Эдинбургская темница - читать онлайн книгу. Автор: Вальтер Скотт cтр.№ 67

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Эдинбургская темница | Автор книги - Вальтер Скотт

Cтраница 67
читать онлайн книги бесплатно

Поравнявшись с Джини, лэрд первым делом вымолвил:

— Говорят, Джини, что у женщины первое слово не в счет.

— Однако ж моему слову вы можете верить, лэрд, — сказала Джини, не останавливаясь и не подымая глаз. — Я словами не бросаюсь.

— Ну, тогда, — сказал Дамбидайкс, — ты хоть меня-то не лови на первом слове. Нельзя тебе уходить без денег! — И он сунул ей кошелек.

— Я бы тебе и Рори дал, да он тоже упрямый, вроде тебя. Его не заставишь ехать новой дорогой. Уж очень мы с ним привыкли ездить все одной и той же, а выходит, что зря ездили.

— Но послушайте, лэрд, — сказала Джини, — хоть я и знаю, что мой отец вернет вам все до единого пенни, я не хочу занимать, если вы чего-то ждете от меня, кроме уплаты.

— Вот тебе двадцать пять гиней, — сказал со вздохом Дамбидайкс. — Заплатит твой отец или нет, я тебе их даю. Отправляйся куда хочешь, делай что хочешь, выходи за своего Батлера — и прощай, Джини.

— Благослови вас Господь, лэрд! — сказала Джини, тронутая неожиданным великодушием чудака больше, чем было бы приятно Батлеру, если б он мог в эту минуту заглянуть в ее сердце. — Да ниспошлет Он мир вашей душе и вашему дому и пошлет вам всякое благополучие!

Дамбидайкс обернулся и помахал рукой, но тут пони, обрадованный, что можно ехать домой, пустился вскачь, и седоку без помощи седла, уздечки и стремян стойле большого труда удержаться на нем; где уж тут было оборачиваться — даже для того, чтобы бросить прощальный влюбленный взгляд!

Должен сказать, к стыду моей Джини, что вид влюбленного в халате, туфлях и шляпе с позументом, уносимого мохнатым неоседланным шотландским пони, несколько охладил в ней вспышку благодарной нежности. Фигура Дамбидайкса была столь нелепа, что к Джини вернулось ее прежнее отношение к нему. «Хороший он человек, — подумала она, — добрый человек! Жаль, что пони у него такой норовистый!»

Тут мысли ее приняли другое направление. Она стала думать о предстоящем ей далеком путешествии, с удовольствием сознавая, что при своей выносливости и скромных привычках она имеет больше чем достаточно для покрытия путевых издержек до Лондона и обратно, а также и для других возможных расходов.

ГЛАВА XXVII

Тоска мне сердце облегла,

Чуть только свет погас.

«Что, если Люси умерла?» -

Сказал я в первый раз.

Вордсворт [74]

Следуя в одиночестве дальше, наша героиня вскоре поднялась на небольшую возвышенность неподалеку от усадьбы Дамбидайкса. Взглянув на восток, в сторону говорливого ручейка, вившегося между разбросанными ивами и ольховыми деревьями, она увидела памятные места своего детства: домики «Вудэнда» и «Вирсавии», пастбища, на которых она так часто пасла овец, и изгибы ручья, где вместе с Батлером собирала тростник и плела из него короны и скипетры для своей трехлетней сестренки Эффи, тогда прелестного, но избалованного ребенка. Горечь воспоминаний, навеянных на нее этой картиной, была столь велика, что она едва не поддалась искушению сесть и облегчить свое горе в слезах.

— Но я знала, — говорила впоследствии Джини, рассказывая о своем путешествии, — что печаль моя бесполезна и что мне следует лучше возблагодарить Бога за милость, ниспосланную мне в лице человека, хоть и прозванного многими за жадность Навалом, но поделившегося со мной своим богатством с такой же легкостью и свободой, с какой поток катит свои воды. И я вспомнила, что сказано в Священном писании о прегрешении израильтян в Мериве, когда они возроптали, хотя Моисей и высек для своей паствы воду из голой скалы, напоив жаждущих и умирающих. Поэтому я не стала больше смотреть на «Вудэнд», где даже голубой дымок, что поднимался из трубы, напоминал мне о том, как все изменилось для нас. Успокоив себя такими благочестивыми размышлениями, Джини продолжала свой путь, пока наконец места, навеявшие на нее столь печальные воспоминания, не остались далеко позади и она очутилась вблизи селения со старинной церковью и колокольней: в этом селении, расположенном на лесистой возвышенности к югу от Эдинбурга, жил Батлер. На расстоянии четверти мили от города высилось неуклюжее квадратное здание — резиденция лэрда Либбертона, который, как говорят, причинял в былые времена немало неприятностей Эдинбургу, совершая, согласно хищническим обычаям немецких рыцарей, грабительские налеты на прибывавшие с юга обозы с товарами.

Хотя селение с его церковью и колокольней было совсем не по пути Джини, направлявшейся в Лондон, все же оно было недалеко от ее дороги, а кроме того, там жил Батлер. Она решила увидеться с ним до того, как пойдет в Лондон, так как считала, что Батлер, лучше чем кто-либо иной, сможет написать отцу о ее решении и надеждах. А может быть, в ее любящей душе таилось еще и другое чувство. Джини хорошо понимала все опасности предстоящего ей пути, и хотя решимость девушки от этого сознания не ослабевала, все же, прежде чем отправиться в путь, ей хотелось еще раз увидеть того, с кем ее связывали столь давние и теплые отношения. Посещение возлюбленного молодой особой, занимавшей более высокое положение в обществе, чем Джини, было бы поступком неосторожным и неприличным. Но сельской простоте Джини были чужды условности света, и поэтому она не видела ничего постыдного в своем желании проститься со старым другом, перед тем как отправиться в такой долгий путь.

Однако еще одна мысль не давала Джини покоя, пока она приближалась к селению. Она с нетерпением ожидала появления Батлера в суде, не сомневаясь, что в этот чреватый событиями день он придет если не ради нее, то хотя бы для того, чтобы по мере сил утешить своего верного друга и покровителя юности. Она, конечно, знала, что он не пользуется еще полной свободой, но все же надеялась, что ему удастся уйти хотя бы на один день. Словом, те мрачные и беспорядочные мысли, которые по описанию Вордсворта возникают в разлуке с возлюбленным, объясняли отсутствие Батлера лишь одной причиной — его тяжелой болезнью. Она так уверовала в это, что, приближаясь к домику, где Батлер снимал комнату (его указала ей девушка, несшая на голове ведро с молоком), вся трепетала при мысли о том, что ей ответят, когда она спросит о Батлере.

И предчувствиям этим — увы! — суждено было сбыться. Батлер, человек слабого от природы здоровья, не скоро оправился от физических мук и душевных потрясений, вызванных трагическими событиями, с которых началось наше повествование. Страдания Батлера усугублялись еще и удручающим сознанием того, что его в чем-то подозревают.

Но тяжелее всего подействовало на молодого человека категорическое запрещение городских властей видеться с кем-либо из семейства Динс. Членам городского совета казалось, к сожалению, вполне вероятным, что Робертсон через посредство Батлера попытается установить связь с семейством Динс, и они стремились по возможности пресечь всякие попытки в этом направлении. В их намерения вовсе не входило проявлять особую суровость или нетерпимость по отношению к Батлеру, но он был крайне подавлен этим запрещением. Ему казалось, что та, которой он дорожил более всего на свете, будет теперь считать себя незаслуженно покинутой им, — поступок, на который он по самой своей природе был вовсе не способен.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию