Рабочее самоуправление в России. Фабзавкомы и революция. 1917–1918 годы - читать онлайн книгу. Автор: Димитрий Чураков cтр.№ 43

Страница

В общих чертах созданная практически с нуля структура имела достаточно чёткий и организованный характер²³⁰. Как пишет С. К. Климохин, в то время секретарь Союза текстильщиков, «огромная, казалось, непосильная работа была выполнена, несмотря на короткий срок, блестяще». В дни стачки Центральный стачечный комитет становится сердцем всей этой организации. В его состав, согласно принятой на делегатском собрании инструкции, входило 9 человек, «избираемых на соединённом собрании делегатского собрания союза, представителей от районных собраний фабрично-заводских комитетов и представителей Совета рабочих депутатов. По телефону и нарочными «Центростачки» собиралась, концентрировалась, анализировалась и рассылалась вся информация о ходе стачки на отдельных фабриках и заводах. Передача на места информации и распоряжений осуществлялась через районные стачечные комитеты, в которых для этого устанавливалось круглосуточное дежурство. Согласно нормам, принятым делегатским собранием, районные стачечные комитеты избирались в количестве 7 человек на соединенных собраниях, состоящих из уполномоченных коллективов профессионального союза и исполнительных комитетов Советов рабочих депутатов. Переход фабрик и заводов в руки рабочих облегчался бегством предпринимателей. Ни один аршин мануфактуры не мог быть вывезен за пределы предприятия без санкции фабричного стачечного комитета. Сами фабричные стачечные комитеты, опять-таки согласно инструкции, должны были избираться на общих собраниях, их количество не должно было превышать 5 человек, очевидно, для оперативности руководства. В довершение всего, вооружённые пикеты рабочих занимали помещения с телефонами, брали под охрану конторы, входы, имущество фабрик. По сообщениям с мест, в большинстве случаев стачка протекала мирно и без эксцессов, организованно и четко²³¹.

Октябрьская стачка текстильщиков Иваново-Вознесенска напрямую способствовала расширению фабзавкомовского движения, поскольку фабзавкомы в ряде случаев либо выполняли функции стачкомов, либо координировали их деятельность у себя на предприятиях, либо там, где фабзавкомов прежде не было, стачкомы плавно переросли в полноценные фабрично-заводские комитеты, так же как это было и в период февраля. Только теперь это явление имело более массовый и организованный характер, поскольку уже не было стихийным, а подчинялось конкретным положениям, зафиксированным в договоре от 14 ноября 1917 г. об условиях прекращения стачки²³². В ней в § 3 значилось: «В двухнедельный срок должны быть избраны рабочие (фабрично-заводские) комитеты согласно закону от 23 апреля с. г. на основе всеобщего прямого и тайного голосования. В телеграмме же союза стачкомам добавлялось: фабричные стачечные комитеты и пикеты распускаются. Все дела от них переходят фабричным рабочим комитетам²³³.

Итак, пройдя в своей эволюции несколько ступеней, забастовочная борьба русских рабочих, в конце концов, стала важным элементом в созревании второго, уже не политического, а более глубокого, социального этапа революции 1917 года. Переоценивать роль стачек в событиях тех месяцев, конечно, не стоит. Не перерастая в какие-либо новые, более высокие формы рабочего активизма, стачки не могли быть решающим средством борьбы за интересы рабочих. Однако, как мы видим, стачки, охватывая целые отрасли и промышленные центры, ставили в повестку дня институционное оформление господствовавших среди рабочих настроений. Такой ход событий, неоднократно повторявшийся, не мог быть случайным: он отражал глубинные тенденции развития рабочего движения революционного времени²³⁴.

Говоря о надеждах создать в революционной России прочную систему социального партнёрства и невозможности их осуществления в 1917 г., не следует забывает, что существовала ещё одна сторона этого вопроса. В определённом смысле идея социального партнёрства в экономической сфере выступала как бы аналогом принципа поддержки Временного правительства, выраженного известным лозунгом «постольку – поскольку». И хотя эта тема соприкасается с проблематикой фабзавкомовского строительства лишь косвенно, её все же необходимо затронуть хотя бы коротко, чтобы пусть даже в общих чертах оттенить некоторые важные аспекты становления самостоятельного рабочего представительства.

Формула «постольку – поскольку» применительно к поддержке Временного правительства была найдена в начале марта меньшевистским большинством Петросовета. Позже она была одобрена Всероссийским совещанием Советов, а также съездом крестьянских депутатов и стала базой сотрудничества между этими органами и официальной властью. Можно согласиться, что эта формула в чём-то повторяла известный принцип консервативных либералов «царю – власть, а народу – мнение». С другой стороны, ситуация напоминала разделение властей на исполнительную и представительную. Но фактически речь шла о политическом патронаже со стороны цензовых элементов над своими союзниками слева. Это, пожалуй, и предопределяло нежизненность попыток создания коалиции, как тогда говорили, «всех живых сил нации». Даже постепенное полевение правительства за счёт вхождения в него социалистов не изменяло отношения к нему со стороны низов: послереволюционная власть ими «рассматривалась как буржуазная»²³⁵. Для многих демонстрантов, шедших 18 июня в колоннах по Марсовому полю, лозунги, подобные лозунгу «Долой министров-капиталистов!», для очень и очень многих демонстрантов означали «Долой правительство!» – всё правительство, включая и «министров-социалистов».

Но это что касается попыток установления партнёрства на самом верху пирамиды власти. А что происходило на нижних её этажах? Поскольку в тот момент времени речь шла о выборе новой государственной модели и новой модели взаимосвязей государства и общества, возрастала роль тех институтов, которые должны были составить каркас этой новой революционной модели государственности. И вот здесь-то и поднимался вопрос о рабочем самоуправлении как об одном из элементов гражданского самоуправления вообще. Могло или не могло рабочее самоуправление стать основой или, по крайней мере, одним из звеньев новой демократической России? Эту же проблему можно сформулировать и несколько по-иному. Являясь проявлением революции самоуправления, фабзавкомы так или иначе должны были вступать в диалог с аналогичными представительными организациями других социальных групп. Какая судьба ждала идею партнёрства здесь, где на взаимоотношения различных социальных слоёв и групп идеологические ограничения сказывались совсем не с такой остротой, как в столице? Как складывались отношения фабзавкомов с думами, земствами, общественными комитетами и прочими органами, которые гордо именовали себя «демократическими»?

Тактика фабзавкомов по отношению к этим организациям определялась несколькими факторами. Во-первых, на развитие институтов гражданского общества и взаимосвязей между ними воздействовали постоянно обострявшиеся межклассовые конфликты. Во-вторых, рабочие вовсе не были заинтересованы в безудержном расшатывании общества и с целью его стабилизации готовы были к сотрудничеству со всеми демократическими организациями²³⁶. Об этих проблемах общереволюционного значения рассуждал, в частности, один из докладчиков по вопросу о выборах в органы городского и земского самоуправления на состоявшемся 21 августа 1917 г. общем собрании фабзавкомов Шуи. Обобщая ход дискуссии, он подчеркивал, «что рабочие тесно связаны» с городскими думами и прочими органами общегражданского самоуправления, и следует «отнестись к выборам… с должным вниманием, и напрячь все усилия» для их успешного проведения²³⁷.

Страница