Джихангир-Император. Прошедшее продолженное время - читать онлайн книгу. Автор: Александр Петров cтр.№ 108

Скоро трупов стало так много, что окружающие, пресыщенные вакханалией внезапных умертвий, лишь ускоряли шаг при виде мертвых тел. Звонить было бесполезно. Телефоны служб экстренной помощи были глухо заняты.

Назавтра причина смертей была обнаружена. Толпы народа стали стягиваться к рынкам. Торговцев месили ногами вместе с их арбузами, мандаринами и яблоками. На улицах под горячую руку расправлялись с кавказцами и азиатами. Стражи порядка подчеркнуто не вмешивались.

Когда просто убивать надоедало, люди устраивали что-то типа суда над теми, кого считали ответственными за беду. Назначенные виноватыми клялись мамой, ползали на коленях. Но все кончалось просто. Толпа требовала, чтобы они ели свой товар.

Иногда торгаши делали это добровольно, иногда с помощью окружающих. Есть заставляли много, оттого конец наступал быстро. Потом разьяренные люди притаптывали остальных.

В столицу, разогнав привычные автомобильные пробки, потянулись бесконечные колонны грузовиков и БТР подмосковных бригад. Выездные магистрали были перекрыты пикетами. Простых смертных в замкадье не выпускали.

По улицам медленно двигались машины с громкоговорителями, объявляя о введении комендантского часа, призывая граждан оставаться дома и сохранять спокойствие. Экраны телевизоров потухли. Были отключены стационарные и мобильные телефоны, Интернет.

Наступление темноты стало сигналом к беспорядкам. В городе что-то горело, выли сирены, раздавалась стрельба. Сканер ловил переговоры милицейских экипажей и введенных в город подразделений. Призрачные, шипящие голоса лишь подчеркивали нереальность происходящего теплой августовской ночью.

Военные занимали торговые центры, склады, брали под контроль мосты, дороги, площади. На верхних этажах высоток оборудовали огневые точки. ОМОН и ВВ при помощи БТР и водометов рассекали толпу и рассеивали, по своему обычаю наваляв «демократизаторам».

Сопротивляющихся и качающих права кидали в автозаки и увозили. Задержанных было так много, что в импровизированные тюрьмы превратили стадионы, включая БСА в Лужниках и «Динамо» на Ленинградском проспекте. Несколько сотен мародеров и погромщиков расстреляли на месте.

К утру восстановили видимость порядка. Улицы были завалены битым стеклом и растоптанными трупами.

Те же самые дворники, которые раньше мели тротуары, теперь складывали тела на прицепы тракторов и везли в парки и овраги, где экскаваторы без остановки рыли глубокие, длинные ямы для массовых захоронений.

По всем каналам перепуганные ведущие читали обращение президента. Сам избранник народа в «ящике» не показывался. Может быть, он уже тогда сыграл в ящик. Но скорее всего «гарант конституции» в этот момент был где-то в окрестностях Цюриха, поближе к своей кубышке…

С трехдневной задержкой на всю страну было объявлено о смертельной опасности. Весь урожай – злаки, фрукты, овощи – вместе с легкой горчинкой приобрел ядовитые свойства. Анализы не обнаруживали отравы, но употребившие свежевыращенные продукты быстро отправлялись в лучший мир. Как выяснилось, новый яд убивал в любой концентрации…

Тут откуда-то издалека до меня донесся шум, выгоняя из головы видения страшной моровой эпохи. Судя по отвратительному лязгу, это была входная дверь тюремного блока. Следом в тишине ночи прозвучал голос молодой, но очень уверенной в себе девушки, который выдал гневную тираду по поводу дрыхнущих бездельников. Фраза завершилась звуком крепкого пинка. «Как бы мне не было плохо, нужно собраться», – решил я.

Пожилой мужчина с той стороны двери, бормоча что-то типа: «Сей момент, сей момент, вашество», – загремел засовом.

Адреналин, хлынув потоком в кровь, заставил мозг работать обостренно и слаженно. Время замедлило свое движение. Я по-прежнему был в странной камере с кирпичными стенами и ржавой металлической дверью. Дверное полотно с душераздирающим скрипом поплыло в сторону. В коридоре, освещенная светом факела, стояла высокая рыжеволосая девушка.

В какой-то момент я вдруг подумал, как это неинтересно – брутальный антураж крутой древности и сопливая девчонка на каблуках, одетая в мини-юбку и топик с глубоким вырезом. На ее слишком измазанном румянами лице явно читалось общее для всех смазливых пустышек выражение, когда желающая чего-то добиться дурочка намекает, чем она могла бы расплатиться.

В следующее мгновение я понял вдруг, как ошибся. Реакция моей гостьи была мгновенной. Увидев, что я лежу на полу, она бросилась ко мне. Мозг растянул этот момент так, что я смог разглядеть девушку во всех подробностях.

Она была, безусловно, красива – длинные, крепкие ноги, тонкая талия и приятно широкий зад. Где-то внутри шевельнулись мысли про тощих коров и стройную лань. Но она не была и ланью.

Скорее это была дикая кошка, беспощадная ночная убийца. Судя по тому, как играли связки крепких мускулов под ее кожей, девушка была тренированным бойцом и, пожалуй, легко могла справиться с мужчиной. По пути она, нисколько не снизив скорости, отвесила смачную плюху тюремщику и крикнула, чтобы тот вызывал охрану и лекаря.

Глядя на нее, я снова испытал прилив тревоги. Когда она подошла совсем близко, я увидел, что на девчонке нет ни грамма косметики. Просто брови были тонкими и густыми, ресницы длинными безо всякой туши, а лицо потрясающе гладкое, со здоровым румянцем во всю щеку. В городах, которые давно стали зоной экологического бедствия, такое давно повывелось. «Будто и не в Москве», – пронеслась мысль.

– Даня, милый, что с тобой? – спросила она с тревогой и заботой.

Я отметил, что при обращении ко мне ее голос, ранее нарочито небрежный и грубый, стал волнующе женственным, нежным.

Внутри снова что-то щелкнуло. Определенно она назвала меня как-то не так. За кого меня принимают?

– Еда была со сладковатым привкусом… – из последних сил произнес я. – Похоже, какой-то растительный яд. Дышать тяжело…

– Живот не болит? – мгновенно сориентировалась девушка.

– Нет, это не кониин.

– А? – не поняла девушка.

– Не болиголов… Может, кошачья петрушка…

– Тебе к Лесовичке надо, – произнесла девушка.

– Мне бы «Скорую», врача. На худой конец фельдшера. Желудок промыть, активированный уголь. Кони двину – вас по головке не погладят. Меня же, наверное, публично расстрелять хотели. Другим в назидание.

– Что ты такое говоришь? – тревожно произнесла девушка, опускаясь рядом со мной. – Князь тебя оправдал…

Я отметил, что на коленке у нее появилась и стала расползаться стрелка.

Она аккуратно приподняла мне голову и заглянула в глаза. Я почувствовал, какие теплые и нежные у юной дикарки руки. Но молодой девчонке не по силам было обмануть взрослого, много повидавшего мужика. Она играла, тонко, искусно, почти натурально. Ее прекрасное лицо было полно сочувствия и сострадания. Но где-то в глубине глаз продолжало прятаться жесткое, безжалостное и немного глумливое внимание.