Женщины Девятой улицы. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Габриэль cтр.№ 67

К средней школе злобное неповиновение подростка стало ее отличительной характеристикой, равно как и нецензурная лексика. Джоан очень нравилось шокировать людей, произнося словечки, считающиеся совершенно неприемлемыми для юной леди, вроде «трахаться», «пенис» или «яйца» ^[849].

Сначала Джоан с сестрой Салли учились вместе — в прогрессивной школе Фрэнсис Паркер. Но в старшие классы Салли отдали в альма-матер их мамы, Латинскую школу — именно ее, по общественным канонам, должна была посещать каждая девушка их социального положения ^[850]. С той поры Салли под одобряющие кивки окружающих только и делала, что думала о парнях, вечеринках и о том, что надеть. А Джоан продолжила обучение в школе Паркер. Барни, который тоже в ней учился, называл школу домом «чокнутых революционеров-индивидуалистов» ^[851].

Джоан вряд ли было бы комфортнее в каком-то другом учебном заведении — ведь даже в этой передовой школе она считалась ужасной ученицей. Она травила учителей, ее постоянно выгоняли с уроков, она списывала на экзаменах, да еще и хвасталась этим ^[852]. Однако с преподавателями, которые ей нравились, она была истинным ангелом.

Джоан очень любила учительницу французского актрису Хелен Ричард, о которой впоследствии говорила, что она спасла ей жизнь, научив ее страсти ^[853]. Но самым любимым был учитель рисования Малкольм Хэкетт.

Он был одного типажа с Поллоком (хотя в те времена о Поллоке никто и не слышал). Он одевался как работяга, очень много пил и часто и жестоко дрался. Этот человек довел до совершенства свое агрессивное пренебрежение к обществу — этот настрой юная Джоан только начинала практиковать. Хэкетт учил не только технике рисунка и живописи, но и тому, что значит жизнь художника. Вот некоторые из его правил: художник должен позволять влиять на себя только величайшим художникам. Изобразительное искусство — это не карьера, а образ жизни. Художнику, если он действительно серьезный художник, следует быть готовым к страданиям и нищете ^[854].

Барни Россет учился в школе Паркер в старших классах и был воплощением того, чего не было у Джоан. Общительный и симпатичный парень интересовался всем, но не ради овладения тем или иным навыком или знанием, а из-за жадного аппетита ко всему новому. Барни был отличным спортсменом, особенно в легкой атлетике и футболе, членом радикального общенационального Американского студенческого союза и редактором издания под красноречивым названием Anti-everything («Антивсё») ^[855].

А еще он пользовался большим успехом у противоположного пола — классический «отличный парень», некрасивый, но симпатичный, спортивный, но не задира; в очках в роговой оправе, делавших его в меру «ботаником». Кроме того, Барни был единственным ребенком очень богатого человека. Его отец возглавлял чикагский инвестиционный банк «Метрополитен траст», но участвовал и в других, куда менее праведных бизнес-предприятиях. Например, он был совладельцем отеля «Насьональ» в Гаване, излюбленного места тогдашних кинозвезд и бандитов ^[856]. А еще он вместе со старшим сыном Франклина Рузвельта — Джеймсом участвовал в деловых авантюрах порой довольно сомнительного свойства (к которым иногда примыкал также Кеннеди-старший). Его даже обвиняли в связях с мафией ^[857].

Но, судя по всему, больше всего родителям Джоан не нравилось, что отец Барни — еврей. Митчеллы же были откровенными антисемитами. Джимми вообще был на редкость в этом смысле узколоб: он страшно не любил евреев, чернокожих, коммунистов, либералов и интеллектуалов ^[858]. Позже, рассказывая о родителях, своих и Джоан, Барни часто говорил: «Теперь вы понимаете, почему я на какое-то время стал коммунистом?» ^[859].

Словом, в старших классах Барни вел чрезвычайно насыщенную жизнь и все же обратил внимание на Джоан. «Она училась в восьмом или девятом классе, а я на четыре года старше. Хотя все, что я тогда делал, было связано с людьми из моего класса, от спорта до романтических отношений, я всегда помнил о Джоан и постоянно за ней наблюдал. Она была очень сильной во всех отношениях…Необычная, на редкость красивая девчонка» ^[860].

Россеты жили в пентхаусе на Лейк-шор-драйв. Семья Джоан — всего в двух кварталах. И парень следил за пассией с весьма близкого расстояния ^[861].

Когда Барни окончил школу и поступил в колледж, он собрал в кулак всю смелость и зашел к Джоан домой, чтобы пригласить ее на первое свидание. Существует две версии того, как оно прошло.

Джоан говорила, что Барни повел ее в кино на «Гражданина Кейна». Барни же утверждал, что это возможно, но, как ему помнится, они пошли на «Унесенных ветром». Этот фильм вышел в 1939 году, и парни тогда решили, что это расистский фильм: «Я повел ее на него, это был своего рода протест. Мы стояли возле театра с неким подобием плаката, что привело ее в страшное замешательство» ^[862]. Да и могло ли быть иначе? Юная Джоан к этому времени была ренегаткой на персональном уровне, политических взглядов у нее еще не выработалось; она все еще была ребенком из респектабельного района «Золотой берег» ^[863].