– Пошли. – Лейтенант вошёл в дом. – Ни хрена себе задача! – громко сказал он, увидев мёртвого участкового.
Кровь огромным бурым пятном растеклась по давно не крашеному полу.
– Вот и попарились. Сопроводили задержанного. Ничего здесь не трогать! Вы пока на месте оставайтесь, – лейтенант обратился к сослуживцам, – а я осмотрюсь.
Обвёл взглядом небольшой кабинет участкового. В глаза бросилась валявшаяся на полу связка убитых уток и разбитый выстрелом стальной наручник. Его блестящие осколки лейтенант внимательно рассмотрел и положил на стол.
– Погляди, что там у Вани на груди, что за бумажный комок? – приказал он одному из сотрудников.
– Протокол это. Видимо, на задержанного. Вот тут имя парня и его фамилия.
– Читай.
– Оленев Александр.
– Хорошо. Пойди и разузнай, где этот Сашка живёт. Приведи сюда кого-нибудь из его родных. Может, и он дома, чем чёрт не шутит. А ты, – кивнул он второму милиционеру, – понятых зови, будем убитого оформлять.
Лейтенант сел за стол и поднял телефонную трубку.
– Алло! Дежурный! Мы добрались до места. Давай командира, тут такое!..
* * *
Домой Сашка не пошёл. Мать и так сердцем больная. Как ей объяснить? Участкового ему не простят. Ни менты, ни его дружки-старатели. Поймают, голову, как пить дать, оторвут.
Он вспомнил, как несколько часов назад прощался с матерью, думал, что ненадолго. Хотел отдохнуть на охоте и к Ленке успеть. А вот как всё вышло. Сдаваться бесполезно. Придёт к ним с повинной – замочат. Иван Иванович всем нужен был живой, а не мёртвый. «Ну ничего, тайга для меня дом родной, я её как свои пять пальцев знаю. Проживу». Сашка шёл к кордону лесника, что в пяти километрах от деревни, где жила его девчонка.
Подошёл к дому и постучал по стеклу. Ленка ответила не сразу.
– Кто там?
– Это я!
– Ой, Сашок! Ты чего под утро, я тебя с вечера ждала! – обрадовалась она Сашкиному приходу.
Растрёпанная, в ночной рубашке, Ленка выскочила на крыльцо. Увидев любимого с ружьём, замахала руками и сделала грозное лицо.
– Ты что, теперь по ночам охотишься?
– Охочусь, – подошёл к девушке, обнял её. – Помолчи, не говори ничего!
– Саш, пойдём в дом, холодно мне, я же босая. Там расскажешь, что с тобой произошло. Пожалуйста!
– Прости, Ленок, конечно, пошли. У нас пока есть немного времени.
– Почему пока? – Ленка потащила парня в избу, не понимая, к чему тот клонит. – Почему пока?
Сашка прошёл в горницу. Сел на стул, ружьё положил на колени.
– У тебя выпить есть?
– Может, сначала разденешься? – Ленка смотрела на жениха. – Телогрейку лень снять, так давай я с сапогами тебе помогу.
– Ленусь, у меня времени в обрез. Мне идти нужно.
– Куда?
– Тьфу на тебя, пути не будет с твоими вопросами. В тайгу пойду, на отцовский участок. Избы там есть, места для меня известные.
– Какой участок? Какая тайга? – Ленкины глаза расширились. – Ты же работаешь!
– Уже нет. – Сашка полез в карман за сигаретами.
– Как нет? А свадьба наша?
– Придётся обождать. Обстоятельства неожиданно поменялись. Извини меня.
– Сашка! – обняла его девушка. – Что случилось? Я сейчас заплачу…
– Я ночью участкового застрелил. Вот и весь рассказ.
– Как?!
– Из ружья. Вот из этого. – Сашка кивнул на двустволку. – Он сам виноват.
– Сам виноват? – Чтобы не упасть, Ленка ухватилась за спинку стула. – Не врёшь?
– Чего врать. Дело сделано.
– Зачем же ты так? Свадьба же скоро. Ты о нас подумал?
– Прости. – Сашка подошёл к холодильнику, открыл и достал початую бутылку водки. Поставил на стол. – С прошедшего праздника осталась?
Ленка кивнула. Сашка достал из шкафа две рюмки и наполнил их до краёв водкой.
– Лен, выпей со мной. – Он подержал рюмку в руке, словно вспоминая что-то. Усмехнулся, выпил. Сразу налил ещё. – Ты пить будешь?
Ленка плакала беззвучно, вздрагивая всем телом. Она смотрела на Сашку.
– Прости, если сможешь. – Он снова выпил.
* * *
У здания милиции собрались деревенские жители. Мужики негромко переговаривались между собой, обсуждая случившееся. Женщины и дети стояли в стороне и в их разговоры не лезли. Привели Сашкину мать.
– Проходите, гражданка, – обратился к ней лейтенант. – Присаживайтесь и рассказывайте.
Лейтенант сидел в кабинете участкового. Тело к этому времени уже успели увезти. О случившейся трагедии напоминало только подсохшее на полу пятно крови.
– Разговор, я думаю, у нас с вами будет непростой. Ответьте для начала, где ваш сын?
Женщина посмотрела на милиционера.
– А что тут произошло?
Лейтенант усмехнулся:
– Вопросы, гражданка, тут задаю я, а вы на них отвечаете. Давайте так и договоримся. Вам понятно?
Женщина кивнула.
– Так где же ваш сын, Оленев Александр?
– Не знаю. С вечера на уток охотиться ушёл, и больше я его не видела.
– Эти утки не его? – Милиционер показал на птиц в углу кабинета.
– Откуда же я знаю, чьи это утки, его или нет? На них не написано, утки и есть утки. Все одинаковые. А что тут всё-таки произошло? И почему вы меня о сыне спрашиваете? – нервничала женщина.
– Этой ночью, гражданка, тут кто-то убил участкового милиционера. Выстрелом в упор. От головы человека только название осталось.
– А почему вы думаете, что это сделал Сашка?
– На трупе протокол лежал. Он на вашего сына был оформлен. Можете посмотреть, вот он! – Милиционер протянул бланк протокола с бурыми пятнами.
Женщина вздрогнула, стало заметно, как дрожат её руки. Она начала читать. В кабинете наступила тишина. Лейтенант откинулся на спинку стула, не спеша закурил, выпустил через нос горьковатый табачный дым и посмотрел на женщину, сидевшую перед ним. Та плакала. Хотелось что-то ей сказать, но лейтенант промолчал. Ему стало немного не по себе. Он увидел, как женщина на глазах постарела.
– Успокойтесь. Выпейте водички. – Парень протянул ей стакан с водой. – Чего получилось, теперь не вернёшь.
– А может, это не Сашка стрелял!
– Чтобы всё точно узнать, нужно хотя бы вашего сына увидеть. Следствие до конца довести, а суд решит, кто виноват. Сын ваш или кто-то другой.
– Я не знаю, где он, поверьте…
Внезапно разговор прервал рёв вездехода на улице.