Вверх тормашками в наоборот. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 9

Протяжный птичий крик похож на стон – растерянный и несчастный. Но Пиррия не слышит, пытаясь справиться с собственной болью. Она кашляет и чувствует вкус крови на губах. Прикрывает рот рукой, страдая от ожогов на лице и ладонях. Падает бессильно прямо на дороге – оседает безвольно и проваливается в убаюкивающее и благодатное беспамятство…

Очнулась от тепла и не сразу поняла, где очутилась. Показалось, что уснула возле костра, обласканная языками пламени. Хорошо-то как… глаз не открыть от счастья. Всё сон, дурной сон, в котором её лишили силы. Испугавшись, вздрагивает и открывает глаза. На тёмном небе холодно мигают звёзды, а она – упавшее тело на дороге.

Огромные крылья финиста прикрывают, согревая. Вот почему так тепло.

– Спасибо, – говорит и пугается: когда в последний раз она благодарила кого-то?..

Но птице неведом страх. Птице, наверное, безразлична благодарность. Складывает крылья, клювом чистит перья.

– Тинай, – говорит тихо, боязливо выталкивая звуки языком.

Птица замирает, бросает на неё взгляд и снова возвращается к своему занятию. Слишком демонстративно, очень активно.

– Значит, Тинай… Никогда не слышала, что у финистов есть имена. Как думаешь, потеряв силу, я… получу что-то взамен? Ведь не зря мне пришло твоё имя.

Птица молчит. Да и что она может сказать, когда не разговаривает. Пиррия поднимается, отряхивает плащ. Боль никуда не ушла, но с этим придётся жить. Может быть, всегда.

– Надо идти.

Себе говорит или птице? Почему-то радует, что она не одинока.  Шаг, ещё шаг. По неровной дороге, спотыкаясь, но не падая. Шаг, ещё шаг. Вперёд, не думая о боли и утрате дара. Опустошить голову и не отвлекаться. Идти к цели, чтобы обязательно дойти. Иначе нет смысла жить и дышать.

Резкий окрик похож на гневный возглас. Пиррия задирает голову к небу. Два росчерка – две огненные молнии – след от крыльев финиста, что летит высоко, очень высоко…

– Да иду я, иду, – говорит она сквозь сцепленные зубы, не надеясь, что Тинай услышит.

Но он слышит: у огненной птицы исключительный слух, способный улавливать даже не произнесённые слова…

Лерран

Он выехал из своего замка на рассвете. Настал момент, когда нужно зажать в кулак Верхолётную Долину и покорить Верхолётный замок. Он шёл к этой цели не один год – и вот осталось лишь пересечь черту.

Лерран подстегнул коня – несся, только ветер свистел в ушах, трепал тёмные волосы и обжигал холодом лицо. Небезопасно на горных тропах такое вытворять, но ещё можно: дорога почти прямая, без коварных ловушек, а он любил рисковать. Без риска вкус жизни стирался, превращаясь в душок стоячей воды.

Сначала в Долину, объявить строптивым меданам и мужикам, что у Верхолётной теперь новый властитель. Предвкушал встречу. Не ожидал чудес: удивился бы, встреть его жители радушно, но для особо непонятливых у него припасён запасной аргумент.

Как только тропа запетляла, конь сам сбавил ход, ступал осторожно, обходя камни и расщелины. Лерран, направляя на нужный путь, позволил животному выбирать темп. Есть время подумать и полностью отдаться ощущениям.

Инстинкт. Жёсткий и бескомпромиссный. Чутьё, которое ведёт и не подводит. Сомнения и колебания прочь – только так становятся победителями. Впору спросить: зачем? Но Лерран знал ответ: властвовать безраздельно, растить могущество, чтобы собственное величие поражало цель за целью – точно и навсегда.

Подобные мысли делали его твёрже и не позволяли сворачивать. Он никогда и не думал об отступлении. Тактические шаги, увёртки, хитросплетения и острая работа мозга – такая острая, что когда отсекается всё ненужное, не чувствуешь боли, а лишь наслаждение. Сродни кульминации чувственности, но гораздо богаче: блаженство испытывает не только тело, но и натянутые до предела чувства.

Лерран въезжал в долину гордо, величественно. Идеальная осанка, распрямлённые плечи, волосы, тёмным крылом падая на лицо, блестят в лучах солнца – победоносный безупречный властитель.

Его заметили издалека. Весть разлетелась, как ворох осенних листьев, подхваченных ветром. Ручейками на каменное плато, служившее в Долине нерукотворной площадью, стекались меданы. Стояли молчаливой толпой, сверкая глазищами. Мужиков пока не видно, но он знал: скоро появятся. Слишком рано, чтобы отправиться бездельничать в горы, и ещё не время, чтобы прийти на площадь раньше разноцветных ведьм.

Он остановился на краю неровного круга. Конь всхрапывал и бил копытом, мотал длинными ушами, нервно подёргивая чутким носом: животному не нравилась толпа, оно чувствовало плохо скрываемую угрозу и агрессивность.

– С чем пожаловал, властительный сосед? – не выдержала горластая тётка в юбке до пола и ядовито-розовыми косами в пояс.

Подавляя улыбку, Лерран дёрнул уголком губ – лёгкий намёк, что вызов принят.

– Я подожду, пока соберутся все, – сказал громко, но спокойно, не надрываясь. Голос – тоже инструмент, им он владел не хуже тела.

– Да зачем тянуть-то? Время уходит бесследно, а мы тратить его не любим зря, – вступила в разговор огненная Ивайя.  

Сестра Пиррии – не похожи внешне, но неуловимое сходство прорывается в движениях, презрительном изгибе губ, экспрессивных жестах. Не спеша начало подтягиваться мужское население Долины. Хмурые лица, тяжёлые взгляды, увесистые парадные наряды с гроздьями сверкающих камней и боевое снаряжение. Расстарались, но не тронули и не испугали.

Лерран молчал, холодно оглядывая толпу. Красивое лицо безмятежно, мышцы в меру расслаблены. Он знал: им можно любоваться, и волей-неволей женские взгляды оценивающе скользили по его фигуре.

Толпа приобрела формы и сплотилась. Все, кто хотел, уже здесь. Пора.

– Я больше не властительный сосед, – произнёс, чётко проговаривая каждый звук, чтобы запомнили. Голос твёрдый, уверенный, тяжёлый. – Я новый властитель Верхолётной Долины. Думаю, все знают моё имя. А кто запамятовал, зовут меня Лерран. Ваши земли и мои станут единым целым. Уезжая, Геллан передал мне права на Долину и Замок.

Толпа замерла. Сотни глаз впились в Леррана. Миг – и орущая какофония порвала тишину на клочки.

– Да что ты? – неслось язвительное.

– Ха-ха-ха! – не верили мужики.

Меданы оживились, глаза засверкали, острые языки соревновались кто во что горазд: поддевали, хохмили, издевались. Пока что никто не воспринял новость всерьёз. Он ждал. Безмятежное спокойствие, гибкие руки поглаживают коня, что нервно подрагивает шкурой, скалит зубы и готов запустить их в того, кто осмелится приблизиться.

Когда первая волна шума схлынула, а вопли и хохот переросли в недовольное гудение, Лерран продолжил:

– Я ваш властитель, поэтому прощаю на первый раз неуважение или пренебрежение.