Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Вексберг cтр.№ 86

Запись о тогдашних котировках опровергает утверждения о том, что цены «обрушились», а потом и «стремительно выросли». Так, четырехпроцентные консоли 12 июня шли по 70½. Битва при Ватерлоо состоялась 18 июня, в воскресенье. За два дня до нее, в пятницу, 16 июня, консоли упали до минимума в 69¹/₁₆. Утром в среду, 21 июня, когда Ротшильд начал продавать, а затем покупать, консоли шли по 70. Через три дня их торговали уже по 71½. По нынешним меркам, такие колебания едва ли можно считать сенсационными.

Но Ватерлоо действительно подарило Ротшильдам громадный авторитет. Императоры, короли, премьер-министры приезжали на Нью-Корт за советом, деньгами – а чаще и за тем и за другим. В 1833 г., после отмены рабства, именно Ротшильд разместил вест-индский заем в размере 75 млн долларов, которым британское правительство компенсировало ямайским рабовладельцам их убытки. Займы, предоставленные Джеймсом, помогли Франции укрепить свои позиции в Алжире (нынешние потомки Джеймса, живущие во Франции, финансируют нефтеразведку в Сахаре).

После Гражданской войны в Америке английские Ротшильды разделили еще с несколькими торговыми банками честь предоставления «резерва безопасности» для новой валюты Соединенных Штатов. В 1875 г. Дизраэли и парламент Великобритании, затаив дыхание, ждали, пока Ротшильды, «единственная фирма, способная на такое», ссудит им немедленно, и под патриотические три процента, 4 млн фунтов на покупку мажоритарного пакета акций Суэцкого канала.

Верность своим правителям всегда была отличительной чертой Ротшильдов. В Вене Соломон хранил верность Габсбургам; свою первую железнодорожную компанию он назвал в честь кайзера Фердинанда и в виде вознаграждения получил огромные прибыли, титул со щитом – короны, львы и орлы – и довольно неохотное признание со стороны кайзеровского антисемитского двора. В Неаполе Калман предоставлял займы для Папской провинции и короля Неаполя. А в Париже Джеймс поддерживал сначала Бурбонов, потом Луи-Филиппа и, наконец, Наполеона III, который даже нанес государственный визит «королю евреев» за несколько лет до того, как потерял свою империю и был низложен.

«Деньги – бог нашего времени, и Ротшильд – пророк его», – написал Генрих Гейне в Париже.

Ротшильды занимали ведущее положение в сфере международных банковских операций сто лет, начиная с Наполеоновских войн и до начала Первой мировой войны. За эти сто лет английские Ротшильды выдали 18 государственных займов общим объемом в 1 млрд 600 млн фунтов – приятная, круглая цифра. Финансовым гением семьи считался Натан Майер (Н.М.), который начинал как торговец хлопком в Манчестере, а в 1804 г., в возрасте 27 лет, основал в Лондоне банк «Н.М. Ротшильд и сыновья» (N.M. Rothschild & Sons).

До того, как на сцену вышел Н.М., иностранные облигации в Лондоне пересчитывались в песо, франках или талерах. Британские инвесторы никогда не знали, по какому курсу им выплатят проценты. Н.М. выдвинул простую, но блестящую идею: выпускать облигации самостоятельно и выплачивать проценты, в должный срок, в фунтах стерлингов, выступая в роли агента иностранного государства. Его идею можно сравнить с ранним и, так сказать, частным «планом Маршалла».

Привлекательность иностранных займов возросла. Когда Ротшильд заявил во всеуслышание, что будет в определенный день в своей «конторе», к нему выстроилась очередь. Все хотели купить новые австрийские, французские или русские облигации. Ротшильд благоразумно приобрел большой пакет на свой счет; он собирался избавиться от своих облигаций позже, когда они вырастут в цене. Больше прибыли – выше репутация.

При его сыне Лайонеле семейный банк в Нью-Корте, на Сент-Суизинс-Лейн, «в двух шагах от Английского Банка», стал – и является по сей день – самым знаменитым адресом в мире международных финансов. Парижский банкирский дом возродился после Второй мировой войны. Другие семейные филиалы сошли со сцены – неапольский в 1861 г., франкфуртский в 1901 г. и венский в 1938 г. Барона Луи де Ротшильда арестовали и отправили в гестапо; его освободили только после того, как семья собрала около 20 млн долларов выкупа.

Нацисты всячески старались искоренить первую еврейскую семью, но Ротшильды победили. У них были взлеты и падения – в монументальном, ротшильдовском, масштабе: тонкое соперничество и отважные ходы, огромные прибыли и огромные убытки. После 1914 г. Ротшильды не всегда соответствовали своей благородной фамилии. Войны, преследования нацистов и налогообложение значительно сократили их богатство. Между двумя мировыми войнами британский и французский банкирские дома продолжали вести дела на прежнем уровне, не расширяясь. Одним из немногих взлетов стал выпуск в 1931 г. на лондонском рынке акций сети «Вулворт». В те годы Ротшильды теряли миллионы – но никогда не утрачивали своей цельности. Они вышли из испытаний, сохранив доброе имя.

Почти день в день, через 150 лет после битвы при Ватерлоо, банк N.M. Rothschild & Sons переехал в новую, современную штаб-квартиру. Она стоит на старом месте, на Сент-Суизинс-Лейн, между Ломбард-стрит и станцией «Кэннон-стрит»; семиэтажное сооружение, которое в «Санди таймс» назвали «скромным зданием из алюминия, стекла и черного мрамора». Общая площадь помещений составляет 50 тыс. квадратных футов (4645 м²), тогда как в старом здании она составляла всего 19 тыс. квадратных футов (1765 м²), и это единственное здание в Лондоне, которое планировалось и строилось именно как торговый банк. Все отделы размещены как полагается: целый этаж отведен правлению, имеется несколько столовых и, естественно, компьютер. В 1925 г. ежегодная рента – безусловное право собственности на недвижимость принадлежит муниципальному совету лондонского Сити – составляла тысячу фунтов, но с тех пор поднялась до 43 тыс. фунтов. Перед перестройкой Ротшильды заключили новый договор об аренде на 80 лет. Таким образом, продлевать договор будут уже представители десятого поколения семьи.

На современном фасаде красуется старый герб Ротшильдов с пятью стрелами, символизирующими пять сыновей Майера Амшеля. По-прежнему на месте и старинные семейные портреты, и обивка, которой любовался предок Натан Майер, но почти все старое убранство исчезло. Исчезла «Комната», как называли зал правления. Она устарела в наши дни, когда действовать приходится быстро. Очень жаль, потому что «Комната» была одним из последних подлинных примеров истинно финансового величия. В «Комнате» царила особая атмосфера, которую уже не воссоздать: ковры и деревянные панели, на стенах – портреты предков и старинные счета в рамках, в том числе расписка на два миллиона фунтов, выданных герцогу Веллингтону, сувениры на каминных полках…

Служащие входили в зал правления через дверь с верхней застекленной половиной. Они никогда не стучали, а ждали снаружи, пока кто-нибудь из партнеров не увидит их и не нажмет звонок у себя на столе. Иногда ждать им приходилось долго. Один пожилой служащий, который недавно вышел на пенсию, подсчитал, что он провел примерно год жизни в ожидании за стеклянной дверью.

Исчезновение «Комнаты» сопровождалось ироническими замечаниями, вполне в духе Ротшильдов. N.M. Rothschild & Sons – единственный сейчас крупный частный инвестиционный банк, это «партнерство», а не «компания с ограниченной ответственностью». И партнерам по-настоящему необходим зал, где они могли бы заседать. Из-за налогов на наследство и прочих все остальные частные банкирские дома стали либо открытыми акционерными обществами, либо обществами с ограниченной ответственностью.