Средь бала лжи - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Сафонова cтр.№ 149

…скажи…

— …мертва. — Таша смолкла, смиряясь со звучанием собственного голоса. — Маму убил…

— Врёшь!

Лив отшатнулась — отчаянно пытаясь вырвать руки из пальцев сестры.

— Я не хотела тебе говорить. Но однажды ты бы всё равно поняла, и всё было бы только хуже. — Таша потянулась обнять сестру: Лив увернулась. — Я знаю, это…

— Она не могла умереть! Не могла! Она… она же была хорошей, она…

— Хорошие люди тоже часто умирают, Лив. — Таша сглотнула ком, тяжестью возникший в горле. — Мне бы тоже хотелось, чтобы это было не так.

Как жаль, что эту простую и очень печальную истину она сама поняла непростительно поздно.

— Она сейчас на небесах с папой. — Только не с твоим, с горечью добавила Таша про себя. Но этого я всё же пока не могу тебе рассказать. — Думаю, она счастлива.

Сестра смотрела на неё широко открытыми, на спелые вишни походящими глазами — и Таша впервые поняла, как они похожи на мамины.

— Значит… ты врала мне? — прошептала Лив. — Всё это время ты мне врала, а ты… — она даже как-то испуганно покосилась на Джеми, — ты знал?

На веснушчатом лице мальчишки застыло печально-совестливое выражение.

Лив отступила на шаг, и Таша сама разжала пальцы — такой ужас был написан на детском лице.

— И вы мне врали… вы, вы оба! А я думала, хоть вы… никогда не станете…

Всхлипнув, девочка устремилась прочь: вперёд по белому коридору.

— Лив!

Когда Таша кинулась следом, сестра на миг обернулась — и ненависть, так странно смотревшаяся на детском лице, заставила девушку замереть.

— Ненавижу! — в крике звенела недетская злоба. — Ненавижу тебя! Не хочу тебя видеть, никого из вас! Ненавижу, ненавижу, нена…

Захлебнувшись воздухом, Лив побежала дальше — а Таша следила за ней, пока сестра не скрылась за углом, свернув в одну из дворцовых зал, дававшую начало бесконечной анфиладе.

— Она несерьёзно, — тихо сказал Джеми, взяв Ташу за руку. — Просто сейчас лучше её не трогать. А она поймёт… потом. Ты же хотела как лучше.

— Да. — Чувствуя бесконечную усталость, она шагнула вперёд: зал суда ждал их в конце коридора. — Хотела.

Как они дошли до этого? Когда успели погрязнуть во лжи так глубоко, что ложь стала частью их самих? Потому сейчас так больно её разрывать — ведь вместе с ней ты уничтожаешь себя. Свою веру. Свои надежды.

Почему всё так сложно? Почему зло бывает не совсем злым, а добро не совсем добрым? Белое не всегда белым, как и чёрное чёрным? Как просто было бы существовать в мире однозначных понятий: мире, где не существует сомнений в своей правоте, где не надо жертвовать одним ради другого…

Это и было просто. Пока её не заставили понять, что существует другой мир.

Мир, в котором она живёт.

— Никогда не лги мне, хорошо? — Таша стиснула ладонь единственного человека, который остался подле неё: отчаянно надеясь, что он будет подле неё всегда. — Никогда. Ни в чём.

— А ты мне, — серьёзно ответил Джеми.

Таша помолчала.

Сможет ли однажды она сказать ему, что произошло в эти выпавшие из его жизни дни? Что было между ней и тем, кого она воспринимала как Алексаса — с частичкой его, Джеми, в глубине их слившейся души?

Что на пару ужасных, отвратительных, непозволительных мгновений Таша позволила себе смириться, что он никогда не вернётся?..

— Клянусь, — тихо произнесла она.

Сможет. Не прямо сейчас, но сможет.

Она ведь так устала лгать…

— Клянусь, — эхом откликнулся Джеми.

Таша крепче сжала его пальцы — хотя крепче, казалось, уже невозможно, — и по зелёной дорожке они вместе направились к открытым белоснежным дверям, за которыми уже шумели нетерпеливые придворные.

— Морли-малэн?..

Услышав негромкий голос, прозвучавший со стороны оставленной позади лестницы, ребята обернулись — и Джеми, сглотнув, застыл каменным изваянием.

По белой галерее, украшенной пёстрыми гобеленами и изысканной резьбой, вместе с Первым Советником к ним неторопливо шёл король.

— Морли-малэн, — приблизившись, Советник дружелюбно склонил голову, глядя на Ташу поверх дымчатых очков.

— Добро пожаловать в Альденвейтс, — молвил Шейлиреар Первый.

Как же он молод, подумала Таша, глядя в лицо того, чьё королевство она в итоге спасала. И одет так просто…

Шейлиреар избегал позолоты, украшений и помпезности, предпочитая простые элегантные наряды однородно чёрного цвета. Сейчас, когда Таша впервые видела его вблизи — не на портрете, не в агонии после смертельного проклятия, — она понимала, что у короля и правда удивительно приятное лицо. И удивительно приятный голос. Странно знакомый: должно быть, запомнился ещё с той праздничной ярмарки в Нордвуде, где Таша впервые его услышала.

— Ваше Величество…

Она присела было в поклоне, но Шейлиреар решительно перехватил её руки, вынудив выпрямиться:

— Не нужно, Морли-малэн. Это мне предстоит выражать глубочайшее почтение за тот неоспоримый вклад, что вы внесли в столь опасное дело. — Улыбка смягчила чёткие живые черты его лица, делая его куда человечнее, чем на официальных портретах. — И, думаю, тут и преклонённых колен не хватит… Впрочем, моё почтение подождёт до окончания суда. — Он сделал приглашающий жест, и светлые глаза под чёрными кудрями сверкнули весёлым блеском. — Дамы вперёд.

Таша покорно шагнула вперёд, мимо слуг, застывших у дверей бесстрастными статуями — и настойчиво потянула за собой Джеми, лишь сейчас кое-как выдавившего из себя поклон.

Мда. Учитывая, как горячо «любят» короля её рыцари, проблем в ближайшее время предстоит много. Ничего… как-нибудь разберутся.

Разбирались и с задачками посложнее.

Таша переступила порог — и окунулась в восторженный гул встречавшей их сиятельной толпы.

Пришла пора вершить справедливость.

* * *

Лив долго бежала по дворцовым анфиладам. Глотая злые слёзы, сама не зная, куда бежит: мимо картин, гобеленов и зеркал на дворцовых стенах, мимо изумлённых слуг и придворных, растерянно отступавших в стороны перед маленькой сестрой спасительницы королевства.

Почему, почему, почему все вокруг лжецы?! Почему Таша, почему Джеми, почему они, которых она любила… Хоть бы они все исчезли, хоть бы их никогда не было!

Или её самой не было…

Почему мама умерла? Почему Богиня допустила такое? Почему, почему, поче…

С разбегу врезавшись в кого-то, Лив пребольно ударилась лбом — и упала на ковровую дорожку, схватившись за голову.

— Кого я вижу! — удивлённо раздалось сверху.