Катрина невольно сжала пальцы в кулак, но постаралась не подать виду, как ее разозлил странный интерес собеседницы к камню.
Сердце забилось быстрее, но теперь уже от гнева. Да кто она вообще такая? Что ей нужно?
Надо уйти от нее… Но уйти так, чтобы та не догадалась о ее подозрениях и недоверии.
Небеса! Леди Догейн не могла найти ни одной достаточно весомой причины, чтобы улизнуть. Пропади пропадом глупые приличия и манеры! Кому пришла в голову мысль, что нельзя просто так закончить беседу с человеком, даже если он ужасно тебе не нравится?
— Катрина! — вдруг из коридора донесся знакомый голос.
Девушка с трудом скрыла счастье и облегчение. Как же вовремя пришел Хозяин!
— Прошу простить, — сказала леди Догейн, поднимаясь, — я должна ему показаться, — она шагнула в сторону дверей, но на пороге остановилась, обернулась на леди Орли. Та показалась ей неожиданно довольной, лицо прямо сияло. С чего бы? Надо бы узнать побольше об этой особе… Впрочем, не сейчас. Катрина кивнула и попрощалась, — я благодарна вам за помощь, но вынуждена вас покинуть.
Леди Орли зашевелила губами, беззвучно говоря: «Конечно».
Вернувшись в коридор, Катрина тут же оглянулась в сторону главного зала, откуда должен был выйти Хозяин, но там его не оказалось.
Она не успела подумать, куда он делся, как на плечи легли теплые руки, крепко их сжали и потянули в сторону.
Девушка сразу почувствовала, что это он, потому с легкостью позволила фейри отвести себя в небольшую нишу в конце коридора. Это оказался закрытый, но не огражденный от внутренних помещений, балкон. Сквозь старое мутное стекло с трудом различался лес, а вечеряющее небо приобрело странный коричневатый оттенок.
Хозяин развернул ее к себе лицом, но не снял рук с ее плеч. Он посмотрел ей в глаза прямо, и у Катрины вздрогнуло сердце оттого, каким неожиданно испуганным и взволнованным стал его взгляд.
Он долго молчал, всматриваясь в нее, а леди Догейн не могла заставить себя сказать хоть слово. Ей почудилось, что фейри зачаровал ее, заколдовал. Иначе как объяснить, что ей не оторвать от него взора, что ей совершенно не хочется говорить, ей не о чем говорить… И достаточно только смотреть на него.
— Катрина… Нам нужно поговорить, — он вдруг прошептал с огромным усилием. Неужели и он не мог побороть молчание? Неужели и ему не нужно было ничего иного, кроме как видеть ее перед собой? Небеса! Как бы хотелось, чтобы все было именно так.
Вдруг леди Догейн вспомнила, как резко убежала из главного зала, как оттолкнула Хозяина от себя… Наверное, его это задело. Наверное, это ей, а не ему следовало сейчас говорить.
Ей снова подурнело. Лансер, Хозяин… Не хотелось снова путаться, не хотелось снова метаться между ними. Ведь она решила. У нее не было сомнений. Так ведь? Так! Конечно, так! Достаточно лишь посмотреть в глаза Хозяину, стоявшему сейчас перед ней и глядевшему на нее своим стальным взором, который только для нее наполнялся нежностью и теплотой.
Она уже знала, что взяла его сердце не по ошибке и не из жалости, как думала сначала и долгое время после победы над Греттой и Ковеном. Она взяла его, потому что оно было ей предназначено. И именно поэтому Сердце Зимы не причиняло ей вреда, не отровляло ее душу, не превращало в монстра, как сделало это с Греттой. Сердце Зимы знало, что чувствует Хозяин, а что — Катрина.
Знало, хотя они оба сомневались, тревожились, боялись. Путались…
Леди Догейн всегда прислушивалась к своей интуиции. Возможно, ей стоит прислушиваться и к Сердцу Зимы…
— Хозяин, я… — голос вздрогнул, — прости, что так сбежала…
Он прервал ее, вдруг положив ладонь ей на лицо и осторожно коснувшись большим пальцем ее нежных мягких губ.
— Нет, нет. Я… Знаю, — фейри понурил голову.
— Что ты знаешь? — она удивилась и заведомо напряглась.
— Что все это… С принцем. Ваша история с ним не закончилась, так ведь?
Что? История не закончена? О чем он вообще говорит? Как ему это пришло в голову?!
— В смысле?.. — она оторопела. В груди и горле защипало. Катрина с протестом воскликнула, — нет! Все закончено! Давно…
— Я могу соперничать с ним. Я готов соперничать с ним. Но не могу соперничать с твоими чувствами.
— И не надо с ними соперничать! Хозяин! Да что с тобой? Почему ты мне не веришь?! — она подалась к нему, обхватила за шею… И поняла, что есть лишь один способ доказать.
Катрина обожгла его неожиданным страстным поцелуем. Фейри оторопел, растерялся… И оттого вначале полностью подчинился ее ритму, позволяя ей играться с его губами и запустить пальцы в длинные волосы. Но вдруг он резко распрямился, обхватил ее руками за талию и уверенно ступил. Интуитивно Катрина тут же передала ему главенство, последовала его движениям, всецело растворяясь в согревающем пульсирующем чувстве.
Хозяин продолжил напирать, пока не вжал ее в стену и не прислонился к ней всем своим телом.
Голова закружилась, но теперь уже не от волнения и страха, а от радости и странного азарта.
Он закончил долгий поцелуй, когда дыхание Катрины стало быстрым и тяжелым. Прильнул к ее шее, лаская губами нежную кожу и медленно поднимаясь к ушам.
Катрине хотелось, чтоб он никогда не останавливался.
Мир вокруг растворился, исчез. Остались только он, она и это волнующее чувство.
Впрочем, Хозяин вдруг застыл и, опустив лицо, отступил.
Девушка недоуменно нахмурилась, спешно поправила помявшееся платье, убрала выбившийся из косы локон за ухо и испуганно отвернулась. Неужели она сделала что-то не так?
— Катрина, я… — вдруг проговорил он дрожащим голосом, но неожиданно остановился, словно должен был собраться с мыслями. Небеса, да что же такое?! — я безумно рад, что ты у меня есть, Катрина. Но…
— Но?.. — губы задрожали. Нет. Ни в коем случае нельзя сейчас расплакаться!
— Ты не знаешь меня всего. Не знаешь меня до конца.
— Конечно же, я знаю тебя! — воскликнула она громко и оскорблено. Она знала все его стороны. Она любила его достоинства и милые недостатки. И она готова была терпеть те его качества, которые даже сам Хозяин в себе не выносил.
— Ты знаешь меня. Хозяина Зимы.
— Да! А что еще нужно?
— Ты не знаешь Хозяина Весны. И Хозяина Лета… Хозяина Осени…
— Но ведь это все будешь ты! — она уложила ладонь на его лицо и заставила его посмотреть на нее.
Небеса! Он был таким хмурым, таким серьезным!
— Это буду я. Но я буду другим, Катрина.
— Неважно. Это все неважно. Я… Я люблю тебя! — фейри вздрогнул и застыл в изумлении. Она… Она еще никогда так открыто этого не говорила… Катрина тяжело вздохнула и прибавила, — Небеса, как же ты не понимаешь?