В глубь истории: историческая концепция К. Маркса - читать онлайн книгу. Автор: Чэнь Сяньда cтр.№ 64

2. Маркс указал основную теорию и методы исследования истории. Конечно, одинаково важно изучать и политическую историю, и историю литературы и религии, но в понимании какого-либо исторического периода самое главное – это объяснить способы производства, а не господствующую идеологию. Достаточно полностью понять социально-экономическую обстановку исследуемого времени для того, чтобы рационально объяснить исторические феномены какого-либо периода, например, его идеологию и представления.

В «Святом семействе» Маркс резко критиковал нападки Бауэра на статью «К еврейскому вопросу» и вновь развернул диспут о еврейской проблеме. Он не только повторил свои взгляды на этот вопрос, изложенные им в упомянутой статье, но и выдвинул проблему методов исследования истории. Он писал: «Еврейство сохранилось и развилось благодаря истории, в истории и вместе с историей, но что это развитие можно увидеть не глазом теолога, а только глазом светского человека, не в религиозной теории, а только в торговой и промышленной практике» (1955. Т. 2. С. 121). Так называемые «глаз теолога» и «глаз светского человека» являются, в сущности, двумя подходами к пониманию истории. Первый заключается в понимании истории в идеалистической теории отчуждения Бауэра, которая рассматривает иудаизм и христианство как два этапа отчуждения самосознания. Сущность второго составляет материалистический подход к пониманию истории, придающий значение изучению торгово-промышленной деятельности. Такой подход согласовывался с тем, что понимание какого-либо исторического периода требует внимания к господствующим в нем способам производства, на что указывал Маркс.

В соответствии с этим подходом немецкий мыслитель не соглашался с тем, что еврейский вопрос – это только религиозная проблема, как полагал Бауэр. Он считал, что тот разобрался только в сущности религии еврейства, но не понял ее мирского реального основания, а потому рассматривал религиозное сознание как некую антагонистичную реальную сущность. По мнению Маркса, подлинный мирской еврейский дух, а, следовательно, и религиозный, произошел из непрерывного производства в жизни современного гражданского общества и к тому же получил высокое развитие в капиталистической денежной системе. Отступив от изучения истории развития промышленности и торговли, невозможно понять сущность еврейского вопроса. Поэтому Маркс писал: «Г-н Бауэр рассматривал, стало быть, религиозный и теологический вопрос религиозным и теологическим образом уже по одному тому, что он в “религиозном” вопросе современности видел “чисто религиозный” вопрос» (1955. Т. 2. С. 122).

Кроме того, противопоставляя государство и религию, Бауэр не исследовал имеющие место в реальности отношения между ними, а придумал некое современное государство, уничтожившее религию и богословие. Он рассматривал современное государство в отрыве от его экономической основы и пытался превратить его в «исполнителя сердечных желаний критической теологии» (1955. Т. 2. С. 124). Маркс, наоборот, изучал его через его экономику и полагал, что буржуазное государство не уничтожит религию, а напротив, признает свободу вероисповедания, так как это соответствует его экономической сути. Он писал: «Подобно тому, как античное государство имело своей естественной основой рабство, точно так же современное государство имеет своей естественной основой гражданское общество, равно как и человека гражданского общества, то есть независимого человека, связанного с другим человеком только узами частного интереса и бессознательной естественной необходимости, раба своего промысла и своей собственной, а равно и чужой своекорыстной потребности. Современное государство признало эту свою естественную основу как таковую во всеобщих правах человека. Оно не создало ее. Будучи продуктом гражданского общества, в силу собственного своего развития вынужденного вырваться из старых политических оков, современное государство, со своей стороны, признало путем провозглашения прав человека свое собственное материнское лоно и свою собственную основу» (1955. Т. 2. С. 125–126). То, что современное государство восстанет против религии и богословия, отменит свободу вероисповедания, означает надежду на то, что оно восстанет против собственного происхождения и основ. Весьма очевидно, что такой подход как раз и является взглядом на государство, который выше мы охарактеризовали как «глаз теолога» и абсолютное непонимание того, что такое государство!

Государство должно приспосабливаться к потребностям своей экономической основы. Маркс доказал это на трагическом примере поражения М. Робеспьера и Л. А. Сен-Жюста, подытожив опыт Франции в период после революции 1789 г. Причина их гибели заключалась в том, что они не видели разницу между древней демократической республикой с рабовладельческим строем в основе и демократическим государством с парламентарной системой, основывающимся на буржуазном обществе. С одной стороны, они под видом прав человека признавали и утверждали буржуазный, то есть индустриальный, социум, наполненный всеобщей конкуренцией и преследующий личные интересы. С другой – они желали, скопировав древнюю государственную форму, установить политическое руководство этим обществом и контролировать любые проявления его жизни. В результате они сами закончили жизнь на гильотине. Маркс осуждал их за непонимание того, что в буржуазном обществе человек «не может быть человеком античной республики, [в той же мере] в какой его экономические и промышленные отношения не являются античными» (1955. Т. 2. С. 136). Попытки отыскать древних римлян и их политическое устройство в современных буржуазных экономических и промышленных условиях полностью обрекли на поражение дело той эпохи. Наполеон разбирался в этом лучше, чем Робеспьер и Сен-Жюст. Он уже понимал настоящую сущность современного государства и то, что в его основе лежит беспрепятственное развитие буржуазного общества, свободное движение частных интересов и т. д. Однако он тоже рассматривал государство лишь как самоцель, «гражданскую жизнь исключительно лишь как казначея и своего подчиненного, который не вправе иметь свою собственную волю» (1955. Т. 2. С. 137). Как только наиважнейшие материальные интересы буржуазного общества (то есть торговля и промышленность) вступили бы в конфликт с его политическими интересами, они бы обесценились, и результат был бы тем же самым – поражение.

Маркс также изложил проблему общественного инстинкта человека в буржуазном обществе. Если говорить о «Рукописях», в них Маркс рассматривал человека буржуазного общества как асоциального, считал, что из-за эгоизма он утратил свой общественный инстинкт в гражданской жизни, оставаясь предметом бытия только в политической. В «Святом семействе» немецкий мыслитель, критикуя взгляд Бауэра на граждан как на отдельные атомы, которые соединяются воедино только с помощью государства, опроверг это утверждение.

Он подчеркивал, что член гражданского общества вовсе не является каким-то атомом. Особенность последнего состоит в том, что он не имеет никакой принадлежности, никаких обязательных связей с внешним миром. Однако член гражданского общества, являясь эгоистом, не может, в отличие от атома, быть обособленным, самодовольным, не связанным ни с какими вещами. Каждое чувство вынуждает его верить в существование мира и других людей, кроме него. Человеческие потребности могут быть удовлетворены только через отношения между людьми. «Таким образом, естественная необходимость, свойства человеческого существа, в каком бы отчужденном виде они ни выступали, интерес, – вот что сцепляет друг с другом членов гражданского общества. Реальной связью между ними является не политическая, а гражданская жизнь. Не государство, стало быть, сцепляет между собой атомы гражданского общества, а именно то обстоятельство, что они атомы только в представлении, на небе своего воображения, а в действительности – существа, сильнейшим образом отличающиеся от атомов, что они не божественные эгоисты, а эгоистические люди» (1955. Т. 2. С. 134). Поэтому в буржуазном обществе человек обретает бытийное значение не только в политической, но и в гражданской жизни. Получить наибольшую свободу можно, только лишь освободившись от оков средневековых привилегий. Поэтому они кажутся отдельными, обособленными, но на самом деле остаются связаны между собой экономической жизнью.