Неудачница - читать онлайн книгу. Автор: Анастасия Медведева cтр.№ 59

Где-то на середине зала к ней присоединилась Анжелика, что в этот раз была одета менее вызывающе — я бы даже сказала, почти прилично, если бы не черные стрелки на колготках, предлагающие пофантазировать, как девушка будет выглядеть без этого тёмно-синего платья… Тёмно-синего?..

— Он придёт? — достаточно громко спросила блондинка у своей подруги.

— Я не знаю. Сказал, что возможно зайдёт на закрытую вечеринку. Для своих, — как-то неопределённо пожав плечами, отвечает ей Татьяна.

Это они про кого? Глеб ничего такого не говорил…

Перевожу взгляд на Бондарёва, но тот весь погружен в какие-то недобрые мысли: его лицо напряжено, брови сведены к переносице, челюсти плотно сомкнуты…

Что происходит?..

Торжественная музыка прерывает мои размышления и заставляет посмотреть на небольшую, но уютную сцену — там появляется ведущий и начинает профессионально развлекать публику перед приходом виновника торжества. Чувствую себя под прицелом автоматов: нравится не нравится, а приходится изображать веселье, как и всем остальным. Иначе возникнут вопросы. Хотя от этого царства лжи и порока появилась реальная горечь во рту.

Всё искусственное, всё ненастоящее: фальшивые улыбки, фальшивые комплименты, фальшивая дружба. Даже я здесь — фальшивая. Потому что стою и притворяюсь вместе со всеми. Потому что не являюсь той, за кого себя выдаю. На фоне всей этой лжи выделяется лишь искренняя Татьяна, и я начинаю презирать себя за то, что согласилась участвовать во всей этой клоунаде, тем самым лишив эту славную девушку возможности честно поговорить с Глебом наедине…

После тридцати минут «развлечений» мои мышцы лица уже сводит от боли. Но, наконец, ведущий предлагает нам занять свои места и поднять бокалы. Самуил Викторович появляется под невероятно пафосную музыку, делает знак диджею, чтоб прекратил этот стёб, улыбается своим гостям под оглушительные аплодисменты, берёт микрофон у ведущего, растерянного оттого, что мероприятие вдруг пошло не по сценарию, говорит пару забавных фраз о том, «как здорово, что все мы здесь…», отдаёт микрофон поседевшему шоумену и уже без усилителя звука предлагает всем сесть и начать есть. Все рады. Шоумен утирает пот со лба, растягивая на губах фальшивую улыбку. Самуил Викторович цепко смотрит на своего сына. Бондарёв младший поднимает бокал в его честь и осушает его целиком. Я резко вспоминаю о последствиях употребления им алкоголя и второй бокал прикрываю сверху своей ладонью. Глеб смотрит на меня с неожиданно вспыхнувшей злостью, но этот взгляд ничто, по сравнению со взглядом Бондарёва старшего… Высокий, интересной внешности, мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, с явным присутствием в родословной еврейских кровей, в баснословно дорогом костюме темно серого цвета буквально прожигает во мне дыру своим взглядом.

В тот раз, пару месяцев назад, он не показался мне таким суровым… Наверное, потому что в тот единственный раз я не переходила ему дорогу, будучи рядовой секретаршей заместителя руководителя и т. д. и т. п. — а не девушкой его сына, на которого у папаши были явно другие планы.

Весь следующий час прошёл, как в тумане, потому что веселиться со всеми, смеясь над действительно смешными шутками ведущего, — явно струхнувшего перед хозяином вечера и решившего, что пора доказывать, за что он здесь деньги получает, — я просто не могла. Я даже есть толком не могла. Боялась подавиться. Потому что Самуил Викторович общался с друзьями, поглощал вкуснейшие блюда какого-то известного европейского шеф повара, выпивал, решал какие-то деловые моменты — но при этом ни на секунду не отрывал от нас с Глебом пристального цепкого взгляда. Глеб больше не пытался напасть на спиртное, и слава Богу. Насколько я поняла, это скорее был эмоциональный порыв, чем реальное желание напиться… В любом случае, с него хватит и бокала шампанского, так что я продолжала следить, чтобы доза не увеличивалась. А когда виновник торжества на пару с каким-то смутно знакомым мужчиной (кажется, он тоже был в делегации «проверяющих» в ту эпическую встречу пару месяцев назад) пошёл в нашу сторону, мне стало совсем жутко…

— Ты так их и не проверил, — Самуил Викторович остановился от нас с Глебом буквально в паре шагов, но не посчитал нужным прервать незаконченный разговор со вторым мужчиной.

— Отправил запросы. Но акции были куплены на торгах, так что подозревать что-то пока рано, — ответил ему обладатель залысин на лбу и очень внимательных глубоко посаженных глаз.

— Разберись, — коротко скомандовал Самуил Викторович, — я чувствую, что здесь что-то не так.

Мужчина с залысинами кивнул и, не удостоив нас и взглядом, отошёл куда-то вглубь зала.

— Глеб, — голос Самуила Викторовича мгновенно изменился, из спокойного делового превратившись в холодный и надменный. Я бы даже сказала — капельку разочарованный, но, может, это рисует мне моя разыгравшаяся фантазия… — Ты меня разочаровываешь, — а, нет, не рисует! Так и есть!

— Что конкретно тебя разочаровывает, отец? — голос Глеба тоже мгновенно меняется, становясь настолько ледяным, что резко не по себе становится не только мне, но и всем окружающим: гости быстро разошлись в разные стороны, делая вид, что увлечены каким-то своим разговором… или просто — позорно сбежали, ничего из себя не изображая, — Моя компания развивается, приносит доход; я не бросил учебу и завершил её дистанционно; все твои затраты на меня окупились.

— Ты знаешь, что я имею ввиду, — спокойным и четким голосом произносит Самуил Викторович, затем смотрит на меня, — и знаешь мою волю, касательно твоих отношений с представительницами противоположного пола. Хватит, Глеб. Ты славно погулял. Я спустил тебе это. Пора браться за ум.

— Точнее, за брачный договор с Хейфецами? — язвительно отозвался Глеб, — Этого не будет, отец. Я тебе уже говорил.

— Не настраивай меня против себя, Глеб. Ты мой единственный наследник. И для тебя я желаю самого лучшего, а не потасканной предыдущим начальником секретарши, которую ты приодел в дорогое платье, пытаясь разозлить меня. Это глупые эмоции, сын. Пора тебе уже от них избавиться.

— Не смей оскорблять Милу, отец, — предупреждение в голосе Глеба напугало даже меня, — Ты можешь делать со своей жизнью всё, что угодно. Можешь пытаться управлять мной. Но унижать словом женщину… таким наша семья никогда не грешила. И ты — не позорь себя.

Ой, мамочки… На Бондарёва старшего страшно смотреть. На Бондарёва младшего смотреть просто опасно… Даже моя врожденная неудачливость не могла сделать мне такой подставы! Я оказалась в самом эпицентре древней, как мир, борьбы отцов с сыновьями за право решать свою судьбу!

— Следи за языком, сын, — холодно произносит Бондарёв старший, — Ты не такой самостоятельный, каким себя считаешь.

На лице Глеба появляется очень нехорошая улыбка.

— Ты мне угрожаешь?

— Напоминаю, — отрезает Бондарёв старший, — Это, — он переводит взгляд на меня, — временно. А ты — мой сын. На всю жизнь. И ничто этого не изменит. Либо ты придёшь к этой мысли сам, либо я тебя подтолкну.