Женщины Девятой улицы. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Габриэль cтр.№ 139

Страница

* * *

Происходившее тем летом в окрестностях «Коттеджа с розами» можно описать как разгул богемы и вакханалию. Отдыхающие жгли по ночам костры, купались голышом (Джоан в этом участвовать отказалась), писали картины, слушали джаз, пили и употребляли наркотики. Атмосфера была пропитана марихуаной и «Бензедрином» ^[1775]: в его раствор обмакивали ватные шарики и нюхали, а иногда просто бросали таблетки в кока-колу или чай. Особенно сильны были эти запахи вокруг бара «Джангл Питис», в котором играла группа Ларри ^[1776]. «Холодный» джаз, пришедший благодаря Майлзу Дэвису и замедливший прежний бешеный темп, стал музыкальным фоном второго поколения ^[1777]. А Ларри сам был этой сценой и отдавался своей роли целиком и полностью. «О героин, порошок, делающий его королем мира; пыль, проливающаяся дождем из грез… застилающая глаза, оставляя в то же время открытыми», — писал он в песне «Героиновые наркоманы» ^[1778]. Фрэнка рвало каждый раз, когда он видел, как Ларри «вводит очередную дозу» ^[1779]. Риверс пытался остановиться, но «соскочить» полностью у него никак не получалось.

Вернувшись в Нью-Йорк, вся шатия-братия собралась в сентябре в галерее «Тибор де Надь» на открытии выставки Нелл Блейн. Людей пришло очень много: они хотели не только поддержать Нелл, но и отпраздновать начало нового многообещающего, бурного сезона ^[1780]. Ларри, как обычно, решил по этому случаю уколоться, но получил передозировку ^[1781]. О том, чтобы вызвать врача, не могло быть и речи. Выхаживать его пришлось Грейс: кормить куриным бульоном и мороженым всю ночь и весь следующий день, пока тот не начал проявлять признаки того, что в случае Ларри можно было назвать жизнью ^[1782]. В прошлом году Риверс также нуждался в помощи после того, как порезал запястья. Тот странный акт сам художник загадочно назвал «литературой», но ни один из его друзей не воспринял эту попытку самоубийства всерьез ^[1783]. По-видимому, причиной послужило то, что у Джейн хватило смелости влюбиться в человека не их круга — Джо Хазана. Это вдруг пробудило в душе Риверса былую страсть к ней. «Ларри резал себе вены… из-за фантазии, будто он от меня без ума, — рассказывала Джейн. — На самом деле это было проявлением его эксгибиционизма, только основанного на вуайеризме… Это был просто жест конфронтации, из того же разряда, что и новый порыв попытать счастья, на этот раз с огромной дозой наркоты» ^[1784]. А Элен назвала поступок Ларри «трагическим актом одного актера» ^[1785].

По сути, по словам Элен, в тот период многие из второго поколения — Ларри, Грейс, Джоан, Майк Голдберг и даже Фрэнк — находились на стадии выдумывания того, чем бы еще удивить остальной мир. В отличие от первого поколения второе обнажало все свои страсти и особенности. «Ну, вы понимаете, отношения между людьми, вся эта откровенная сексуальность… я имею в виду бисексуальность. Флирт, так сказать. Гомосексуал, например, мог увлекаться женщинами… Личное становилось публичным, — рассказывала Элен откровенно, но никого не критикуя, — Такие уж тогда были нравы» ^[1786]. А Джейн назвала этот период «непорядком и ранним горем» — по названию одной из новелл Томаса Манна ^[1787]. После попытки самоубийства Ларри Фрэнк перевязал его и отвез к Портерам. Фэрфилд запечатлел необдуманный поступок Ларри для потомков, написав его портрет с тонкими обнаженными руками, обмотанными бинтами ^[1788].

Осенью 1953 г. после его передозировки перед Грейс стояла задача попроще. Женщина нашла в себе то, что она сама называла «скрытыми инстинктами Флоренс Найтингейл». И теперь ей просто нужно было не дать Ларри снова принять слишком большую дозу. «Грейс Хартиган была со мной такой чудесной, что я теперь намерен завещать ей все свое имущество, кроме того, что собираюсь оставить тебе, — написал Ларри Фрэнку, рассказывая о происшедшем. — Она кормила меня с ложечки, держала за руку, рассказывала мне разные сплетни и говорила приятные вещи обо мне. В конце концов я окреп настолько, что в пять, слава богу, смог встать с постели. Поцелуй ее за меня» ^[1789]. Фрэнк получил это письмо, когда гостил вместе с Грейс у пианиста Бобби Физдэйла. Бобби с его партнером по сцене Артуром Голдом как раз репетировали сочинение французского композитора Франсиса Пуленка. Чтобы порадовать Фрэнка и Грейс, когда те собрались уходить, пианисты выступили перед ними с частным концертом. Хартиган рассказывала о том вечере:

Итак, мы вошли в пустую гостиную, совершенно пустую, за исключением двух фортепиано и викторианского диванчика на две персоны. Мы с Фрэнком сели на него, а музыканты бросили нам одеяло, потому что мы оба немного замерзли. И мы устроились на диванчике, впервые в жизни слушая, как два профессиональных пианиста играют для нас Пуленка. Пуленк грохотал в комнате, в которой, прижимаясь друг к другу под одеялом, сидели только мы с Фрэнком ^[1790].

Страница