Смерть и прочие неприятности. Opus 2 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Сафонова cтр.№ 127

На время молитвы она встала — как все, и опустила голову — как все. Она вынуждена была делать это, даже когда эту голову венчала корона, и не собиралась нарушать устои теперь, когда вместе с венцом ее лишили былых привилегий.

Даже интересно, что сделали бы ее тюремщики, реши она остаться в кресле. Наверное, не будь у нее иного пути, кроме мелочной глупой мести, возможности досаждать им одним фактом своего существования — того, что ей позволили существовать, когда из-за нее перестали существовать очень, очень многие, — она бы так и сделала.

Иные пути были.

— …ибо прейдут счастье и печаль, хула и слава, земля и небо, но не прейдет власть Твоя…

Айрес смотрела на тех, благодаря кому сегодня на балконе храма Жнеца оказалась вовсе не она — смиренный набожный поклон так кстати заставил взгляд упасть на тех, кто совсем не случайно слушал молитву у подножия эшафота.

Мирана Тибель, в песочном плаще в тон мундиру, стояла вполборота: будто за спиной Айрес не дежурили шестеро, готовые вогнать в нее клинки, стоит новому Советнику по военным делам молвить слово. Сегодня площадь охраняли множество гвардейцев — иных Айрес узнала, — но на эшафот Мирана поставила лишь тех, в чьей преданности не сомневалось. Чуть поодаль чернел другой старый знакомый: Дауд Дэйлион даже ради праздника не расстался с цветом, в который облачались его «ребятки». Они тоже слушали молитву, вот только не в толпе — Айрес любопытства ради взглянула на близлежащие крыши Зрением Изнанки (его не блокировали даже браслеты).

Заклятия невидимости не могли скрыть всего.

Аларена Дэйлион также была здесь. Рядом с отцом, где же еще — и на достаточном расстоянии от эшафота, чтобы ее не задело, случись что-то, чего главарь «коршунов» явно ждал. У Айрес только зрел план, как отблагодарить Дауда Дэйлиона за поразительную забывчивость в том, кому он обязан своим нынешним положением, но страдания его дочери определенно займут в этом плане особое место.

Неподалеку, насмешкой богов, Айрес увидела капитана Шиэля — того, кто первым отказался стрелять в бунтовщиков. Когда он еще был офицером, она лично вручила ему первую награду (у нее была хорошая память на лица). Когда он уже стал капитаном, ей доносили о нем — в последние часы ее правления. Донесли и о том, что схватили его дочь, уже после того, как та побывала в пыточной камере, не рассказав ничего интересного. Охрана давно не советовалась с королевой, у кого и какими методами добывать информацию, если в жилах ее носителя не текла голубая кровь. В дочери капитана городской стражи не текла, и сегодняшнюю молитву капитан Шиэль слушал в одиночестве.

Посоветуйся Охрана с ней, Айрес наверняка бы сказала, что это лишняя трата времени: если сам капитан Шиэль и мог знать что-то о побеге Миракла, дочь под удар он бы не подставил никогда. Использовать Бианту Шиэль в качестве заложницы — здоровой и напуганной — было бы куда уместнее.

В будущем она не забудет, что и самых верных псов лучше держать на очень коротком поводке. Ошибаются все, она не исключение. Без ошибок не бывает уроков: боль и стыд, и желание избежать их, когда хоть раз ощутил их горький вкус — самые надежные помощники обучения.

Айрес знала это лучше кого бы то ни было. Ее покойный зять, так любезно подаривший ей Уэрта, тоже.

— …ни жизнь, ни смерть, ни сила, ни слабость, ни настоящее, ни будущее не отлучит нас от любви Твоей и Отца Твоего…

Взгляд королевы скользил по шапкам и капюшонам, приближаясь к трибуне, за которой высился помосту для почетных гостей.

Соммиты тоже пришли. Куда же без них — семейства, чье кошелек подпитывал восстание. Отец, необъятный, как бочка для амелье, лиэра Соммит, дородная и невыносимо глупая, оба ее сына и дочь, которую так наивно пытались представить возлюбленной наследника трона. Первая любовь Уэрта наверняка тоже сегодня здесь — в отличие от последней. Девчонка должна была появиться на балконе вместе с Мирком, но племянник вышел к народу один.

Айрес подозревала подобный исход — и то, что ее подозрения в который раз оправдались, не могло не радовать. Едва ли присутствие девчонки могло что-то изменить, учитывая, что гномья рапира стараниями Айрес превратилась в обычный кусок железа, но…

Скользнув поверх гранитного парапета трибуны и непокрытых голов жрецов, она сощурилась, глядя на риджийских королей.

Повелитель эльфов с супругой — пара, красивая до приторности — слушали молитву так внимательно, будто их и правда могло интересовать воззвание к чуждым для них богам. Дроу, привыкшие жить во тьме, прятали глаза и лица в тени капюшонов — их Повелитель исключением не был. Королева людей восседала рядом, в раздражающих птичьих цветах своего рода, совсем как ее отец. Айрес до сих пор помнила лицо Лилария Сигюра в тот день, когда он выслушивал гневную отповедь от короля Керфи: разгневанное, беспомощное, забавное — точно цыпленок. Он даже кудахтал так же.

Память все-таки забавная вещь. Сейчас, когда все ее мысли заняты тем, что так скоро случится в настоящем, не преминула вытащить прошлое.

— …излей милость свою на нас и благоволение свое на потомков наших…

Тот визит риджийцев был недолгим. Айрес было тогда семнадцать, и она точно знала, зачем люди из-за гор прибыли к их двору — чтобы увезти ее с собой, в дикую страну, что равняла женщин с постельными грелками и раздиралась изнутри трехсотлетней войной. Покойный батюшка долго считал, что его дочь лучше всего годится на роль стельной коровой в постели того, с кем Керфи неплохо было бы заключить деловое соглашение. Гордые державы вроде Лигитрина в союзе были не заинтересованы, зато Риджия — очень даже: люди тогда враждовали с дроу, и пара некромантов, прибывших ко двору в свите керфианской принцессы, могла изменить ход этой войны.

Они не учли лишь то, что у керфианской принцессы были совсем иные планы на собственное будущее.

Она начала воплощать эти планы в день, когда доложила отцу, что парочка риджийцев с туманной целью пробралась в его кабинет. Копии документов государственной важности, своевременно подброшенные в покои иноземных гостей, помогли тем покинуть дворец в тот же день — ославленными шпионами, ублюдками, варварами, неспособными усвоить даже законы гостеприимства. Годы спустя Айрес доложили, что Лиларий Сигюр так остро переживал то унижение, что планирует вернуться в Керфи — в союзе с дроу, во главе атакующей армии.

Жнец срезал его колос раньше.

Забавно. При иных обстоятельствах Айрес стала бы матерью той девочки, что теперь сидит перед ней на троне и правит людьми за горами (пока еще правит). При иных обстоятельствах подле риджийцев стояли бы еще два трона: для Мирка и Кейлуса.

О последнем Айрес бы даже сожалела — так же, как жалеет сейчас.

— …из тьмы приходим, но покидаем мир в сиянии Твоем…

Вслед за кузеном она вспомнила о других родных. Брате, убитом по ее приказу. Сестре, убитой ее рукой. Она сожалела об обоих: просто не могла поступить иначе. В тот вечер, когда она оставила Уэрта сиротой, Айрес искренне надеялась, что ужин завершится совсем по-другому. До десерта все шло как нельзя лучше, но потом пришла пора того разговора, для которого чета Рейолей и прибыла во дворец.