Вверх тормашками в наоборот. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ева Ночь cтр.№ 25

– Там есть хорошая поляна, – повела глазами Алеста, – чудное место, как на заказ.

По-моему, Ренн ошалел. Ждал, что начнутся возражения, вопросы, недовольство, а тут такой крупный и всеобщий облом! Мне хотелось плясать от возбуждения: все приняли новость, как надо. Ни тебе вопросов, ни хмурых лиц, ни возражений. Даже Геллан поддержал, хотя любые задержки – драгоценные минуты Милиной жизни.

Вначале я бестолково пробежалась по лагерю, попыталась помочь Россе, но руки не слушались, поэтому лендра с позором отогнала меня от костра, как надоедливую курицу. Попыталась пристать к Алесте, но так лишь улыбнулась и начала «умирать» перед Раграссом, якобы не в состоянии справиться с ниткой и иголкой. Беспомощно хлопала глазами, очаровательно краснела от стыда, лепетала, что не хотела бы надоедать, но в плаще у неё прореха, а она никогда не занималась рукодельем.  Раграсс смотрел снисходительно, ловко вдевал нитку в иголку и показывал, как делать стежки. Алеста следила за ним с восхищением, не забывала ахать в нужных местах и рассказывать, какая она бестолковка.

Хитрая мудрая змеюка! Я начинала её уважать. Не к Иранне она помчалась, не к Россе ткнулась, не к Ви – уж царевна-лебедь точно умела шить! Нет! Ей нужен был именно мужчина. Да и Ренна не пойми каким образом ей удалось уломать без особого труда. Что Алеста ему такого сказала? Теперь не узнать.

В общем, я оказалась не у дел, поэтому просто присела, соображая, как бы подобраться к той самой поляне в лесочке, куда направился Ренн. Айболита, кстати, вообще не видно.

– Это может быть опасно, – тихо произнёс Геллан, присаживаясь рядом. Как он меня достал – вы не представляете! Даже подумать ни о чём левом невозможно: тут же всё знает и пресекает на корню все мои передвижения.

– Тебе самому-то не любопытно? – поинтересовалась, старательно изображая сияющую улыбку.

– Любопытно, – ответил, помолчав. – Маги, кровочмаки… узнал бы я их близко, если бы не этот путь? Хочу, чтобы ты знала: я не жалею о вынужденной паузе. И вообще ни о чём не жалею. Происходит что-то очень нужное для всех нас. Нельзя сопротивляться или мешать.

Я обалдела. Во даёт.

– Ты себя слышишь, Геллан? Я только то и делаю, что везде мешаюсь, нос сую куда попало, ты без конца бухтишь на меня! А потом глаголишь подобные умные вещи.

Непробиваемый властитель смотрит на меня внимательно, словно хочет найти в траве упавшую  монету.

– Мне нельзя говорить подобное, но скажу: тебе можно совать нос. Потому что ты груз небесный, зачем-то посланный. И большая часть твоих нелогичных поступков случается по прихоти Обирайны. Как бы ни пытался я изменить ход, не получается: то, чему суждено – происходит. Мне не остановить тебя.

Нет, вы только представьте: взял и выдал! Я никогда, наверное, не пойму его до конца. Вначале палки в колёса, а потом вот такое. И тут меня понесло…

– Геллан, миленький, ну давай хоть одним глазком глянем, а?.. Я ж помру, если не увижу. Мы тихонько, в кустиках. И ты будешь рядом, помнишь, как на ярмарке? Буду молчать, как рыбка, слушать тебя. Самая послушная и покладистая Дара.

Болтаю и просительно в глаза ему смотрю, как Тяпка или Пуфик. И Геллан дрогнул. Я поняла по его лицу. Взгляд изменился, стал мягче, живее. В такие моменты хочется зажмуриться – таким он красивым становился.

– Ладно, – говорит он через сто пятьдесят миллионов лет, – очень тихо и без фокусов.

Я киваю так часто, как только могу, в голове аж извилины местами поменялись. Геллан протягивает руку, я вкладываю ладошку в его, мы поднимаемся и не спеша идём к виднеющемуся неподалёку лесочку.

Ренн

Ренн проснулся на рассвете. Короткий сон больше смахивал на бред, но, открыв глаза, он чётко знал, как и что будет делать. Полумаг никогда не ставил печати на кровочмаков, знал лишь скучную теорию, которую вбивал в него сэй. Не было проб и ошибок – только слова и действия, жившие в голове, но Ренн знал: при случае сделал бы всё правильно. Сила давала ему лёгкость. В начале пути он воспринимал многое, как игры: азарт кружил голову, заклинания слетали слаженно, будто жили в нём всегда.

Ренн нашёл поляну сразу – идеальное место, как и говорила Алеста. Долго ходил, приминая траву, прикасаясь руками к деревьям. Чертил охранные знаки и сплетал простенькие защитные заклинания. Надо всё предусмотреть: ни птица, ни зверь, ни человек не должны попасть сюда, пока будет вершиться ритуал.

Достал стило и поймал на лезвие солнечный луч. Металл блеснул голубым светом и пропустил ультрамариновую искру. Хорошо. Затем не спеша начал чертить круг. Стило вспарывал землю, как хорошая соха – ровно, гладко, без задержек. В воздухе запахло травяным духом.

– Выходи, Айбин, – произнёс тихо, замыкая круг.

Кровочмак вышел из-за кустов, загребая ногами, словно конечности не хотели держать кургузое тело. Длинные руки почти волочились по земле. Остановился у края и замер. Ренн выжидающе смотрел, кривя губы в едкой насмешке. Айбингумилергерз стоял, полуопущенные веки дрогнули.

– Прежде чем я войду в круг, хочу, чтобы ты знал. Меня запечатал друг. Только он звал меня Айбином.

С этими словами кровочмак переступил черту. Ренн не выдержал:

– Зачем ты сказал об этом? Ты же знаешь, что я не лгу и не собираюсь коварно обманывать. Я не могу быть твоим другом. Но и врагом тоже не стану.

– Не трать пыл, Ренн. Делай, что нужно.

Айбингумилергерз встал ровно по центру и распрямил плечи. Ренн прикрыл глаза, прислушиваясь к ревущему ветру внутри себя. Больше не хотелось говорить. Пальцы жили своей жизнью, а слова сплетались в паутину тихого шёпота.

Тревожно загудели деревья. С каждым словом заклинания Ренн протягивал из воздуха светящиеся дуги – яркие голубые нити, что создавали вокруг кровочмака ажурный купол. Ни одна линия не касалась Айбингумилергерза, но выйти из круга он бы уже не смог, даже если бы очень захотел.

Слова звучали громче, деревья стонали и гнулись, с хрустом, как кости, ломались ветки и падали, падали в объятия мягкой травы. Ренн рванул кожаный шнур с шеи и зажал в ладони крупный сиреневый камень. Замер, раскачиваясь, запел хрипло, как сумасшедший. Кроны кивали ему в такт, успокаиваясь, словно убаюканные, завороженные его голосом, что лился и ширился, превращаясь в неуправляемый поток.

Маг раскрыл ладонь и поймал солнечный луч большим неровным камнем, что как будто врос в его длань и стал мерцающим оком. Рисовал в воздухе линии, сплетал, завязывал узлы сиреневой печати. Сгусток энергии пульсировал, расправляя лепестки-края.

Слова зазвучали резче, громче, отрывистее – деревья начали ронять хвою. Молодая сосния, не выдержав, надломилась и упала со стоном на землю, задевая мохнатыми лапами край круга, но Ренн не останавливался. Поверх фиолетовой печати накладывал золотые струны, аккуратно оборачивая энергетическую бляшку нежным защитным коконом.

Постепенно голос затухал, как закатное солнце, становился тише, журчал горным ручьем, пока не слился с шёпотом деревьев. Ренн сложил руки чашей. Пошевелил напряженными пальцами – и сиренево-золотистый сгусток, зависший в воздухе, мягко опустился в углубление его ладоней. На мгновение стало тихо – полное безмолвие, когда замирает даже сердце в груди.