Психология проклятий - читать онлайн книгу. Автор: Альма Либрем cтр.№ 43

Он скривился. Профессор Хелена и вправду обладала поразительным влиянием в пределах НУМа. Поделать с нею ничего было нельзя, и Годомир, получивший своё звание исключительно благодаря стараниям Ольи и Куоки, потому что для специализации им в срочном порядке следовало отыскать гаранта, позволял себе выражаться против лишь тогда, когда был уверен — сама проректор его не услышит. На этот раз, очевидно, промахнулся, но спорить больше не стал.

— Так вот, — продолжила она, — сорок семь бакалавров — это не так уж и мало, учитывая объёмы нашей кафедры. Пришлось провести распределение, чтобы чётко определить, кто к кому идёт. Я провела расчёты по количеству. Себе я с трудом могу взять одного, — она прищёлкнула пальцами, и длинный список упал на стол. Напротив каждого преподавателя уже красовалось несколько пустых полосок, которые следовало заполнить именами и фамилиями будущих бакалавров. У Хелены и вправду было только одно поле, и оно уже давно заполнилось, ещё до того, как все остальные предварительно прикинули, какое у них вообще будет количество выпускников. — Но вы видите результаты распределения часов. Думаю, сможете сами договориться относительно того, кто будет брать студентов. Увы, но мы не можем позволить себе учитывать их личное желание — если кто-то, конечно, уже себе взял учеников, то заполните, пожалуйста, соответствующие поля. Но от чисел не стоит отходить.

Сагрон подался вперёд, глядя на пустой ещё лист. Конечно, он и не сомневался, что Хелена возьмёт какого-то очередного родственника, за которого её очень попросили — редко когда проректор вообще берётся за бакалавров. Но личность Жерома Сотти была ему практически неизвестна, и мужчина не мог даже точно ответить, сколько поставил ему на экзамене, четыре или пять. Вряд ли тройку, Ольи не взялась бы даже за своего родственника, будь он невероятно глуп.

Прелестно, четыре бакалавра. Лучше, разумеется, чем у Куоки — профессору, поскольку он мало что преподавал, всучили аж шестерых, — но всё равно не слишком весело. У Ролана, к примеру, только двое. Но у него аспирантка, а это уже утянуло часть нагрузки, и он довольно много преподаёт.

У некоторых, впрочем, и вовсе были рекордные цифры. Сагрон смутно представлял, как они разгребут такой масштабный поток к концу года — не в первый раз, конечно, но всё же…

— И новый набор магистров, — продолжила Хелена, позволяя следующему листику бумаги упасть на стол перед нею, — тоже не слишком радует своими цифрами тех, кто решил ничего не делать. Там у нас их больше пятидесяти… Вот, пятьдесят два, — она наконец-то отыскала желанную цифру на листе. — И, поскольку магистратура — дело серьёзное, предлагаю всем тоже разобраться со своими студентами прямо сейчас. Я думаю, у нас есть около двух недель, чтобы дать детям определиться с научными руководителями. Большинство отправится к своим, разумеется, но мало ли, вдруг вы их не устроили в прошлый раз? Вы видите цифры, — она указала на стройные, ровные ряды чисел. — Это не к спеху, тут у нас два года впереди, но нагрузку я уже рассчитала.

Профессор Куоки безмятежно засвистел какую-то песенку. Хелена, кажется, не обратила на это совершенно никакого внимания, равно как перед этим проигнорировала рыжий лист, прилепившийся ему на лоб. Возможно, Толин подвывал ветру — по крайней мере, для него это было вполне логичным. Ну а что? Петь с ветром, создавать часы с новой системой исчисления.

Почему нет?

— А я вас покину, — женщина постучала ногтем по листу с бакалавратом. — Решайте сами. Профессор Куоки?

Он согласно просвистел ещё несколько нот.

— А вы куда, профессор Хелена? — не удержался Зохо, бесконечно наглый сегодня, как на его обычную линию поведения. — Разве вы не желаете поучаствовать с нами в обсуждении?

— Абсолютно, — покачала головой женщина. — И даже будь у меня желание услышать, как вы подбираете себе студентов, я всё равно тороплюсь. У нас сегодня ещё учёный совет университета, а опаздывать туда нельзя — зал запирается на магический ключ. Или вы позабыли?

Годомир промолчал. Разумеется, и он, и сама Хелена отлично знали, что Зохо ни разу не бывал на учёном совете, так что и забывать-то ему было нечего. Но, так или иначе, она не стала его добивать и окончательно разрушать великую прекрасную мечту о чём-то таком далёком и невероятном, как слава, честь и, самое главное, достаток, а перевела взгляд на Куоки.

— Ведь вы справитесь без меня, верно?

В её словах можно было ощутить определённую заботу, но откровенно поддельную, потому что женщина так и не сообщила заведующему о наличии у него на лбу осеннего листика. Впрочем, никто не сообщил — он обнаружит его потом, посмотревшись в зеркало, или и вовсе уже дома, когда жена узрит. Оставалось надеяться на то, что супруга у Толина Куоки достаточно надёжная, не предаст в такой важный, переломный, можно сказать, момент, выслушает и о часах, и о том, как ему не везёт в жизни, да и вообще, поддержит во всём, в чём только можно поддержать взрослого и не умеющего никаких границ в своей голове адекватности мужчину.

— Да-да, Хелена, — кивнул Толин. — Справлюсь. Разумеется, справлюсь. Если вы позволите, господа, — он повернулся к остальному преподавательскому составу, — я заполню сейчас этот лист… Вы ведь не против? Первым. Вы не против? Вы не против? — Толин задумчиво посмотрел куда-то в пустоту, словно искренне надеялся увидеть, как из пустоты появляется смысл, но потом тяжело вздохнул. — Вы не против?

Хелена остановилась в дверях, обернулась на Куоки и только покачала головой.

— Нет, мы не против, — наконец-то вмешался Ролан. — Всё в порядке.

Куоки успокоился. Его неожиданный приступ схлынул, как это обычно и бывало, и мужчина покачал головой. Он подтянул из воздуха список студентов — и, прищурившись, теперь внимательно смотрел на средний балл и пытался выбрать себе тех бакалавров, что и без его помощи могли бы разобраться с дипломом, ещё и на ту тему, которую мужчина сам навяжет. Каждый год все бакалавры, отданные Толину на растерзание, страдали целый год, бились, будто бы те рыбы об лёд, пытались вытрясти из него хотя бы какой-то намёк на вразумительную помощь, но ни разу все эти попытки не увенчались успехом. Куоки был тем ещё эгоистом, меньше всего на свете он думал о своих студентах, но, тем не менее, хватал бакалавров, будто бы горячие пирожки.

— Хм, — он щёлкнул языком, глядя куда-то в середину списка. — Кого бы взять? — этот пристальный взгляд вызывал раздражение, казалось, у всех присутствующих, вот только Куоки оставался привычно слеп. — Элеанор, дорогуша…

— Я уже выпустилась, — мягко сообщила она, — поэтому не смогу быть бакалавром для вас второй раз. Но впервые это, вне всяких сомнений, было незабываемо!

Куоки благодарно посмотрел на девушку, словно она только что сделала ему величайший комплимент, а потом закивал, так довольно, так странно улыбаясь, что всем присутствующим хотелось просто провалиться под землю. От его бесконечных глупостей, кажется, с ума сходили практически все — но делали вид, что могли к подобному поведению привыкнуть. Иногда у Сагрона даже возникало желание высказать Куоки в лицо всё, что он думал о его методах ведения кафедральных дел, но каждый раз мужчина сдерживал этот порыв. И на этот раз тоже сдержит — по крайней мере, попытается.