Смерть и прочие неприятности. Орus 1 - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Сафонова cтр.№ 62

— Ну-ну. — Дождавшись, пока пыль опустится вниз, демон сверкнул фосфоресцирующими глазами в направлении Евы. — Впрочем, златовласка, не обольщайся: с прекрасным светлым чувством его привязанность пока имеет мало общего. Такой уж он… принц глубокой заморозки. Однако это уже весьма похоже на крепенькую симпатию, и если что-то вдруг подтолкнёт его в нужном направлении…

— Продолжим тем, — весьма убедительно сделав вид, что не слышала ничего, высказанного присутствующими за последние пару минут, проговорила девушка, — что никакой принц, король, эльф или бог для меня не перевесит дом.

Чёртова клякса, сердито думала она про себя, пока Герберт насмешливо морщился в ответ. Потому что очень не хотела задумываться, не вышла ли невольная привязанность — вопреки всему, включая здравый смысл — обоюдной. Пусть даже имеющей с прекрасным светлым чувством мало общего.

Учитывая все обстоятельства, даже дружески привязываться к венценосному снобу она считала очень глупым и совершенно излишним. Не говоря о большем.

— Неужели? — откликнулся некромант, каждым слогом выразив глубочайшее сомнение.

— Да. Я люблю свой мир. Люблю своих родителей, даже если порой они… обижали меня. И очень люблю свою сестру. — Она бережно отложила обломок к другим, дожидавшимся своего часа: не сращенных щепок уже осталось совсем немного. — Моя семья уже потеряла одного ребёнка. Я не позволю им потерять ещё одного.

— Любопытно, однако, — заметил Мэт. — Знаешь, как работают прорехи между вашими мирами, златовласка? В них не может пройти тот, кто не готов покинуть свой мир. Если ты смогла уйти — значит, хотела. — В голосе демона звякнули вкрадчивые нотки. — Может, не так уж ты его и любила?

Информация для Евы оказалась в новинку. И если первым порывом было уподобиться Герберту и отрезать в ответ «что за чушь», то следом пришли кое-какие воспоминания.

Заставившие её опустить голову.

— Любила. И люблю. Но… у нас говорят «бойтесь своих желаний, их могут услышать». — Сложив руки на коленях, она сжала кулаки, царапая плотную ткань штанов. — Мои услышали.

«Вот бы мне кто создал волшебный город, куда можно на месяц-другой от реала спрятаться», — бурчала Ева пару месяцев назад, валяясь на огромном диване, в разложенном виде занимавшем половину единственной спальни Динкиной съёмной квартиры.

«Это ещё почему?» — поинтересовалась сестра, методично отправляя в рот курабье. Печенье смиренно ждало съедения в миске прямо на покрывале; рядом стоял поднос, где каждый миг от неосторожного движения рисковали опрокинуться чашки с чаем. К счастью, уже пустые.

Квартиру Динка снимала сама, и сама копила на собственную — благо работа позволяла. Доходы киберспортивного комментатора и неожиданный Динкин успех в этой области оказались приятным сюрпризом для всех Нельских, включая её саму. Даже мама, долго причитавшая, как стремительно любимая дочка катится по наклонной в своей одержимости игрушками, в итоге сменила холодное осуждение на гордость.

Играми Динка заменила фортепиано, когда лишилась последнего. Они с Лёшкой оба хотели убежать от реальности, но она выбрала более безобидный способ. Играть на компьютерной клавиатуре руки почти не мешали, в отличие от клавиатуры фортепианной, к тому же в профессиональные игроки Динка не рвалась. Но у неё были мозги, обаяние, реакция, умение выдать сотню осмысленных слов за двадцать секунд и сценическая манера держаться, и в одной онлайн-игрушке она познакомилась с ребятами, через которых в итоге ей подвернулась возможность попробовать себя в качестве киберспортивного журналиста; а вскоре она уже работала комментатором в известной в этих кругах организации, потом — в другой, ещё более известной, а там заколесила по всему свету, комментируя игры на турнирах.

Ева долго удивлялась, что по компьютерным игрушкам проводят самые настоящие турниры на самых настоящих стадионах, и стадионы эти битком набивает самая настоящая публика, принося организаторам самые настоящие деньги. Даже посетила один — и, поскольку к играм была совершенно равнодушна, особого удовольствия не получила. Но она искренне радовалась, что эти игры подарили Динке другое дело, которому она теперь отдавалась всей душой.

«Потому что. — Лёжа на животе, болтая ногами в воздухе, Ева мрачно смотрела на экран разложенного перед ними ноута. Там по фону шла их любимая «Мадока»; третий фильм они с Динкой пересматривали уже в третий раз, так что могли позволить себе отвлечься. — Летом мне стукнет восемнадцать, и я перейду на четвёртый курс, и надо будет готовиться к поступлению в консу, думать обо всё этом, решать… а я даже не знаю, хочу я туда или нет».

«Ты же любишь музыку».

«Не знаю. Иногда после занятий с мамой мне кажется, что я её ненавижу. Музыку, не маму».

«Отделяй зёрна от плевел, дурилка. На нас с Лёшкой мама тоже орала. И затрещины отвешивала. Она просто… принимает это слишком близко к сердцу. А музыка тут ни при чём».

«Но я правда не знаю, хочу ли я в консу. Новым Ростроповичем мне всё равно не стать. Вдруг моё призвание вообще в другом, просто я не знаю? А родители уже всё давно за меня решили. — Ева всё-таки нажала на пробел, поставив паузу, разлившую по комнате гнетущую тишину. — И вообще… не хочу взрослеть. Вот стукнет мне восемнадцать, и я буду уже взрослой, и уже как-то неприлично будет с тобой дурачиться и вот это всё. А там ещё немного, и надо будет работать, а потом выходить замуж и рожать маме внуков, и вообще…»

«Эх ты, дурилка. Мне двадцать три, если забыла, и что? Пусть кто-нибудь мне скажет, что в двадцать три неприлично прыгать и визжать, когда я не работаю, а моя любимая команда тащит. — Динка лениво села, исчезнув из поля зрения; поэтому, когда в затылок Еве вдруг прилетела декоративная бархатная подушка, это оказалось для неё полной неожиданностью. — Или драться с тобой подушками».

Перехватив подушку за уголок, Ева азартно ответила ударом на удар. И очень скоро чашки уже раскатились по подносу, выплеснув на светлый пластик остатки чая, а следующие десять минут сёстры Нельские увлечённо гонялись друг за другом по всей квартире, грозясь попортить хайтечный дизайнерский интерьер.

На самом деле быть детьми сёстры Нельские позволяли себе только друг с другом. За очень редким исключением. Потому что только с Динкой Ева могла позволить себе капризничать, жаловаться и дуться, не пряча всё это за масками юного вундеркинда, послушной дочери, прилежной ученицы — всего, что на неё исправно примеряли окружающие. Быть собой в полной мере, а не показывать лишь те стороны себя, что не вызовут осуждения.

«И замуж я пока не собираюсь, — продолжила запыхавшаяся Динка, когда они сошлись на ничьей и рухнули обратно на диван, синхронно отплёвываясь от растрепавшихся светлых волос. — А дети — ты на меня посмотри, какие мне дети? Я за цветами-то слежу с горем пополам. — Сестра мотнула головой в сторону чахлых фиалок на подоконнике, вынужденных регулярно бороться за жизнь по причине недолива. — Слушай… я понимаю, как тебе хочется остаться там, где ты есть. Но поверь, взрослеть совсем не так плохо. И никто не помешает тебе внутри себя оставаться ребёнком хоть до конца жизни. А если твоя жизнь кончится раньше двухсотлетнего юбилея, я на тебя очень сильно обижусь, потому что сама намереваюсь прожить не меньше, а без моей младшенькой дурилки мне будет скучно».