный, засаленный паспорт, протянутый мужичком. Полицейский брезгливо, кривя от отвращения лицо, взял документ, кончиками пальцев открыл, бегло пролистал.

— Почему прописки нет? И что в нашей области делаешь? — начал гвоздить он стандартным набором вопросов присмиревшего незнакомца, успевшего к этому времени в сотый раз проклясть себя за свой длинный и невоздержанный язык.

— Так... я... это... — замямлил «рабочий человек», даже слегка присев от такого напора. — К корешу еду. В Чижовку. Он подтвердит, — палец указал на Швеца. — Я ещё у него дорогу спрашивал.

Полицейские посмотрели на Антона, однако тот равнодушно пожал плечами, а после уточнил:

— Документы предъявить?

И было в его лице что-то такое, насквозь знакомое, что служители закона только рукой махнули, при этом уточнив:

— Да не надо... Вы из командировки домой?

— Угу.

— Гражданин лишнее исполняет? Или обокрасть хотел?

Отрицательный кивок.

— Нет, просто борзый не по масти. Никакого уважения к окружающим.

— Ясно. Разберёмся. И это... тут ничего не покупайте. Вон, за углом, там пирожковая нормальная, не отравят. Только кофе не берите — помои, — один из патрульных счёл необходимым поделиться знанием вокзальных тонкостей с незнакомым коллегой (и как сразу не признали? С их то опытом! Наверное, чудаковатый внешний вид с толку сбил) — А ну пройдём! — это уже мужичку.

Решивший ни к месту повыделываться дурак с кряхтением, постоянно всё роняя, под грозными взглядами полицейских кое-как собрал свой многочисленный груз, и патрульные вместе с задержанным растворились в шумной толпе.

Антон проводил их взглядом человека, достойно выполнившего свою работу.

— Ты бы хоть стрижку свою осовременил. Такие зачёсы теперь почти никто и не носит. Оригинальничаешь... — наконец соизволил заговорить Сергей, до этого с интересом наблюдавший за конфликтом приятеля с мужичком. — Тот дебил реально прав — слишком прилично ты, Тоха, смотришься; прямо вот ходячий вызов всякой гопоте и прочим недоразвитым идиотам. Не знал бы тебя — подумал, что вижу ботаника-заучку в пятом поколении.

Швец щегольски пригладил пиджак, смахнул с плеча несуществующую пылинку и тщательно, будто впервые, сам себя осмотрел. Результат произвёл на него очень благоприятное впечатление.

— Знаешь, Серёга, когда я ещё живым был — к нам в РОВД лектор от горкома приезжал и полтора часа трындел, без бумажки, о «тлетворном влиянии буржуазной культуры и низкопоклонстве перед заграницей». Личный состав, даже тех, кто с дежурства, в актовом зале собрали, начальство по форме пришло... Дядя, как сейчас помню, соловьём разливался, ручкой размахивал, через слово коммунизм, «подвиг отцов» и «светлые идеи марксизма» поминал. Это как раз при очередном обострении борьбы с хиппующей молодёжью происходило.

— В смысле? — удивился Иванов.

— В прямом. Долбодятлы-дружинники всяких волосатых парней на улицах и в парках, где молодёжь собирается, отлавливали и насильно стригли. Скрутят втроём бедолагу и ножницами чик-чик по голове. Им за такую храбрость на работе лишний отгул полагался... Не любила наша коммунистическая партия длинноволосых и брюки-клёш почему-то. А ведь те ребята, по большому счёту, ничего не сделали. Ну ходили патлатые, на гитарах битлов всяких бренчали да портвейн пили — и всё! Зато, если судить по сводкам, от них вреда почти не было. Не безобидные, конечно, но против рабочего класса — куда им! Волосатики в день зарплаты на заводе не перепивались до чёртиков, не били жён, не устраивали поножовщин. Да они лишний раз на глаза милиции старались не попадаться! А их гоняли, понимаешь?! Словно собак шелудивых! В стенгазетах карикатурами позорили, показательные товарищеские суды устраивали... А ещё, как раз перед той памятной лекцией, обнесли дачу одного высокопоставленного комсомольца. Сам я туда не выезжал, но список похищенного видел. Техника сплошь немецкая да японская, тряпки чешские и венгерские, обувь английская. И вот сижу я с умной мордой, мне с трибуны хлыщ-краснобай нудно вещает о том, что нестриженые ребята — вселенское зло, которое нужно выжигать калёным железом, а у меня тот протокол перед глазами стоит, в подробностях и в голове диссонанс: музыка и волосы — ужас ужасный, а полный дом иностранного шмотья, насквозь дефицитного — хорошо. Абсолютная ахинея получается.