Смерть и прочие неприятности. Opus 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Сафонова cтр.№ 49

— Настолько, что даже ты не сможешь ее взломать?

— Думаю, смогу. Подняв тревогу. Но, откровенно говоря, мне уже все равно. — Стальная сосредоточенность, серостью обесцвечивавшая его взгляд, не сулила Кейлусу Тибелю ровным счетом ничего хорошего. — Когда я войду в этот дом, живых там в любом случае не останется.

— Мертвая Молитва? Не думаю, что это хороший вариант.

— Он заплатит. И все, кто помогает ему, тоже.

Миракл лишь вздохнул тяжело. Перевел взгляд с брата на Эльена: дворецкий как раз вошел в комнату, неся новую бутыль взамен опустевшей.

— Эльен, хватит, — сказал юноша, пока призрак молча наполнял его бокал. — Я не про питье.

Тот, ловко приподняв горлышко, оборвав янтарную струю без малейших признаков неряшливых капель, поднял недоуменный взгляд.

— Лиэр?..

— Хватит ходить с видом, будто ты снова наблюдаешь собственные похороны.

Эльен даже не попытался чем-то замаскировать скорбь, светившуюся в лице не хуже белых бликов просвечивающих сквозь него кристаллов.

— Это ведь моя вина, лиэр. Я должен был удержать ее, я…

— Посмотрел бы я на того, кто попытается встать между нашей милой лиореттой и ее целью. Вернее, на то, как быстро он перестанет там стоять.

— Успокойся, Эльен, — бросил Герберт сухо. — Твоей вины в этом нет.

— Господин…

— Поверь. Будь это не так, не уверен, что ты уже не был бы упокоен.

Судя по тому, как смиренно призрак склонил голову, довод подействовал.

— Есть другой вариант, — сказал Миракл, когда Эльен удалился прямо сквозь дверь. — Дядюшка не знает, что мы заодно. Возможно, он впустит меня, и я…

— Он неохотно принимает гостей с тех самых пор, как стал единоличным владельцем дома, если ты помнишь. И не думаю, что он впустит кого-либо в свой дом, когда есть шанс обнаружить там ее.

Миракл печально поболтал бокалом, признавая его правоту.

— Давай сперва отыграем завтрашнюю дуэль, Уэрт. Потом что-нибудь придумаем. — Улыбка юноши, не слишком старавшаяся замаскироваться под искреннюю, вышла немного кривой. — Посмотри на это с положительной стороны… целых пару дней никто не будет тебе мешать заниматься делами. Снова одинокая холостяцкая жизнь, да здравствует свобода, ура.

Герберт, вновь уткнувшийся в тетрадь, шутку явно не оценил.

— Она не мешала.

— Странно. Я думал, все прелестные лиоретты смертельно оскорбляются, если ты не ставишь их в центре своей вселенной. — Новый глоток Миракл сделал с довольно-таки грустным видом. — Где все дела могут подождать ради очередного вашего свидания, которых, конечно, должно быть не меньше двух в день.

— Ты поэтому до сих пор не женат?

— Я человек занятой, как ты понимаешь. А обижать и причинять боль не хочу.

Герберт рассеянно кивнул; лицо его не особо вязалось с лицом человека, услышавшего и осознавшего сказанное собеседником.

— У нее свои дела. Своя цель, — сказал он вместо ответа. Явно не сумев мыслями уйти далеко от фразы, прозвучавшей в диалоге намного раньше. — Своя семья, свой мир… В том-то и проблема. — Почти стеклянный взгляд оторвался от чернильных строк, чтобы замереть на жарком узоре красного и черного, вытканном углями в гаснущем камине. — Даже если я верну ее, даже если верну ее к жизни… рано или поздно я ее потеряю.

— Успокойся. Пока никто не знает, как открывать прорехи в другой мир с нашей стороны, никуда она от тебя не денется.

— Говорят, риджийские маги знают.

— Мы не в Риджии. И ей об этом знать необязательно.

— Нет. Если она хочет вернуться домой… если есть шанс, что это поможет ей вернуться… я обязан ей сказать. — Бледные пальцы сжали перо с такой силой, что то грозило переломиться. — И отправиться с ней в Риджию, чтобы узнать, правда ли это.

— Не знаю, утешит ли это тебя, но Риджия сама отправится к нам. Их делегация собирается в Керфи незадолго до Жнеца Милосердного. Думаю, смена власти их не остановит… если все сложится благополучно, конечно. — Перегнувшись через ручку кресла, Миракл похлопал брата по плечу: так сочувственно, как только мог. — Успокойся, Уэрт. Если она тебя любит, она тебя не оставит. Если не любит, значит, она того не стоит.

Тяжелый взор, которым юношу наградили в ответ, весьма выразительно обозначил все, что его обладатель думает по поводу столь примитивного взгляда на ситуацию.

Впрочем, такой взгляд все же был определенно лучше, чем когда чьи-то глаза больше всего напоминают цветные стекляшки.

— Иногда ты все-таки такой болван, — проговорил Герберт какое-то время спустя, прежде чем с усталой благодарностью отложить тетрадь и потянуться к письмам.

— Я расценю это как «спасибо».

***

Ева выскользнула из спальни, когда стрелки часов на камине сошлись в верхней точке циферблата, ознаменовав начало нового дня.

Люче пряталась сзади, в руке, крепко прижатой к пуговицам на спине. Впрочем, Ева видела, что огненное мерцание рапиры все равно пляшет на стенах, и маскировка выходила так себе; но вернуть оружие обратно в ножны теперь, когда у Евы осталась лишь одна попытка обнажить клинок, было невозможно.

Оставалось лишь воспользоваться им.

В любезно указанных ей покоях Кейлуса никого не оказалось. Ловушки, которой она ожидала, тоже — лишь просторная комната в изумрудных тонах с широкой кроватью под балдахином, изобилующая бархатом и резными завитушками, покрывавшими немногочисленную мебель. Вообще имение было обставлено со вкусом: даже пейзажи и натюрморты в рамах, украшавшие темные коридоры, бликуя краской в отблесках сияющего лезвия, притягивали взор. В обители Кейлуса магические кристаллы почему-то не вспыхивали сами собой, и Ева впервые заподозрила, что автоматически они загорались лишь в замке Рейолей, где Герберт похимичил с «настройками».

Странно, неужели Кейлусу силенок не хватило даже на то, чтобы нормальное освещение дома устроить? Или для него это почему-то дело принципа — как можно реже прибегать к магии?..

Спускаясь по серой лестнице на второй этаж, без труда различая ступеньки, Ева мантрой повторяла себе, что не должна колебаться. Если верить гному (а пока его слова не расходились с истиной), отобрать у нее Люче, даже если она провалится, никто не сможет. Если не провалится — спасет и себя, и Герберта. И убийство того, кого она собиралась убить — самозащита, не более. Даже в суде такое оправдывают.

Еще спускаясь, она услышала музыку.

Обрывки мелодий, какого-то начинающегося и постоянно прерывающего наигрыша переливались в серой мгле, сопровождая ее на пути к месту, где определенно находился Кейлус Тибель. Сперва Ева решила, что в ожидании ее визита тот оставил гостиную открытой — когда она приоткрыла дверь, отделявшую лестницу от коридора к жилым комнатам, фортепианный наигрыш послышался так отчетливо, будто инструмент стоял прямо за порогом.